Яблоневая долина - Лада Валентиновна Кутузова
Видимости никакой – от воды поднимался пар, да и вообще пасмурно. Лишь свет фонаря помогал не терять другие лодки да рыбацкий опыт. А потом судна расплылись в разные стороны, и остались лишь два судёнышка. Они шли бок о бок. Понемногу светало, и стал заметен дальний берег.
Пришу было совестно, что старик гребёт сам, но он не знал, как управляться с вёслами. Хотя всё же предложил помощь. Дед отмахнулся – мол, он родился на воде, на ней же и умрёт. Любому сопляку нос утрёт. Пришу стало смешно: старый, а туда же – хвастается, что лучше молодого. Хотя гребёт бойко. А Хухэ так и не вылез из-под лавки, лежит и тяжело дышит. Похоже, укачало.
Поднялся ветер. Волны бились о борт, точно не желая пропускать путников. Дед о чём-то перекликнулся с правнуком. Они оба насторожились, хотя, по мнению Приша, всё было нормально. Но рыбаки осушили вёсла и принялись ждать.
– Что случилось? – не выдержал Глеб, но дед замотал головой и приложил палец ко рту: молчи!
Но парень всё же произнёс:
– Птицы.
И только теперь Приш разглядел. Впереди собралась огромная стая – чайки, бакланы, утки. Они летали вокруг одного участка озера, точно заметили там что-то необыкновенное. А затем ветер усилился, вверх поднялся водяной столб, и птиц увлекло в огромный водоворот. Они так и парили в смертельном танце, разинув клювы в безмолвном крике. Их перья топорщились, языки вывалились набок.
Приш посмотрел на старика: у того на лице проступило выражение обречённости. Когда человек знает что-то нехорошее, знает, но исправить не может. Его правнук побледнел. Похоже, этим двоим известно, что ждёт их после этого представления. И Пришу тоже поплохело. В животе будто поселилась прожорливая дыра и затянула в себя и сердце, и душу. И он, Приш, опустел.
Волнение охватило всех. Молодой рыбак даже привстал. Тут вода схлынула, и из озера по явился огромный человек. С длинными зелёными волосами и бородой из водорослей, в которой запутались жабы. Три пары глаз безучастно смотрели на людей, тело покрывала чешуя. Рядом всплыли трупы: раздувшиеся, бледно-синие. Между ними плавали рыбы и раки, отщипывая от утопленников по кусочку.
Вот какая участь ожидала правнуков озёрного царя – не вечная жизнь в подводных чертогах, а служить кормом для рыб. Приша передёрнуло, ещё немного и вырвет. А царь окинул их взором и произнёс:
– Сколько игрушек, новых, несломанных. А то и развлечься мне не с кем.
И усмехнулся. От этой ухмылки по позвоночнику побежал холодок. Приш уже знал, что будет: предложат его, Глеба и Мёнгере в качестве откупного. Они пришлые, их не жалко.
Но неожиданно вмешался дедуля. Старик спокойно ответил:
– Мне идти к тебе, прадед. Я знаю об этом и готов.
Царь сплюнул лягушку изо рта.
– Не затоскую ли я с тобой? От молодых игрушек веселья больше.
И поглядел в сторону правнука. Приш пожалел парня: почему богам нужны человеческие жизни? По какому праву?
– По праву того, что все они принадлежат мне – в них течёт моя кровь, – ответил озёрный царь, прочитав мысли Приша.
Тому стало не по себе – привлёк внимание. Но вновь выручил старик.
– Что они знают, эти молодые? Ни сказок, ни историй. Ни ума у них, ни опыта. То ли дело я: столько всего в жизни повидал, что всего и не вспомнишь.
Озёрный царь расхохотался: громко и от души. Сразу же поднялись волны, лодки швыряло из стороны в сторону.
– Уговорил! Жду я тогда тебя. А если обманешь… – царь недобро улыбнулся, – сотру деревню с лица земли.
Озёрный владыка исчез, лишь на поверхности остались мёртвые тела людей и птиц. Настроение было испорчено. Приш порывался что-то сказать дедуле и замолкал на полуслове. Да и что скажешь? Какие слова могут примирить со смертью? Так и плыли в полной тишине. Лишь на берегу правнук бросился к деду и обнял его.
– Может, вы с нами уйдёте? – предложил Глеб.
Но старик лишь махнул рукой:
– Куда мне в дорогу? Помру в пути, и вам обуза. Да и деревня наша погибнет.
– А если вы все покинете озеро? – сказал Приш.
Но дедуля лишь вздохнул:
– Кормимся мы им. Здесь жили наши предки, и правнуки будут. Некуда нам идти.
Так и расстались. Потом дед с правнуком сели в лодки и отчалили. А Приш и остальные продолжили свой путь. Вскоре озеро скрылось из вида.
Среди кустов ивняка, которые шарами раскинулись вдоль тропы, путников ждала лисица. Хухэ оскалил клыки: другой зверь ему не понравился. Чем ближе Приш и остальные подходили, тем яснее становилось, что с лисой что-то не в порядке – она не убегала. И вскоре стало понятно почему: лиса оказалась мёртвой. Её глазницы пустовали, шкура местами была проедена. Все остановились: приближаться к лисице не хотелось. Неожиданно та прыгнула, и на её месте возник Хранитель пути, на его плечах висела лисья шкура.
– Доброго дня желать не буду, – произнёс он, – потому как он, судя по вам, не добрый.
– Будто не знаешь, в чём дело, – ответил Приш.
– Вообще-то нет, – парировал Хранитель, – я за вами не слежу. У меня интересная и насыщенная жизнь.
– Угу, – буркнул Глеб, – потому ты и устраиваешь эти игры с путями.
– Туше! – расхохотался Хранитель пути. – Ну да, мне скучно, развлекаюсь, как умею. А вам, что, от этого плохо?
– Да уж не хорошо, – возразил Глеб. – Будто не в курсе.
Хранитель пути поморщился:
– А я здесь при чём? Люди сами делают свой выбор. Жители рыбацкой деревни готовы жертвовать односельчанами ради сытой жизни. Так было, и так будет. Проще покориться воле богов, чем самим отвечать за свою жизнь.
– А вы могли бы помочь этим людям? – неожиданно попросила Мёнгере.
Хранитель пути растерялся, он даже не сразу среагировал:
– Милая, я демон! Зачем мне лезть в дела людей? Я не бог, у меня нет мании величия!
Но Мёнгере не сдавалась:
– Ну что вам стоит? Ведь вы же сильнее этого божка.
Лицо Хранителя посуровело:
– Каждый отвечает за свои поступки. Я могу дать шанс, как вам, например. Но люди должны вылезти из кокона, если хотят изменить жизнь к лучшему. Я не стану вмешиваться.
Он устало посмотрел на путников.
– К чему я вам это говорю? У вас же в одно ухо влетает, в другое вылетает. Вас эта дорога ничему так и не научила!
Мёртвая лисица кивала в такт его движениям, словно соглашаясь со словами.
– Вы доверяете всем. Даже мне, хоть я и демон. А для
