Безумыш - Андрей Олегович Рымин
И тон сказанного немедленно привлекает к нам всеобщее внимание. К и так следящим за происходящим горцам присоединяются наёмники, мигом направившие в нашу сторону встревоженные взгляды.
— На Пути все равны, дядя, — хмурится гахар. — Я же ничего тебе плохого не делал. Просто удачи хотел пожелать. Ну, как знаешь.
Фальшивый наёмник делает шаг в сторону, пытаясь обойти Ебора.
— Куда лезешь! — отпихивает его один из амбалов-порожников, в момент перепалки вставших по бокам от хозяина.
— Ты чего? — возмущается гахар.
— Давай, давай! — подталкивает его в спину второй мой охранник.
Вот и всё. Круг подозреваемых только что сузился вдвое.
— Дядя, усмири своих рвачей! — ловким нырком уходит от амбалов гахар.
Его длинная рука якобы в непроизвольной отмашке касается предплечья Ебора.
— Верон! — ревёт кто-то из наёмничьих старшин.
— Хватит вам, — пытается успокоить всех каменщик.
Поздно. Я уже в броске. Стоит пальцам Верона коснуться Ебора, как широкий наконечник моего копья разрывает горло гахара, едва не срубая откинувшуюся назад в запоздалой реакции голову.
Труп, который не вернуть к жизни, ни зелью, ни лекарю. Я опередил его. Дальше работа Ебора.
Бросаю на землю копьё, демонстративно поднимаю вверх руки, показывая, что не собираюсь сражаться.
* * *
— Твоя выходка обошлась мне в немалую сумму, — зло процедил порожник мне на ухо, когда после весьма продолжительного разговора с командиром наёмников забрал меня из-под стражи.
Нормально ответить без писчих принадлежностей я не мог физически, так что ограничился разведением рук с открытыми ладонями — мол, у меня не было выбора.
— Я догадался, что этот Верон — твой враг, — уже спокойнее продолжил Ебор. — Но нужно было дождаться, когда он даст повод. Не стал бы он тебя поджигать даром у всех на глазах. Не самоубийца же. Попробовал бы втихаря с тобой счёты свести. Если вообще бы попробовал. Путь к Выходу для подобного — не самое подходящее место.
Я многозначительно поморщился.
— Ну, раз ты уверен… — задумчиво пробормотал Ебор. — Значит, спишем на непредвиденные расходы. Обстоятельства так сложились. Это я для начальства уже речь готовлю, — невесело хмыкнул порожник. — Кто же знал, что этот помешенный на удаче придурок настолько стар. Я был уверен, что Верону и полувека нет. Он же вечно вёл себя как юнец. Одно это его тупое: «дядя», чего только стоит. Как четыре оборота назад попал в проводники, так и не изменился. Узнал он меня, видите ли. Ещё бы не узнать, когда четвёртый раз встречаешь. Тупой, как пробка. Таких ветеранов обычно командиры уже в наши с ними дела посвящают, но этот — случай особый. С другой стороны, ты нам даже помог.
Ебор улыбнулся.
— Точно. Преподнесу своим в таком свете. Просить проводников от кого-то избавиться — тоже недешёвая штука. Будем считать, что ты Порогу помог. Да и людям теперь не придётся терпеть его ручканье. Это чудо же в каждый проход со своими: «Желаю удачи!» ко всем приставало. Меня тоже бесил идиот.
На этом Ебор замолчал, закрыв тему. И всё? Нет, я, конечно, не сомневался, что у порожника хватит монет и влияния на то, чтобы замять это дело, но такое спокойствие… Я ждал гнева и боли. Причинить мне последнюю — единственная возможность Ебора меня наказать. Кроме истязаний при помощи дара он на людях не может позволить себе ничего. Для других я — его господин. И доставить меня на Твердь он обязан при любых обстоятельствах.
Впрочем, всё это — никчёмная пыль. Я ошибся. Верон не был гахаром. А значит…
Мой враг оказался хитрее меня. И удачливее. Погибший дурак указал ему цель. Отныне гахару известно в чьём теле я прячусь. Меня переиграли.
Но это ещё не конец!
Глава первая
Старинная мудрость
Приземлился на мягкую травку и тут же рванул к сереющим в сумраке вечера пышным кустам, обстриженным в аккуратные шарики. Окна спальни Мехмеда выходили на противоположную улице сторону. Здесь темно. Свет идёт лишь от так и не заснувшего дома. Удачно я выпрыгнул. Даже об осколки выбитого ногой стекла не порезался.
Но, что дальше? Бежать! Но куда? Из кварталов Великого Дома Эр-Драм? Из внутрянки? Из Арха? Срубив клятого мужеложца, я подписал себе смертный приговор. Мне теперь даже арена не светит. Эта тварь убьёт меня медленной мучительной смертью. И в отряд свой бежать смысла нет никакого. В полисе меня поймают везде, даже в трущобах внешки.
— Поймать! Он внизу! Предупредить воротную стражу! Быстрее!
Долетевшие до меня крики Мехмеда стегнули кнутом. Точно! Ворота! Сначала мне в любом случае нужно удрать из огороженного стеной треугольника лордов. Пригнувшись, подбегаю к забору и белкой взлетаю на вершину ограды. Ажурный узор мне за лестницу. Перемахиваю шипастый край и несусь по соседнему двору, мимо чуть менее огромного дома, чем дворец мужеложца.
— Куда⁈ А ну стой!
Заметивший меня дядька — не воин. Принятые сначала мной за копьё грабли в руках мужика не пугают. Огибаю садовника и мчусь дальше. В окне справа зажигается свет. Шум поднявшийся в доме Мехмеда слышен не только мне. Сейчас переполошат всю округу.
— Вон он! Вон он!
Это к ограде подбежала охрана Мехмеда. Сзади щёлкает арбалет. Поздно. Я как раз свернул за угол. Впереди продолжение двора, закрытые кованные ворота и за ними широкая улица, слабо подсвеченная идущим из окон стоящих вдоль неё домов светом.
Три секунды — и я уже спрыгиваю с края створок на плитку дороги. Позади топот, крики. Похоже, к погоне присоединилась охрана соседа Мехмеда, чей двор я сейчас пересёк.
Бежать по самой улице — плохая идея. Здесь я у всех на виду. Прижимаюсь к краю дороги и несусь по траве вдоль заборов. Впереди стена. Как упрусь в неё, надо будет свернуть налево. Догнать меня-шустрого никто по прямой не способен, а вот перехватить могут запросто. До ворот, за которыми начинаются кварталы вольных, по соседней улице люди Мехмеда доберутся быстрее меня. Придётся прорываться с боем. Дара на пару взмахов клинками осталось.
Стой! Зачем мне клинки? У меня же теперь есть в запасе ещё один фокус. Жалко тратить — невидимость, к сожалению, дробить на кусочки нельзя — но зато за минуту я, и ворота смогу проскочить, и на той стороне убегу далеко. Лишь бы только они не закрыли их. Так-то
