Безымяныш - Андрей Олегович Рымин
За проверку же отмера, которой я смог подкупить Китара, волнуюсь значительно меньше. Вероятность такого расклада ничтожна. Источников ищут в других местах. Какой смысл держать человека с таким редким даром на пристани, когда на Порог попадают лишь жалкие единицы из тысяч рождённых в Предземье? Таких видящих гораздо полезнее отправлять на острова. В этом плане мне ничего не грозит.
Но мальчишка об этом не думает. Китар тоже понял, что Сердолик оказался землянином, но особого значения этой информации не придал. Его больше волнует возможность усиливать дар, которая оказывается существует на следующем поясе. Теперь нам известно, что означает необычный цвет нити. Дар второго порядка… Так сказал человек из видения. И странно, что мы прежде не слышали про такое, ни в школе, ни от кого-либо ещё. Информация важная. Нужно будет выяснить подробности, как представится случай.
Но опять же сейчас перед нами сначала другие задачи. Покинув логово душегубов, я, как и в прошлый раз, явился к мальчишке. Там меня уже ждала другая одежда, главным элементом которой выступал длинный плащ с глубоким капюшоном — в этот раз не хочу оставлять даже шанса кому-либо узнать, куда пропал Сердолик — и рюкзак с водой и едой на время плавания. У заранее закупившегося Китара свой такой же комплект.
На причал, как и в порт, мы входили отдельно друг от друга, но одинаково прятали лица. На корабле тоже делаем вид, что мы незнакомы. Плавание в личной каюте гораздо приятнее постоянного пребывания в пассажирской части трюма. Время тянется медленно. Я-то сумел выставить себя злым молчуном, к которому никто не подходит, а вот мальчишка, наоборот, только и делает, что болтает с попутчиками.
Не осуждаю. С кем-то из этих людей ему наверняка предстоит идти дальше, ведь наши дороги расходятся. Пусть наживает себе новых товарищей. С его обаянием это несложно. Безусый подросток, сумевший в тринадцать лет встать на Путь, интересен решительно всем. В основном я не слышу, о чём с ним ведут разговоры, но Китар, бивший хортов в нашествие и на охоте добывший хозяина леса, у всех на устах. Мальчишка дозирует правду. В этом деле он ловок. Не пропадёт. За него я спокоен.
Но вот день, который я ждал. Заранее предупреждённый народ повсеместно притих. Каждый знает, что в отмере достаточно лет, но страх держит в молчании трюм. Барьер — это не только смерть, но и боль. Нам с Китаром известно, что миг той короткий, а людям впервой переход.
Звонит колокол. Я напрягся струной. Сейчас всё решится. Я единственный на корабле человек, для которого переход по-настоящему представляет опасность. Китар тоже собран. Косится в мою сторону. Понимает, что выбрось меня барьер, освободившийся Сердолик, если он ещё жив, задаст много вопросов фальшивому князю. И скорее всего, дело одними вопросами не ограничится.
Боль! Все мышцы сами собой сокращаются. Лицевые тоже. Против воли смыкаю веки. Краткий миг — и всё заканчивается. Открываю глаза… Или это Китар открывает? Неужели, барьер меня вышвырнул⁈
Нет. Мальчишка сидит, где сидел. Я по-прежнему в теле Сердолика. Источник прошёл проверку. Мой вздох облегчения тонет в хоре аналогичных. Жалкие трусливые людишки! Чего вы-то вздыхаете, словно вам что-то грозило?
Впрочем, тут больше не страх, а волнение. Дикари верят в своё божество и в сакральный Путь. Здесь от силы лишь десять процентов банально убегают от старости, чудом дотянув свой возраст до предела Предземья. Остальные идейные — их привёл сюда вовсе не страх.
Ловлю на себе взгляд Китара. Еле заметно киваю. Вот и третья часть нашего плана исполнена. Впереди четвёртая, важнейшая. Но это уже про мой план. Дальше наши с мальчишкой замыслы расходятся. Там, где Китар огорчится, я только сделаю вид, что расстроен. Отныне Земля для меня — лишь пространство, которое нужно побыстрее пройти. Тому, кто способен пересечь любой барьер, задерживаться на лежащих ниже Вершины поясах смысла нет. Мне жаль тебя и твою сестру, парень, но я иду дальше.
* * *
Когда нас выпустили на палубу, до берега уже оставалось всего-ничего. Так вот почему к Земле можно пристать только здесь… Весь берег, что слева, что справа до самого горизонта представлял из себя сплошной скальный отвес высотой в километр, а то и повыше. Этакий гигантский бордюр на краю тротуара, где море — дорога. Рукотворность чёрных базальтовых стены очевидна настолько, что волей-неволей поверишь в Создателя. К появлению данного чуда природа никакого отношения не имеет.
Перед нами же сереет постройками и зеленеет сосновым лесом небольшой полуостров, выдающийся в море всего километров на десять и имеющий ширину вдвое больше. Он, в отличии от поднимающихся за ним чёрных скал, лишь слегка возвышается над водой. Кусок идеальной равнины, жмущейся к горной стене, что по центру основания полуострова раскололась на две половины. Идущая сверху донизу щель широка — километра два будет точно. И действительно, дверь и порог. Через пару минут мы причалим.
На широком каменном пирсе уже ждут встречающие. Из толпы выделяются три-четыре десятка солдат в одинаковой форме и несколько служителей Храма в своих серых рясах.
Вдруг, корабль сотрясает удар. Ещё одна глупая тварь проверила корпус судна на прочность. За время нашего плавания подобных толчков было шесть, но ни один из них так и не перерос в нечто большее. Гигантские спруты, или кто это там шалил, полноценно атаковать корабли землян не отваживались. По крайней мере нам повезло не застать нападений.
Обошлось и сейчас. За бортом потянулось относительное мелководье. Сквозь гладь штиля бухты сверху просматривалось песчаное дно. Зверь отстал, народ выдохнул. Наш путь закончен. Матросы вовсю перекидывают канаты на пирс, где их ловят и вяжут к железным столбам. Вот и трап пополз вниз.
— Порог, судари пассажиры. Мы на месте, — зычным голосом объявляет капитан.
Это не тот, что уже привозил нас сюда. Прежде, чем идти к Сердолику мы заранее убедились, что корабль другой. Не хватало ещё, чтобы Китара узнали. У меня всё продумано.
— Не спешим. Сходим по одному. Внизу всё расскажут.
Я специально не тороплюсь. Занял место в хвосте образовавшейся
