Легенды Земель Рассвета - Алиса Вишня
И в этот раз, все было как всегда, пока граф не обратил внимания на ложу принца Монийского, и в этот момент даже споткнулся, на ровном месте – он увидел глаза девушки, сидящей рядом с принцем. Огромные, синие, и холодные, как горные озера. И, все пошло наперекосяк. Кое—как отбивая атаки противников, Ланс, снова и снова, возвращался взглядом к принцессе. Граф ее знал, их даже представляли – но раньше не обращал внимания, не замечал.
Так продолжалось до тех пор, пока меч очередного противника едва не пригвоздил Ланса к стене зрительской трибуны.
"Черт!"– подумал граф, разозлился, тряхнул головой, и ринувшись в бой, быстро разделался с везунчиком, едва его не убившим.
Победив всех, Ланс долго раскланивался, принимая изящные позы, и красиво поправляя блондинистые прядки, романтично и трогательно падающие на лоб. Затем наступила кульминация представления – в его руках появилась роза, и он направлялся к зрительницам, что бы одарить цветком одну из них. И, хотя все знали – если на турнире Гвен, то розу получит она – но, ловя томный взгляд победителя, каждая из поклонниц надеялась, что на этот раз, цветок и сердце красавца достанутся ей.
И Ланс разжег эту искру надежды в девичьих сердцах до пламени – он прошел мимо ложи своей семьи, вызвав удивление и негодование сестры, и дрожь в сердцах всех прочих девушек и дам – роза для кого—то из них!
Ланс миновал императорскую ложу, не одарив цветком и принцессу Сильвану. Над трибунами повисла тишина, зрители застыли в ожидании – кому?
– Вот умеет же! – крякнул граф Барно, думая, что сын продолжает шоу.
Ланс остановился возле ложи принца Монийского, поклонился, преклонил колено, и кинул розу к ногам Оделии.
Зрители ахнули – кто удивленно, кто разочарованно, а император нахмурился.
Оделия не поддержала игру Ланса, и не исполнила положенный ритуал – не подняла цветок, и не дала победителю поцеловать свою руку. Девушка даже не посмотрела на графа – и розу, и Ланса она проигнорировала.
Барно, оказавшийся в неловком положении, еще раз поклонился девушке, и быстро покинул арену. Он опять ругался на себя – надо же так опозориться! Холодность Оделии привела молодого графа в замешательство – никогда не бывало, что бы розу не приняли – и послужила причиной мрачного настроения. Он решил немедленно поговорить с принцессой – о чем, не важно, лишь бы пообщаться. Но, Монийских не было видно. Оказывается, сразу после турнира принц, вместе с дочерью, отбыл в свое поместье, не оставшись на праздничный обед.
Император уже пребывал в хорошем расположении духа: благодаря юному графу Барно принцесса Оделия показала всем свой истинный характер – гордыню и высокомерие.Ланс же, вместо того, что бы радоваться победе, мрачно напивался. А многочисленные поклонницы раздражали его больше обычного.
…Вечером, вернувшись домой после турнира и обеда, Гвен пришла в покои Ланса, который, против обыкновения, не кутил с друзьями, празднуя победу, а был дома, и, с задумчивым видом, лежал на кровати.
– Переживаешь?– спросила сестра, усевшись рядом с ним – Так тебе и надо, раз не мне розу подарил! Вот и получил! Такой позор!
Ланс молчал, и Гвен продолжила :
– Но принцесса—то какова! Ей такая честь, а она и цветок не подняла, и даже не поблагодарила!
– И правильно сделала! – сказал Ланс – Она же не собака, брошенное поднимать!
Гвен хотела было возмутится, но не нашла что ответить – ее саму всегда веселило, что дамы поднимают розу, брошенную к их ногам. Самой Гвен брат вручал цветок в руки.
– Но ты права! – продолжил Ланс – Я сам виноват! Не надо было кидать! Но, ближе было не подойти.
Действительно, Монийские сидели в соседней с императорской ложе, а приближаться к императору во время турнира нельзя – за соблюдением дистанции следили стражники, и Ланса не подпустили бы, хоть он победитель.
– Ну и что! – упрямо возразила Гвен – Эта Оделия могла хоть поблагодарить, хоть кивнуть!
– Она такая красивая! – произнес Ланс, не слушая сестру – Такие глаза! Как озера!
И Гвен опять не нашла что ответить – принцесса Монийская, действительно, была красавицей, а Ланс, до этого, никогда ни о ком так не говорил.
– Ты влюбился, что ли? – спросила она.
– Нет, просто говорю, что Оделия красивая! – ответил Ланс и перевел разговор на другое.
Он вдыхал и страдал весь вечер, а на следующий день отправился с друзьями праздновать победу в турнире. О происшествии с розой Ланс, казалось, забыл.
Компания закатились в таверну "Золотой петух", где приятели заказали вина, и принялись сдвигать столы, образуя из них один, наподобие круглого стола короля Артура из древних земных сказаний – в честь одного из его рыцарей, Ланселота, имя которого носил Ланс. Но, в таверне уже были посетители, пришедшие до них – юный представить аристократического дома барона Линдсни, со своей свитой. Линдсли был именно тем, кто едва не победил Ланса на турнире, когда тот засмотрелся на принцессу Монийскую. И эта"чуть ли не победа" вознесла юного барона, не имеющего особых заслуг и умений, на новую высоту. Юноша и сам уверился в своей крутости, и заважничал.
Линдси и его свита не пожелали прерывать свое пиршество, но и терпеть другую компанию тоже не хотели.
Началась словесная перепалка, в которой Ланс участия не принимал – на то есть миньоны, перешедшая в драку. Так как в таверне было тесно, потасовка вылилась на улицу, и сразу собрала зевак – выяснили отношения участники турнира, и эта драка была, как бы, его продолжением.
Закончилось все тем, что отпрыск Линдсли усомнился в честности побед молодого Барно, о чем и стал орать во всеуслышанье.
– Вы, граф, – кричал барон – любимчик императора, поэтому многие воины, более искусные в магии, чем Вы, поддаются, что бы угодить Его Величеству!
Этого Ланс стерпеть не мог. Он атаковал барона, легко выбил у того меч, и прижав болтуна к стене таверны, приставил шпагу к его горлу. Юноша притих, и косился на своих приятелей, ища у них помощи, но члены его свиты или трусливо разбежались, или были заняты выяснением отношений с миньонами Ланселота.
Ланс усмехнулся, и позорно отстегал Линдсли шпагой, как кнутом, на глазах его и своих приспешников, а также собравшихся у таверны зрителей, под их хохот и ехидные комментарии. Юному барону только и
