По сложной прямой - Харитон Байконурович Мамбурин
«Хорошая теща будет», — самым внезапным образом подумалось мне, — «Может, действительно жениться? Юлька мне и даром не нужна, из неё только светильник хороший, а вот такая теща может мнооооого проблем в жизни порешать!»
Не прошло и минуты, как во двор залетела пара «воронков» с мигалками. Выбравшиеся из них товарищи милиционеры хором морщились при виде изломанных стонущих тел неудавшихся защитников, а мы, быстро спихнув всё на их плечи, тут же укатили в другое место, где нас тоже вряд ли ждали с цветами.
Скорее даже наоборот.
— Взрослеешь, Изотов. Это радует, — поощрила меня словом Нелла Аркадьевна, идя налегке в отличие от несущих тела наркоторговцев нас с Сергеем, — Я тебя за сегодня даже уважать немного начала. Посмотрим, что будет дальше. Надеюсь, мне не нужно ставить тебе задачу вслух.
— Не нужно, товарищ майор.
Как я уже и говорил вам, моя прекрасная, дорогая, невыносимо нужная мне в этой жизни, пусть и совсем не существующая публика: гуманизм — это не про меня, когда дело касается тех, кого быть не должно.
В нашем (я так уже могу говорить, да) НИИСУКРС было множество пустых помещений из тех, что находились не под землей. В данном случае — на втором этаже этого прекрасного огромного здания. Часть из них, как я только что выяснил, была переделана под камеры предварительного задержания, представляя из себя залы, разделенные решетками на десяток камер. В каждом таком закутке стояли массивный, но мобильный биотуалет плюс раковина. На этом всё, больше удобств не было, включая скамьи.
Зато было много задержанных. В первой же аудитории (а всего орлы Окалины набили их целых три), меня дожидалось около ста человека самого разного плана, вида и толка. В том числе даже пара неосапов, сидевших отдельно голыми в экзоскелетах угнетающего типа.
При виде меня томно проводящая время публика оживилась. Посыпались вопросы, выкрики с места. Не обращая внимания на это курлыканье, я прошел по коридору вдоль клеток до самой середины переоборудованной аудитории, встав так, чтобы меня видело как можно больше народа. Затем снял маску, аккуратно положив её на пол.
— Ты?! — хриплый выкрик пробился через общий гомон. О, мой старый знакомый зэковского вида, который так и не доверил бедному злому Вите ничего серьезного.
— Я-я…, — рассеянно сообщил я мужику, вертясь на месте и стараясь зацепить своим прекрасным личиком как можно большее число взглядов. Это было несложно.
— Подсыл, ссука! — сплюнул тот, зло сверля меня взглядом, — Как знал!
— Ой да ладно…, — легкомысленно махнул я рукой, приятно улыбаясь мужику, — Как будто ты не знал, чем могут закончиться приключения человека в Стакомске.
— Что, змееныша пригрел, а, мудила старая?! — донеслось с другой клетки.
— Так мы из-за этого здесь?!! — заставил бывшего зека побледнеть следующий вопрос, заданный ну очень злым тоном.
— Да хер на старого! — тут уже завопил молодой, — Что этот гондон делает?!!
А «этот гондон», то есть я, неторопливо раздевался. Свитер там снимал, джинсы. Нажав кнопку на запястье, заставил тихо сложиться мой продвинутый КАПНИМ. Вот это заставило окружающих резко приумолкнуть и начать за мной напряженно наблюдать. Впрочем, я остановил стриптиз, оставшись в майке и труселях. Для надежности требовалось потратить еще немного времени, чтобы все сидящие по клеткам люди как следует сцепились своими мыслями с моей экспатией.
— Граждане нарко… говно! — наконец, взял слово я, — Я даю вам шанс. Нужно всего лишь рассказать мне о каналах поставки левой «сяпы» в Стакомск. Рассказать честно и полностью. Желающий и, самое главное, знающий о чем я говорю, должен поднять руку до того, как я разденусь полностью. Время пошло.
Ну разумеется, что в поднявшемся шуме и гаме в основном крыли меня последними писюнами и орали о том, что в такой толпе свидетелей ни единого лоха не найдется, который бы сдал все пароли и явки. Мне, в принципе, было глубоко насрать на то, что говорят эти люди, куда интереснее было то, что за моим стриптизом большинство из них наблюдало напряженно и с опаской.
Это Стакомск. Здесь, видя непонятную странную херню, напрягаются и боятся. А я — очень непонятная херня!
— А теперь я объясню, что будет дальше, — выпрямился я, сверкая яйцами и улыбкой, — Сейчас я кое-что проделаю, после чего часть вашего сознания навечно станет вашим врагом. Она будет напоминать вам то, что сейчас увидите. Вы будете бояться. Вы будете бояться до конца жизни, вы никогда больше нормально не заснете. В вашем разуме навечно поселится истеричный испуганный зверь. Вы сами. И знаете, господа наркоговно, что еще хуже? Вы будете готовы на всё, что угодно, лишь бы то, что я сейчас с вами сделаю, не повторилось.
Многочисленные обращенные ко мне лица бледнеют, до многих доходит понимание того, что сейчас будет. Угрожать, чтобы добыть информацию? Классика. Воздействовать, чтобы выбить признание? Тоже. Но есть следующий уровень — сначала ты увечишь допрашиваемого, а затем, угрожая еще большим увечьем, начинаешь допрос. Классика, вроде бы пошла от одного веселого викинга, который первым делом выдавливал допрашиваемому пленнику глаз, а только потом начинал задавать вопросы.
— Нелюдь!! — тот же самый «бывалый». В глазах ненависть, страх и паника, пальцы вцепились в решетку, хриплый крик рвется из тощей груди, — Нелюдь сраная!!!
— Я-то как раз человек, — отвечаю я ему, — Нелюди — это вы.
… и превращаюсь в 300 кубических метров тумана, полного кошмаров.
Глава 13. Шоу тайм
Оказывается, получить плюху собственным оружием — ошеломляет почище, чем проснуться от вылитого тебе на голову ведра холодной воды. В случае ведра ты знаешь, что делать — догнать и набить морду устроившему тебе такую побудку, а вот когда иначе…
Окалина Юлия Игоревна висела себе, спокойно ожидая моей
