Сергей Малицкий - Юдоль

— И покрашен? — с сомнением выпятил губы Шарни.

— Я беру его, — твердо повторил Кай.

— Да бери, — прищурился Хумати. — Я тебе таких обломков могу корзину накидать, наверх только забираться лень. Шарни, подбери какие-нибудь ножны, а то ведь повесит парень эту каменную щепку себе на пояс, вся Кета будет месяц за животики держаться. Все, что ли?

— Собирайся, Каттими, — озадаченно проговорил Кай, принимая от толстяка немудрящие ножны. — У нас имеются еще дела в городе, а ты уже вся в пыли. Хоть отряхнись.

— Пойду я, наполню фляжки огненной водой, — вздохнул Шарни.

— Пойду я, вытряхну из головы паутину, — побежала за пирамиду для пик девчонка.

— Послушай, — Кай пристально посмотрел на оружейника, — тебе-то какой интерес во всем этом? Может, и удалось мне помочь твоему братцу, но не могу я объяснить только этим твое радушие.

— Да как тебе сказать… — Хумати стер с лица улыбку. — Есть одна девчонка в нижнем городе, который у нас, впрочем, зовется Высотой. Не твоя, но тоже глазастая. Когда нужно спросить совета, я иду к ней. И она сказала, что тебе нужно помочь.

— Я увижу ее? — оживился Кай.

— А тебе своей глазастой мало? — удивился Хумати. — Ты на свою посмотри, чую, она сама тебе любой совет дать готова.

— Разве молодому парню от девчонки советы нужны? — встрял Шарни, ставя на стол принесенные две потяжелевшие фляжки.

— Шарни, — Кай прищурился, — эта глазастая девчонка, о которой говорит твой брат, и есть тот умный человек, с которым ты обещал меня познакомить?

— Ум — это что-то вроде опыта и смекалки, — задумался Шарни, — какой может быть опыт у девчонки?

— Ой, не скажи! — погрозил брату пальцем оружейник.

Кай посмотрел на Каттими, которая старательно прибирала выбранный ею арсенал, перевел взгляд на прячущего улыбку Шарни, на ставшего вдруг донельзя серьезным Хумати.

— Слышал я, когда последний правитель Кеты погиб, не оставив кровных наследников, то при выборе нового урая жители города отдали предпочтение опыту и смекалке против знатности, — произнес он твердо.

— Знатность не пострадала, — вздохнул Шарни. — Вельможи Кеты почти поголовно погибли в самом начале Пагубы.

— Спасибо, Хумати, — опустился на одно колено перед оружейником Кай.

Каттими в растерянности бухнулась рядом.

— Как ты догадался? — удивился Хумати.

— А что тут догадываться? — не понял Кай. — Нужно смотреть и видеть. Всякий может распоряжаться или пользоваться, а вот править может правитель. Даже если у тебя на глазах он правит всего лишь оружейкой.

— А чуть серьезней? — хмыкнул Хумати.

— Если богато одетый оружейник, что распоряжается стражей всего замка, поет гимны огненному пойлу, а весь Текан только и говорит, что ураем был выбран глава цеха кетских виноделов, то чего тут гадать?

— Гадать будет кое-кто другой, — с неожиданной болью пробормотал урай Кеты. — Может быть, в последний раз.

Глава 6

Уппи

Каттими сияла такой радостью, что доставшаяся ей лошадка Педана, которая словно сбросила с холки не менее полудюжины прожитых в невзгодах лет, пыталась даже гарцевать. На поясе у девчонки висел нож идеальной хозяйки, в жилете под курткой были спрятаны метательные ножи, рукава куртки плотно сжимали наручи, на плече висел лук и тул со стрелами, а на постоялом дворе ее ожидал сверток с обновками, на которые Кай потратил несколько полновесных серебряных монет. Вдобавок она прихватила с собой обломки меча, словно рассчитывала на встречу с искусным кузнецом, который немедленно превратит владелицу стального барахла в непобедимую меченосицу. Не радовался только охотник, который все никак не мог оправиться от лихорадки. Мало того что он не знал, что делать с настырной девчонкой, так еще предстояла встреча с Халаной. И это после известий о том, что все женщины Кеты, носившее имя Уппи, убиты. Но кроме всего прочего, Кая угнетало еще одно. Он явственно ощущал слежку, но не мог определить соглядатая, как ни крутил головой, как ни закрывал глаза и ни прислушивался. После полудня улицы Кеты были оживленны, никто из горожан не казался охотнику подозрительным, ни от кого не исходила хоть какая-то опасность или неприятный интерес, который тем не менее скользил по его спине.

Пожалуй, Кета была самым неприступным городом Текана. Разве только Туварса могла с ней сравниться, взбираясь на отвесные скалы морского берега, но и большая часть Туварсы, как и всех прочих городов Текана, оставалась вне крепостных стен, а Кета помещалась в них вся. Утес, на котором высился замок кетского урая и старый город, занимал стрелку между светлыми водами Эрхи и ее притока. Вместе со склонами утеса улицы старого города переходили в ремесленные слободы, которые разбегались по каменистому междуречью, именуемому горожанами Высотой, потому как от основания утеса к северу тянулось на несколько лиг плоскогорье. И только по его окончании начиналась болотистая низменность, отделяемая от Высоты неприступной стеной и рвом, который в половодье Эрха захлестывала холодными водами. Как раз в путанице улочек Высоты Каю и предстояло отыскать жилище бойкой на язык кетки Халаны.

Ткацкая улица оказалась далеко, почти у самой северной стены, за кварталами оружейников, в которых стучали молоты и визжали станки. Путь был неблизким, отчего Кай, продолжая выстукивать зубами дробь, в который раз поблагодарил себя, что решил отправиться к Халане верхом.

— Это твое последнее дело? — спросила Каттими, нагнав охотника у двухэтажного дома из пожелтевшего известняка, овитого плющом, пока Кай раздумывал, у кого бы справиться о Халане. — Закончишь здесь и отправишься дальше? Когда?

— Завтра, — буркнул Кай. — Или ты не слышала о ружье? Без ружья сейчас выходить за высокие стены не то что страшно, но глупо. Никакое копье не выручит. Ты что надумала? Останешься у Халаны, если я с нею условлюсь обо всем?

— Нет, — беззаботно мотнула головой Каттими. — В Ламен пойду.

— Зачем? — не понял Кай.

— Охотницей стану, — гордо выпрямилась Каттими. — Ты зеленоглазый охотник, а я стану глазастой охотницей. Кареглазой! Прекрасной охотницей! Понятно, что такую мерзость, как та, что ты разделал в чаще, я не осилю, но парочку пустотников или одного-другого черного пса завалю без сомнений. Глядишь, и монетку заработаю. Хоть отработаю тебе то серебро, что ты заплатил Такшану. Не согласен? Или рассчитываешь получить за меня все золото Кеты? Да не дуйся ты, охотник! Пустотной мерзости на всех хватит! Опять же приделанные заботы требуют.

— Я иду в Ламен завтра с утра, — процедил сквозь зубы Кай. — И иду один. И ты мне ничего не должна.