Рутея - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Ну, я бы подумала.
В глазах побелело, мир пошёл кругом. Последнее, что я услышал, были голоса Лизы:
— Эй, что с тобой? Плохо, что ли?
И ещё чей-то голос, незнакомый, вкрадчивый и тихий, прозвучал словно внутри меня:
— Попался ты, парень, нашли мы тебя…
Как я вспомнил позже, он разговаривал по-рутенийски, но я почему-то понял его.
Глава I
Уктусская степь
Я вышел за ограду природного парка и зашагал через ковыль. Наверное, именно тогда и возникло чувство, что начинается новый жизненный этап. Если до этого что-то и начиналось, то не так явно, как в тот момент.
Путь через ковыльное поле Уктусской степи вызывал в душе странные чувства — щенячий, беспричинный восторг, смешанный с тревогой. Мягкие метёлки, щекочущие тыльные стороны ладоней, отдалённые крики степных мартышек, цикады, воздух, лишённый заводского смога — всё это поднимало образы из прошлого столь далёкого, что, казалось, всё это происходило в какой-то другой, прошлой жизни.
Через пару десятков шагов внимание привлёк шорох в зарослях. Сквозь травяной океан прямо навстречу мне направлялись три крупных зверя, оставлявшие след в траве. По характеру их движения я понял, что это не хищники. Но всё же смахнул с плеча импульсник, зашумел руками о траву.
— Эй! Кыш! — крикнул я зверью.
Две макушки остановились, а третья продолжила идти в мою сторону. В паре метров от меня из травы высунулась голова крупного самца тигрового гамадрила — они часто шляются вдоль троп в надежде поживиться чем-нибудь, крадут сумки. Обезьяна скалилась и негромко покрикивала, топталась на месте, то ли не желая уступать дорогу, то ли норовя запрыгнуть сзади и стянуть с меня рюкзак. Их зубы немногим уступали клыкам леопарда, и мало кто из местной фауны превосходил обезьян по проворности. Увидев, что я остановился, двое полосатых сородичей осмелели и начали обходить меня с двух сторон.
— Пошли вон! — рявкнул я и дал разряд из импульсника по траве перед самцом.
Плазменный шарик заставил гамадрила отпрыгнуть на полметра, прожигая в сочной траве дырку шириной с ладонь. Ничего, выживет. Был бы это хищник, я бы дал бы пару разрядов помощнее, и прямо в тело. Но тут пожалел — братья-приматы, пусть и двоюродные, всё-таки. Некоторые секты им даже поклоняются. Обезьяны пронзительно заверещали и бросились врассыпную, я закинул импульсник на плечо и пошёл дальше.
После обеда на привале я достал из рюкзака рулонный терминал, развернул на полянке и сверился с картой. Вдали от городов цифровые сети аппарат поймать не смог, но по спутникам успешно сориентировался. Я присвистнул от удивления — за неполные полдня я прошагал тринадцать вёрст. Получается, я шёл быстрее, чем вчера. Но до ближайшей станции сферобусов всё равно оставалось слишком много — почти двадцать вёрст. Со связью здесь по-прежнему было туго, вызывать бомбилу в такие глухие края — дело почти нереальное. Настала пора позаботиться о ночлеге, потому что ночевать в голой степи не хотелось.
Ковыльные поля были визитной карточкой Уктусской субдиректории, занимавшей почти всю южное Новоуралье. За горами, на диком юге и обжитом западе Рутенийской Директории они уступали место лиственным рощам и приморским джунглям. Восточнее, за Дальноморским перешейком, переходили в хвойно-папоротниковые леса, а затем в ядовитые болота в Заповеднике Мрисса.
Директория. Последняя директория на планете. Когда-то давно вся мировая карта, за исключением зияющей дыры Заповедника,была расчерчена всего на десяток цветов. И это были цвета Директорий — бывших космических корпораций, превратившихся не то в земные колонии основавших их народов, не то в самостоятельные государства. Последующие века превратили одни из них в Империи, другие — в федерации, третьи — раздробили на десятки враждующих между собой удельных княжеств. И только Рутения оставалась Директорией — в этом была и дань истории, и наследие политической системы.
Фауна и флора трёх северных материков Рутеи очень походила на фауну и флору северного полушария Земли. А природа двух южных материков напоминала природу земного южного материка, с его сумчатыми и эвкалиптовыми лесами. Учёные уже пять веков бились над разгадкой тайны — было ли так всегда, или после Собрания Планет загадочные Собиратели специально подогнали природные системы первой соседки землян под комфортные условия для человечества.
А что, они могли. Хотя у сторонников первой теории имелся серьёзный аргумент. История аборигенов Рутеи, зеленокожих мрисса, насчитывала десятки тысячелетий и начиналась ещё «под другим небом», как они говорили. Ни в эпосе, и в папирусных свитках этой полудикой болотной цивилизации не было ни слова о местности и животных, отличных от нынешних.
Вторая же группа учёных обращалась к философии и космогонистике. Дескать, Собиратели в две тысяча шестидесятом году новой эры вовсе не перенесли все похожие цивилизации из-под умирающих звёзд в одно место, на орбиту земного Солнца, а создали все одиннадцать планет — и их обитателей — с нуля, по земной кальке, чтобы земляне смогли их со временем колонизировать. Получается, что вся история и все воспоминания народов вымышлены, искусственны и возникла в один момент, подобно Большому Взрыву.
Имелась и третья группа — те вообще утверждали, что утерянная Земля — это вымысел, что не было никакой планеты-праматери, и люди жили на Рутее издревле. Но с ними я точно не согласен — колонизация не могла быть вымыслом, тому служили подтверждением старые фильмы, книги и тысячи земных артефактов, хранящиеся в музеях. Да и Землю видно ночью невооружённым глазом.
Историю я знал лучше своих одноклассников, но, всё же, не так хорошо, как настоящие специалисты. Винить в этом больше стоило моих учителей из интерната — историки там, все как один, были ветеранами, пили изрядно и добрым характером не отличались. Одно они мне внушили чётко — если сталкиваешься с чем-то необъяснимым, то лучше не углубляться в философию и просто воспринимать это, как есть. Но иногда я не выдерживал и задумывался — почему так?
В конце двадцать первого века земные колонисты на сферолётах осваивали три ближайшие планеты. Нашу Рутею, второй мир «против часовой стрелки» после земли Земли, третью планету — пустынный Дарзит, а также последнюю перед Землёй, одиннадцатую планету в солнечном хороводе — тропическую Хаеллу. Возможно, летали и к десятой планете — Аталавва. Но вскоре, через каких-то полвека колонизация прекратилась. Земля
