Слёзы Цернунна - Ален Т. Пюиссегюр
Четверо друзей не торопились уйти, охотно пропуская вперёд остальных школяров. Им хотелось остаться одним и поговорить, не опасаясь чужих ушей. Ковен старательно уложил в торбоход тетради, и тот запрыгал от счастья, что ему доверили нечто важное.
– Скорее расскажите мне что-нибудь интересное! – взмолилась Брайна. – Больше пяти минут про минералы слушать невозможно!
– Потому что они невкусные? – поддразнил её Ковен.
– Невкусные! То-то и оно!
– Вы оба заблуждаетесь! – возразила Сирения. – На юго-востоке Квентрии есть селения, где среди прочих блюд подают морскую гальку. Само собой, её не грызут, только лижут, посыпав специями.
Брайна поглядела на неё с неподдельным интересом.
– А это идея! Можно придумать столько вариантов…
Остальные засмеялись. Кулинария опять целиком и полностью захватила ангорскую кошечку.
– Вам не кажется это странным? – спросил Лексиос, наигрывая на кантеле.
– Ты о чём?
Бенгальский кот указал на стену слева от них. По одной из деревянных панелей, будто гусеницы, ползли причудливые узоры, постоянно меняясь и переплетаясь.
– Рукокрылое исчезло, сбежало, однако в замке по-прежнему творится нечто невообразимое, порядка нет как нет.
– Тише! – шикнула на него Брайна.
Они с Ковеном в тревоге оглянулись по сторонам, боясь, что кто-нибудь всё-таки подслушает их разговор вопреки всем мерам предосторожности.
– Тысячу раз повторяли: никогда, ни при каких обстоятельствах не упоминаем это слово. Лучше называть его «гарвафом», так спокойнее. Лексиос, ты хочешь, чтобы нас с Ковеном исключили?
Бенгальский кот покачал головой с виноватым видом. Драк, его Зародыш, семенивший рядом, угрожающе зарычал. Ещё утром малыш отодрал от ковра неведомо какой по счёту лоскут и теперь не мог от него отделаться: тот застрял на острых клыках…
– Вообще-то Лексиос дело говорит, – возразила Сирения. – Если, скажем так, «гарвафа» в замке больше нет, кто же здесь пакостит и всё разрушает?
– Никто! – убеждённо заявил Ковен. – После Шамониоса прошла всего неделя, и в замке, вероятно, остался шлейф, особая магическая субстанция, как при нагревании турмалина. И не забывайте: священный Аквамарин повреждён!
Перед глазами вновь встала ужасная картина: трещина на кристалле, окаймлённая будто бы каплями крови, и мёртвые лазурины на полу пещеры.
– Понятия не имею, что с ним сотворило рукокрылое, однако трещина – источник всех бед! Вспомните, во время первого посвящения Ксантос сказал, что Аквамарин – сердце замка Каслкотц.
– Никак не пойму, зачем магистры ордена Благого Знания запретили вам рассказывать об этом под угрозой исключения, – тяжело вздохнула Сирения.
– Не магистры, а магистр, – с гневом поправила её Брайна. – Сколько вам повторять? Это гнусный очёсок Ксантос во всём виноват, блевотина вонючая! Вечно он строит козни и всем вредит!
Ковен попытался её успокоить.
– Во всяком случае, магистры поблагодарили нас и похвалили.
Пушнис, Зародыш Брайны, обычно зарывавшаяся в её шерсть, выглянула и мелодично защебетала. Она не любила ссоры и обрадовалась всеобщему примирению.
– И что с того? – огрызнулась Брайна.
Сперва магистры восстановили фасад замка, разрушенный Триликом, а потом пригласили в книгохранилище Ковена с Брайной и выразили им благодарность за неоценимую отвагу и блестящую победу над безумным автоматоном. Их подвиги не впечатлили одного только Говарда. Он не преминул хорошенько пропесочить школяров за безрассудство.
– Вы могли погибнуть! О чём вы только думали?
В присутствии Сирении и Лексиоса магистры ни разу не упомянули рукокрылое. А накануне и вовсе запретили Брайне и Ковену рассказывать о морском вампире кому-либо, пригрозив исключить из школы.
– Почему ты скрываешь от них правду? Не говоришь о таинственном голосе в Заоблачных Высях, что давал тебе наставления? – не отставала Сирения.
– Они опять решат, что я всё выдумал. Ксантос и в первый раз мне не поверил. С меня довольно!
Куда приятнее было делать вид, будто им с Брайной невероятно повезло, вернее, они нашли уязвимое место и обезвредили взбесившегося Трилика благодаря исключительной интуиции Ковена и его глубоким познаниям в механиматике.
– На твоё счастье, магистры охотно заглотили наживку. Ложь у них не вызвала подозрений.
– Это кто кому лжёт! – возмутилась Брайна. – Понять не могу, отчего все им верят и не задают вопросов? «В ночь Шамониоса пробуждается хаос, стихийные бедствия неизбежны!» Да, конечно, это хаос проснулся и всё спалил!
– Но они же не видели того, что открылось вам с Ковеном, – примирительно заметила Сирения. – Мы с Лексиосом тоже поверили бы в стихийные бедствия, если бы Ковен в начале первой четверти не рассказал нам, какого «гарвафа» встретил в коридоре. Если бы потом вы не поделились с нами случившимся в пещере кристалла.
– Сирения права, – сыграл на кантеле Лексиос. – Гости и хозяева на празднике видели только, как огромный автоматон потерял управление и давай всё крушить. Больше они ничего не могли заметить.
– Меня заставляют всех обманывать, а я это ненавижу! – прошипела Брайна.
– Признайся: ты хочешь сказать им правду, чтобы в замке началась паника и Ксантос засуетился. Просто ему назло, – поддразнил её Ковен.
– Вовсе нет! – обиделась Брайна.
Метис насмешливо распушил усы.
– Ладно, сдаюсь, ты отчасти прав, – признала ангорская кошка. – И всё-таки я не лукавила. Ненавижу врать своим товарищам! Ну да, не врать, а замалчивать правду. Всё равно, они вправе знать, какая опасность им угрожает!
Лексиос прервал их спор, сыграв минорный аккорд. Все умолкли.
– Как вы думаете, неужели магистры напуганы?
– «Гарваф» пожаловал из Иномирья, как тут не испугаться? – поддела его Сирения.
– Он был всего один и быстро покинул замок…
– Его появление не предвещает ничего хорошего. Я бы охотно спросила совета у родителей, коратов-астрологов, коратов-провидцев, но, боюсь, мне пришлось бы сказать им правду, и Брайну с Ковеном сейчас же исключили бы.
– А ты не хочешь сама попробовать?
– Ясновидение – непростое искусство. У меня нет ни достаточных знаний, ни опыта, ни умений, – объяснила Сирения. – Дело опасное. Однако даже я способна предугадать, что беда близко.
Кораты действительно славились на континенте обострённой интуицией и способностью предвидеть будущее.
– Сегодня вечером я как раз пишу родителям письмо, но у меня и в мыслях нет поделиться с ними случившимся, – шутливо заметил Ковен, стараясь разрядить атмосферу и отвлечь друзей от мрачных предчувствий.
– Ты врёшь маме, что в замке всё тихо и мирно? Ты вообще ничего ей не рассказал о Шамониосе? – всполошилась Брайна.
Ковен внимательно посмотрел ей в глаза.
– Если бы рассказал, мы бы с тобой сейчас не говорили. Мама примчалась бы сюда на первом летучем корабле, стёрла бы в порошок все автоматоны, расцарапала бы физиономию Говарду, схватила бы меня за шкирку и утащила домой.
– Ну и
