Птицы - Владимир Торин
Сняв со спины портфель, Финч занял свободное место. Ждать оставалось еще около пяти минут: это была узловая станция – на таких трамваи ожидают пассажиров.
Финч прислонился лбом к стеклу иллюминатора и выглянул наружу. Станция продолжала жить своей жизнью, не замечая, что его там больше нет, что он будто бы растаял и исчез, как снежинка на теплой стеклянной крыше.
Угрюмо ползущий взгляд мальчика вдруг остановился на двери полицейской будки. Рядом с ней стоял тот самый только что пойманный жулик! Как ни в чем не бывало он озирался, словно кого-то искал, и потирал руки одна о другую, согревая их.
«Неужели его отпустили? Так быстро? А как же констебль?! Как же все те ужасы полиции, о которых рассказывают?!»
Жулик уставился на трамвай, его взгляд пробежался по иллюминаторам и вдруг замер, встретившись со взглядом Финча. Уже знакомая зловредная усмешка появилась на губах этого типа, блеснул металлический зуб.
Финч отпрянул от иллюминатора и взмолился про себя, чтобы трамвай поскорее тронулся.
Как назло, трамваю еще было стоять и стоять, а жулик размашистым вальяжным шагом двинулся по платформе. Остановившись у передних дверей, он протянул билет кондуктору. После чего, получив прокомпостированный билетик обратно, приподнял в ложном почтении котелок, одарил трамвайного служащего своей фирменной усмешкой и нырнул в вагон.
К огорчению и испугу Финча, он уселся не куда-нибудь, а на соседнее сиденье – несмотря на то, что в вагоне было множество пустых мест.
«Да что он прицепился?!» – с тревогой подумал Финч и уставился в иллюминатор, боясь повернуться к соседу. Мальчик буквально чувствовал эту отвратительную усмешку рядом с собой, и она, он был уверен, ничего хорошего ему не сулила.
Пахло от незнакомца тоже весьма скверно: смесью дешевого табака и «Висельного джина» – самого непритязательного пойла, которое можно достать в городе и от которого горло сводит, как от удавки. Так говорила миссис Поуп, консьержка дома, где жил Финч. От нее пахло примерно так же, как от этого неприятного типа.
Запах усилился, и Финч понял, что незнакомец наклонился к нему. Мальчику стало страшно. Лишь мучительным усилием воли он заставил себя не повернуться.
– Слышишь, коротышка, – злобно прошептал тип с соседнего кресла, – я знаю, что это ты меня заложил флику.
Финч обернулся к нему и бросил перепуганный взгляд по сторонам в поисках хоть кого-то, кто смог бы ему помочь. Но пассажиры были слишком заняты своими делами, и вряд ли от них стоило ожидать помощи. Уж точно не от выглядевшей слегка сумасшедшей старухи с какой-то сложной оптической системой на лице, похожей на очки с выдвижными трубами и множеством линз.
Испуг Финча развеселил типа на соседнем сиденье.
– Да шучу я, коротышка, – усмехнулся он и добродушно, как ему казалось, а на деле достаточно болезненно ткнул мальчика локтем в бок. – Не трясись так, а то зубы стучат, прямо как голодные сиротки в приюте ложками по столу, ожидая обеда.
Финч понял, что бить его, скорее всего, не будут, и снова отвернулся. Он глядел на дверцу полицейской будки: вот-вот она откроется, и появится констебль. Он большой и сильный. Он схватит этого… этого жулика.
Но жулик, казалось, не боялся чьего бы то ни было появления. Он извлек из внутреннего кармана пальто фляжку, отпил из нее, поморщился и решил продолжить «беседу».
– Домой из школы? – спросил незнакомец, придвинувшись еще ближе к Финчу. – Волочишь портфель, набитый знаниями? Ха-ха…
Мальчик подумал, что если будет игнорировать этого типа, то тому скоро наскучит, и он отвяжется. Но незнакомец пока что решил не отвязываться и пустился в пространные рассуждения.
– Школа… кхм… я ее бросил, – сказал он доверительно, будто не замечая, что Финч не хочет поддерживать разговор. Другой на его месте точно бы оскорбился, но такие люди, мальчик был уверен, просто не умеют испытывать неловкость. – Унылое местечко эта школа – ничему по-настоящему важному там не научат. К примеру, таким жизненно-необходимым вещам, как подсунуть болвану-кондуктору недействительный билет, или как запутать дурака-констебля, или как подкладывать расфуфыренным высокомерным джентльменам свиней, а их важным дамам – дохлых крыс.
С платформы раздался голос из вещателей: «Пассажиры! Пассажиры! Трамвай отходит!»
– Ух ты! – тут же прокомментировал сосед Финча. – Эта развалюха наконец трогается! Совсем не заставила себя ждать!
В вагон вернулся кондуктор. Он уселся в свое кресло возле рубки машиниста, закинул ногу на ногу и раскрыл газету. Двери-гармошки с шипением закрылись, механизмы в рубке перешли с сонного хода на рабочий, трамвай качнулся и пополз. Станция, с ее светом и теплом, будто страница книги, перелистнулась на холодный город, кривые деревья и снег.
– Эй, почтенный! – через полвагона обратился к кондуктору сосед Финча. – Мост Шелли когда там у нас?
– Через две станции, – ответил кондуктор, даже не подняв взгляд от газеты.
«Неужели? – с потаенной радостью подумал Финч. – Неужели этот тип сходит с трамвая на три станции раньше меня? Это значит, что он не увяжется за мной до самого дома. Но как вытерпеть его целых две станции?»
– Ты видал? – Незнакомец тем временем снова ткнул Финча локтем и кивнул на кондуктора: – Какой занятой! Как будто там что-то печатают, в этих газетенках, кроме мусора. Подумаешь… Тебя как звать, коротышка? – Мальчик проигнорировал, но незнакомец не смутился: – Меня все зовут Кэттли. А тебя как?
Финч продолжал глядеть в окно, делая вид, что никак его не зовут.
– Кажется, у тебя что-то с ушами, – недобро заметил мистер Кэттли. – Да и в целом как-то ты неважно выглядишь. Бледный. Синяки под глазами. Не заболел, часом?
Мальчик молча протер рукавом запотевший иллюминатор.
Трамвай свернул на узкую запруженную улицу, вдоль которой выстроились хмурые дома с синими крышами. Рокот и клаксонирование экипажей, а также фырчание их труб проникали и в вагон. В облаках дыма и пара по мостовой медленно ползли троффы со складными крышами-гармошками, месили снег своими здоровенными колесами черные флеппины – громоздкие общественные экипажи на шесть пассажиров. Над дорогой, ловко минуя скопление паровых колесных экипажей, прошагал нефф, похожий на переевшую рыбу на механических ногах. Мимо, жужжа винтами, пронесся кнопф – двухместный аэростат, дымящий, как сотня курильщиков. Он пролетел совсем близко от трамвая – прорезал снегопад и скрылся.
Скрашивая дорогу в школу или домой, Финч всегда наблюдал за всеми этими экипажами, а также за людьми, которые мелькали в их окнах. Он представлял, куда именно едет, шагает или летит та или иная махина, и придумывал, кто сидит внутри – пытался разгадать, что у пассажиров на уме, и ему становилось не так беспросветно скучно, как всегда.
Однако сейчас Финч никак не мог отвлечься. Все его мысли были заняты этим непредсказуемым мистером Кэттли, который сидел рядом и который в любой момент мог выкинуть какой-нибудь пренеприятный фокус.
Очевидно, отложив фокусы на потом, мистер Кэттли с деланым пониманием поинтересовался:
– Папочка с мамочкой запретили разговаривать с незнакомцами?
– Дедушка запретил, – машинально уточнил Финч, поглядев на ухмыляющегося типа.
– Попался! – радостно сообщил сосед.
Финч нахмурился и отвернулся к окну.
– Значит, ты с дедушкой живешь? – спросил мистер Кэттли.
– Да, – зачем-то ответил мальчик, хоть и собирался молчать.
– Мои папочка с мамочкой тоже сбежали, когда я был коротышкой вроде тебя.
Финч возмущенно уставился на этого наглого человека в котелке.
– Мои родители не сбежали… Они… они… – мальчик запнулся и замолчал. Почему-то он считал важным ответить этому мерзкому типу, защитить своих родителей, и все же не смог договорить.
– Сиротка, значит? – бесцеремонно уточнил мистер Кэттли. – Хм. Да ты не расстраивайся! Без них всяко лучше! Никто не нудит, тростью не лупит, не ворчит постоянно. Дедушка твой как? Злобный хрыч или жить можно?
– Дедушка хороший.
– Повезло. Только в школу заставляет ходить и носить дурацкую форму.
Финч промолчал, и мистер Кэттли добавил:
– Врет, небось, что это важно. Что без этого никак. А ты на меня погляди! Беззаботен! Великолепен! Успешен!
Финч мог бы согласиться только с первым. Беззаботности мистера Кэттли позавидовала бы и кошка, лениво разлегшаяся в корзинке у камина и с заранее раскрытой пастью ожидающая новую делегацию мышей.
Мистер Кэттли продолжил:
– Дедушка твой боится, что ты узнаешь ужасную тайну: ты только время впустую тратишь на эту учебу, на задания всякие домашние. Можешь поверить, он тебе многого не рассказывает…
– Дедушка мне все рассказывает! – с вызовом заявил Финч. Он и не заметил, как встрял в разговор,
