Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6 (СИ) - Афанасьев Семён

— А ты? — хань явственно напрягся, активируя боевые расширения.

— А я люблю из себя корчить идиота. Толстого, недалекого, неумного, похотливого, — весело ответил оябун. — Сяо ответь мне честно?

Представители Поднебесной промолчал.

— Ты пытаешься просто заработать? Или — реально являешься проводником ваших государственных интересов? — бывший спортсмен был серьёзен, как никогда.

— Я не хочу тебе врать, — без паузы ответил китаец. — Но если я скажу правду, ты отсюда не выйдешь.

— Да я и так отсюда не выйду, — пожал плечами здоровяк. — Как только ты протрёшь мозги и сообразишь, откуда у меня информация про твои трансфер из третьей группы.

Сяо с неудовольствием струйки холодного пота между лопаток. А ведь это была действительно очень опасная часть информации.

С другой стороны, медиахолдинг с новостными агентствами в руках — тоже опасная штука. Даже такой недоделанный, как Хейдуга.

А у его нынешнего собеседника и по совместительству друга обе эти штуки были в одних руках: и информационный холдинг, и очень опасная информация.

— Извини, — с досадой уронил китаец, поднимаясь. — Не нужно тебе было ломать ту линию.

Расширения активировались. Можно было работать всерьёз.

— Ты серьёзно меня убивать собрался? — отстраненно поинтересовался японец.

— Ты порядочный, — уверенно ответил хань. — Я очень хорошо тебя знаю. Ты приехал вначале выяснить всё у меня, ничего не говорил никому. Если сейчас тебя хватит сердечный приступ, информация умрёт вместе с тобой. Извини, Сё. Правда, извини, — он вытянул руку и подал сигнал в нервную систему товарища, коснувшись его запястья.

Глава 20

— Ты не стал меня убивать, — констатировал сумоист через половину секунды. — Решил только оглушить. Хм, спасибо. Хотя и непонятно, что было бы дальше.

Сяо понял, что спортсмен только что сверился с виртуальным интерфейсом своего нейро-концентратора. Видимо, программы на последнем стояли из не совсем обычного регистра, если здоровяк даже мощность сигнала сумел проиндексировать.

В следующий момент большие пальцы сумоиста сомкнулись на запястьях его гораздо более субтильного заморского товарища.

Китаец решительно дёрнулся, на автомате высвобождаясь из захвата — асинхронно, обеими руками, против двух больших пальцев противника, как в спортивном зале на тренировке.

Расширения родины привычно наполнили его мышцы дополнительной мощностью: бывают моменты, когда в физической силе уступать нельзя. Даже такому гиганту.

Сяо дёрнул руками по заученной до автоматизма траектории; тут же на рефлексе перешагнул с ноги на ногу, перенося центр тяжести (для качественного выхода из приёма) — и в итоге остался на месте.

Словно на стену налетел.

— Не так быстро, — засопел японец, передавливая его тупой физической мощью и не разжимая пальцев.

Выкручивая ему руки, для чего пронёс их над головой, как в бальных танцах. Игнорируя сопротивление противника.

Несмотря на покрасневшее лицо здоровяка, усилий китайца его мышцы как будто не замечали.

Сяо, решительно соскальзывая в полностью боевой режим, тут же махнул верх коленом, исправляя ситуацию и стараясь попасть в пах.

Увы, толстяк и здесь шутя прикрылся бедром, а этот слой жира бывшего сумоиста, наверное, может служить даже чем-то вроде защитного жилета.

— Поговорим? — миролюбиво прошептал Сёгун товарищу в ухо сзади.

Китаец резко ударил затылком назад, на голос.

И снова — как будто врезался в стену. Затылок, кстати, тут же пребольно заныл.

Сяо почувствовал, что его охватывает такая непривычная паника. От удивления он даже не сообразил закричать — чтобы позвать на помощь троих сотрудников из соседнего помещения.

— Ты меня сейчас утомишь, — пообещал японец, продолжая идиотски нашёптывать сзади в ухо. — Так. Чтоб без балета обойтись…

Левая рука ханьца была отпущена, но его горло тут же перехватил здоровенный бицепс или локтевой сгиб — конечности Сёгуна были громадными, голова Сяо задралась вверх, детали не просматривались.

Не сдаваясь, китаец поджал ноги, чтобы с силой вернуть их на землю обратно: возможно, получится сместить центр тяжести за счёт импульса (и бросить толстяка через спину).

А в следующий момент хань засучил ногами в воздухе, поскольку не достал ими до земли: его банально приподняли вверх на несколько сантиметров.

— Друг мой. Это же я борец, не ты, — японец говорил, словно уставший столетний старик. — И весишь ты, при всём уважении, более чем в пару раз меньше. Не смеши! Ты бы ещё на татами со мной пошёл состязаться.

— Чего ты хочешь?

Китайцу наконец удалось справиться со своими эмоциями, которые сейчас, попирая все усиления нейро-концентратора, неслись галопом в какую-то свою сторону.

Задав вопрос, он отвлёк внимание противника и использовал левую свободную руку по назначению.

— Для начала — просто поговорить! — ответил японец.

И в следующую секунду зашипел от боли, отпуская Сяо и отпрыгивая назад.

Хань, в свою очередь, быстро сместился в сторону, отбрасывая электрический шокер против бродячих собак.

Сёгун обиженно смотрел на свою покрасневшую лапу, но был полностью в сознании, несмотря на удар током.

Странно. Сяо, например, находясь с ним вконтакте, выставил свою защиту концентратора на полную — и всё равно даже его через живой проводник дёрнуло солидно.

— Да где же ты так прокачался-то, — продолжая изумляться, пробормотал китаец.

Нейро-расширения японца, похоже, сделали из него носорога. Тот тоже абсолютно индифферентен к щекотке кожи.

Носорога? Китаец удивлённо раскрыл глаза:

— Ты…?

Странная ассоциативная цепочка моментально подбросила вариант: носороги — одно из местных штурмовых подразделений.

Кондиции, которые сейчас демонстрировал оябун, именно этого зверя и напоминали.

Неужели не совпадение?! Откуда?!

— Нет. — Равнодушно проворчал толстяк.

А в следующий момент он, похоже, что-то заметил в глазах своего товарища (бывшего?).

Сяо, уже собиравшийся плюнуть на репутацию в глазах подчинённых и таки позвать их на помощь, не успел ничего крикнуть: подъём стопы толстяка, очертив в воздухе дугу, звонко встретился с его головой.

Уже падая, покидающим его помутневшим сознанием хань вспомнил: эти долбаные сумоисты, вопреки габаритам, и на шпагат садятся легко. А удар этот на островах называется маваши.

_________

Сяо не видел, как Сёгун забросил его на плечо и, абсолютно не заморачиваясь, просто пошёл с этим грузом на улицу.

Трое низовых сотрудников китайской компании, находившиеся в смежном помещении, несмотря на эффект неожиданности, искренне попытались остановить японца — но не сильно в том преуспели: их собственные расширения были на порядок ниже производительностью, чем даже у самого Сяо. А японец где-то разжился как бы не полноценными боевыми версиями.

Разбросав этнических китайцев (числящихся по документам японцами), словно мастиф щенков пекинеса, сумоист вышел наружу и без затей бросил свой живой груз на заднее сиденье представительского автомобиля. После этого приземлился рядом и захлопнул дверь.

Машина тронулась и скрылась за поворотом.

***

— Разрешите? — Рюсэй, широко раскрыв глаза, от удивления останавливается практически на входе.

Он сделал только один шаг с улицы в открытую калитку — и теперь не двигается с места, переводя взгляд с Рейко на Ваку и обратно.

Последние щеголяют лишь узкими полосками на бёдрах, а-ля бикини (или это бикини и есть? Они говорили название, но я не запомнил — было чуть не до того из-за процесса деликатной физкультуры).

— Заходи и ворота закрой! — громко говорит ему пиар-менеджер. — Длинный, на нас вся улица таращится! Завязывай им обзор транслировать!

— Упс. Не подумал, пардон, — маркетолог отмирает, делает ещё один шаг вперёд и суетливо прикрывает за собой сплошную дверцу в высоком заборе.