Альба и иные земли - Мортен Гисби

– Ты Альба?

Та удивленно кивнула.

– Идунн говорила, что приведет подругу.

Альба почувствовала укол совести.

– Пойдем, нужна твоя помощь. Она сильно ударилась.

Женщина, которая, наверное, и была тетей Идунн, поспешила к дому, Альба бросилась за ней. Женщина делала шаг, Альбе приходилось делать два. И как она открыла дверь изнутри? Откуда она вообще появилась?

Они быстро поднялись по лестнице в большую спальню, обжитую, как и кухня, с красивой старинной мебелью. Женщина положила Идунн на кровать, на покрывало, расшитое синими цветами, и зажгла над камином керосиновую лампу. Комната наполнилась дрожащим оранжевым светом. Альба заметила, что в волосах Идунн засохла темно-красная кровь. Большие напольные часы в углу мерно тикали. Темноволосая женщина достала из шкафа простыню и принялась рвать ее на длинные полосы.

– Возьми в кухне миску, сбегай во двор и набери воды из колонки.

Альба растерянно посмотрела на нее – она хотела рассказать о том, что случилось, попытаться все объяснить… Но женщина бросила на нее резкий взгляд, который означал, что сейчас не время для разговоров, и Альба поспешила во двор.

Она нашла колонку и вернулась с миской воды, и женщина показала ей, как смывать со лба Идунн кровь, а сама убежала вниз. Кровь из раны еще шла, но дышала Идунн хоть и тяжело, но ровно.

Альба слышала, как тетя Идунн гремит чем-то в кухне, затем она появилась в дверях со ступкой в руках и стала перетирать травы с какой-то жидкостью.

– Что это? – спросила Альба.

– Мед, розмарин, медвежья желчь, – ответила женщина. Вонь стояла невыносимая.

Женщина начала осторожно смазывать Идунн лоб, тихо бормоча что-то. Казалось, она чертит на ее коже какие-то знаки.

– Вызвать скорую?

Женщина не ответила и продолжила водить пальцами по лбу Идунн. Альба разобрала несколько слов: «Плоть к плоти, кость к кости, сустав к суставу. Кровь останови. Помоги. Излечи. Плоть к плоти, кость к кости, сустав к суставу…»

Слова повторялись снова и снова, и невозможно было понять, где начало, а где конец. Еще женщина произносила незнакомое слово: Уруз, Уруз, Уруз. Трижды, а затем снова: «Останови кровь. Помоги. Излечи. Плоть к плоти, кость к кости, сустав к суставу». Светло-бурой мазью она чертила странный знак, похожий на ноту или букву неизвестного языка – три простых линии, похожие на две стены и пологую крышу.

– Уруз, Уруз, Уруз, – произнесла она напоследок и молча продолжила наблюдать за лежащей без сознания Идунн. Казалось, что женщина продолжает молиться про себя.

Альба не решалась нарушить тишину и просто смотрела на тетю Идунн. Единственным ее сходством с племянницей были лохматые волосы, только каштановые, а не светлые. Лицо у нее было не продолговатое и заостренное, как у Идунн, а широкое и круглое с четкими линиями. Глаза у Идунн были зеленые, а у нее – большие, темно-карие, почти черные.

– Что случилось? – наконец спросила она.

– Она споткнулась, – быстро ответила Альба и добавила: – Я так думаю.

Казалось, женщина пыталась что-то прочесть в ее взгляде. Альба испугалась и повернулась к Идунн:

– С ней все будет в порядке?

Женщина встала и сполоснула руки в миске.

– Она сильно ударилась, у нее серьезное сотрясение, но все будет хорошо.

Она протянула Альбе руку:

– Сири Сакс, тетя Идунн.

Альба неуклюже ответила на приветствие:

– Альба.

Вдруг Сири улыбнулась ей приветливой, хотя и загадочной улыбкой, которая исчезла так же внезапно, как появилась.

– С вами был кто-то еще?

Альба покачала головой, но сделала это слишком поспешно, и Сири поджала губы, как будто поняла, что она врет.

Идунн пробормотала что-то во сне, и Альба была рада возможности сменить тему.

– Это поможет? – спросила Альба, указывая на повязку, на которой Сири начертила светло-коричневый знак.

Сири вздохнула.

– Да, это ускорит процесс заживления. Но эффект в здешних краях не такой сильный. Энергия тут слабее, чем та, к которой я привыкла.

Альба ничего не поняла.

– Раз променял… – выкрикнула Идунн, а потом тревожно простонала: – Назад не воротишь…

Сири встала.

– Лучше оставить ее в покое, пусть восстанавливает силы.

Они вышли, Сири уселась на крыльце и стала набивать табаком небольшую трубку.

– Разве не нужно вызвать скорую? – снова спросила Альба.

– Если они узнают, что она поранилась, то заберут ее в больницу и будут только мешать. Пусть лучше остается дома. Я сама за ней присмотрю.

Альба сомневалась, что бормотание, мази и закорючки лучше современной медицины, но затем вспомнила про дядю Одда: он разозлится, если узнает, что она переходила дорогу. А уж что начнется, если учительнице станет известно, что на самом деле случилось с Идунн и кто в этом виноват… Альба предпочла бы никого больше не посвящать в эту историю.

– Если не хотите, я никому не расскажу.

– Чтобы никто не узнал, что ты наделала? – спросила тетя Идунн.

– В смысле? Это же не я толкнула Идунн!

– Значит, это был кто-то другой?

Альба напряглась. Стало ясно, что она проболталась.

– Вы ведь обманули Идунн, не так ли?

Дальше врать не имело смысла.

– Я не нарочно, – смущенно проговорила Альба.

Сири понимающе кивнула, но продолжала смотреть в сторону.

– Почему вы обижаете Идунн в школе? Что она вам сделала?

– Ничего.

– Чем она вам не нравится?

– Идунн мне нравится, – сказала Альба и поняла, что это так и есть. – В школе бывает сложно вписаться, а Идунн даже не пытается.

– Потому что она не бесхребетный аспид, который лебезит перед сильными. Или еще хуже – пытается стать невидимым, чтобы не пришлось защищаться.

Альбе оставалось только кивать. Она не знала, что такое «аспид», но понимала, что это про нее. Она подошла к изгороди, подняла велосипед.

– Передайте ей, что мне очень жаль…

После всего, что случилось, слова казались ничтожными.

– Слова, сказанные искренне, имеют огромную силу, – задумчиво произнесла Сири, – но им не сравниться с действиями.

– Что же мне сделать?

Сири ненадолго задумалась.

– Можешь для начала навещать Идунн, пока она идет на поправку, чтобы ей было не так скучно.

Альба кивнула.

– И еще ухаживать за травами, которые Идунн помогла мне посадить. Чтобы травы стали полезными, им нужны забота и внимание.

– Я не очень разбираюсь в растениях, – призналась Альба, у которой даже цветка в горшке никогда не было.

– Я тебя научу, – сказала Сири. – Как насчет субботнего утра?

Альба растерялась. Во что она опять ввязалась?

– Часов в семь, – уточнила Сири.

Альба кивнула и поехала домой. Уезжая, она обернулась, посмотрела на хутор и сидящую на крыльце ведьму. Угольки в трубке освещали лицо Сири слабым красным светом.

В Вэренде была старая полузаброшенная стоянка для туристов, но даже летом там редко кто останавливался. Сквозь заброшенные фургоны проросли деревья, стены ларьков и сгнившие доски старого причала покрылись зеленым скользким мхом. Ночью, когда видны были лишь едва освещенные фургоны, темные ларьки и огромное озеро с мерцающей лунной дорожкой, – в этом была своя особая красота. Альба провела здесь большую часть своей жизни – в старом фургоне, качавшемся на полуспущенных