Призванный Герой 5 18+ - Вадим Фарг
— То есть сейчас ты недостаточно мёртв? — с усмешкой спросила Нера.
— Как видишь, — Кивайн развёл руками, — Но не тебе ли не знать о смерти?
Моя подруга нахмурилась.
— Ты меня не знаешь, — сухо произнесла она.
— Верно, — не стал спорить лев, — Но мне ещё в Тархе доложили о вашей шайке. Увы, я был слишком самонадеян, за что и поплатился, — снова посмотрел на меня, — Но ты, Герой, можешь полностью меня уничтожить. Достаточно просто выпить из меня все силы. На такое ведь ты способен?
— Здесь не действует наша магия, — ответил я.
— Здесь, — он обвёл взглядом стены и потолок, — да. Но я проведу вас к центру, где вы вернёте свои силы. Но ты должен пообещать мне, что сдержишь слово и освободишь меня.
— Освободить?! — рыкнула орчанка, — Вал, неужто ты согласишься вернуть этого ублюдка на землю?!
— Ни о какой земле и речи нет! — грубо прервал её лев и продолжил более спокойно, — Я уже мёртв. Вернуться на землю из Преисподней смогу, только если правитель этого мира так пожелает. Но вряд ли он снизойдёт до меня.
— Здесь есть правитель? — удивился Минос.
— Они существуют в каждом мире, — отмахнулся от него Кивайн, — Но речь сейчас не о них, а обо мне. Если ваш Герой способен забирать силы и магию живых и мёртвых, то он способен уничтожить призраков. К примеру, таких, как я.
— Хочешь сказать, что если я это сделаю, то ты попросту исчезнешь? — уточнил я.
— Да, верно, — он довольно хлопнул в ладоши, — Не совсем не так, но в целом всё правильно.
— А что не совсем так? — поинтересовалась Наяда.
— То, что после окончательной смерти души, её энергия не исчезает. Она рассеивается в Абсолюте, в самом Мироздании, чтобы потом собраться вновь и переродиться.
— То есть ты всё-таки воскреснешь? — не унималась Грешрари.
— Возможно, — он пожал плечами, — Но вряд ли это буду именно я. Частицы-то соберутся разные. Может, через год или сотню лет, но они сконцентрируются в единой точке, создав новую душу, которая поселится в одном из миллионов миров.
— О как, — хмыкнула Ирда, — Небольшой урок о жизни призраков.
— Я не против поболтать, — улыбнулся лев, — За эти года единственным моим развлечением было — идти на завтрак, обед и ужин псам. Поверьте, такую участь я не посоветовал бы даже врагам. Для меня прошло несколько столетий, когда мы виделись в последний раз. И я… устал, — эти слова он произнёс отрешённым голосом, — Лучше уж умереть окончательно, чем терпеть эти мучения.
— Ты их заслужил, — вырвалось у Вероны, отчего она тут же смущённо прикрыла ротик.
— Да, я полностью согласен, — кивнул Кивайн, — Поэтому я готов помочь вам. Совершить благое дело. Провести вас по этому лабиринту, потому что сами вы не доберётесь.
— С чего бы нам доверять тебе? — прищурился я.
— А что вы теряете? — он оглянулся на выход в чёрную пустыню, — Если вернётесь, то вас могут сожрать, и тогда уже не выбраться даже через врата. Остаётся только способ, что я предложил — заполучить свои умения.
— Но с чего ты взял, что мы неспособны найти сердце улья сами?
— Сердце улья? — удивлённо переспросил он, — Не знал, что оно так называется. Впрочем, весьма похоже…
— Так ты был там? — сразу же напрягся я.
— Конечно. Каждая душа, заброшенная в Преисподнюю, сперва пролетает через это… — развёл руками, — это место, как бы оно ни называлось. Мы становимся с ним едины. Правда, потом нас вышвыривает во внешний мир.
— Так, стоп, — Наяда сделала шаг вперёд, — Если здесь вас не пожирают эти монстры, то почему бы не прятаться за стенами?
— Всё довольно сложно, — лев чуть скривился, — Проблема в том, что сердце улья, буду называть его так, открывается не всем. Лишь одному духу и то ненадолго. Если он успеет сюда заскочить, то у него будет примерно суточная передышка. Мы знаем, где находится центр, можем пройти туда, так как нас к нему тянет, и не заплутать. Я видел сердце, бил его, хотел забрать магию, понимал это, но не мог ничего сделать, так как, — грустно вздохнул, — неживой. Когда засыпаешь, то просыпаешься уже снаружи в пасти одного из псов. А вот вы вполне можете выбраться благодаря ему.
— Но если оно открывается ему, то почему открылось нам? — спросил я.
— Видимо, потому что вы живые. Ну а мне просто повезло оказаться рядом, вот и стал тем самым единственным духом.
Я задумался. Посмотрел на команду, но те не знали, что делать. Как и я. Доверять тому, кто готов был снять с тебя кожу живьём — так себе идейка. Но что нам остаётся? Бросить его и идти самим? А если он говорит правду? Что тогда нас ждёт? «Мёртвая вода» вряд ли будет работать так же, как и на поверхности. И если угодим в ловушку, то можем остаться здесь навсегда. Да и потом, что мне стоит убить Кивайна ещё раз? Он же не просит оживить его или взять с собой. Наоборот, желает избавиться от мучений и готов распрощаться с жизнью.
— Ладно, — наконец выдохнул я и посмотрел на ухмыляющегося золотого плаща, — Веди нас.
* * *
— Я говорю, Вал, ему нельзя доверять, — продолжала рычать рассерженная орчанка.
— Знаю, — не спорил я, — Но мы ничего не теряем.
— А если он заведёт нас куда-нибудь?
— Так мы и сами можем куда-нибудь завестись, — хмыкнул я и посмотрел на зеленокожую подругу, — Разве нет?
— Ох, Вал, — отмахнулась она и отвернулась.
— Прости, — извинился я, так как прекрасно понимал её настрой. Но отступать не собирался.
«Наверное, и правда, надо было оставить их наверху. Так нет же, пошли за мной, а теперь злятся».
Мы продвигались по зигзагообразным коридорам уже около часа, а им всё не было конца. Казалось, что мы, действительно, очутились внутри какой-то гигантской раковины. Гладкие слабосветящиеся стены. Ни единой царапины, ни единого уголка. Это ещё было похоже на глубокий каньон, через который раз в год проносится бешеный бушующий поток, размывая твёрдые породы и шлифуя каменные стены.
— Долго ещё?! — Грешрари всё-таки не выдержала.
— Уже почти пришли, — отозвался Кивайн, идущий в паре метров от нас.
И он не солгал. Буквально через несколько секунд до нашего слуха донёсся слабый гул. А очередной поворот наконец-то вывел нас на площадку, по центру которой от пола до потолка протянулось нечто, похожее на капельку. Или же кокон, сотканный из светящейся паутины. Тонкие каменные нити поддерживали его снизу и сверху. От него-то и исходил мерный звук.
