Лин Картер - Тонгор. Черный ястреб
— Этот Зоран Зан был могучим колдуном? — спросил он.
— Так говорили старики моего племени, — ответила девушка. — Они говорили, что он усмирил и держал взаперти Демона Снегов.
— А что это было за создание?
— Точно не знаю. Старики говорили, что эта тварь достаточно холодная, чтобы обитать на самой крыше ледяных гор, — сказала Юлэйла.
Тонгор заворчал, сплюнул, но ничего не сказал. Он не то чтобы верил в демонов. С другой стороны, нельзя сказать, что он в них вовсе не верил.
И он очень удивился бы, если б в них верил сам Бэйрек Рыжий Волк.
Вторую ночь путники провели под низким каменным навесом, укрывшим их от ветра и от зверей, ревевших где-то вдали в снежной пустыне.
Тонгор и Юлэйла спали, обнявшись.
Валькар и сам не понял, как такое случилось, но вес случилось именно так. Не скоро он разобрался, как вышло, что девушка оказалась в его объятиях, прижалась к нему, уткнувшись лицом в его плечо. Вначале он лишь неумело обнимал ее, а потом они, разгорячившись, нетерпеливо неуклюже зашевелились. Инстинкт был заложен глубоко в них обоих, и вскоре они ритмично задвигались, помогая друг другу. Когда же все кончилось, они остались лежать, тяжело дыша. Лицо Юлэйлы оказалось влажным от слез. А потом все повторилось. Второй раз все получилось легче и много приятнее. Тонгор был нежен, когда ей хотелось нежности, и яростен, когда ей хотелось ярости. В этот раз они уснули с улыбками удовлетворения на лице после множества горячих поцелуев. И никаких слез.
В эту ночь они спали крепко и проснулись на заpe, отдохнувшие и посвежевшие. После этого между ними не осталось никакой сдержанности и отчужденности.
Тем же утром добрались они до пещер народа Юлэйлы. Но никто не вышел их встречать. Пещеры были мертвы, и в них царил холод. Юлэйла долго проклинала драгоценную лампу, которую прихватила из замка, чтобы доставить удовольствие своей матери.
Ничто больше не сможет доставить радости ее матери, ничто больше не сможет причинить ей боль. Мать Юлэйлы находилась по другую сторону боли и удовольствий: Тонгор и девушка обнаружили ее останки у входа в пещеры. Женщина оказалась раздавлена той же ужасной рукой, что погубила барона.
Глава 5
ТВАРЬ, УБИВАЮЩАЯ В НОЧИ
Рядом с останками матери Юлэйлы они обнаружили еще три других тела. В замерзшей земле Тон-гор выковырял три ямы и похоронил их, положив рядом с мертвыми их оружие и вещи. Потом он закопал тела и водрузил большие обломки скал на могилы, чтобы звери не раскопали мертвецов;
Тонгор и Юлэйла уселись у небольшого костерка и поели. Девушка так и не заплакала. Но разговаривать она не хотела; юноша тоже был угрюмым и печальным. Он ничем не мог помочь родственникам Юлэйлы.
Следы на снегу были четкими, однако среди них не оказалось ничего похожего на следы зверя, убивающего людей. Единственный странный след, который нашел Тонгор, больше всего походил на след проползшего по снегу червя или змеи. Так, по крайней мере, решил юноша. След этот был узким, извилистым, неглубоким. Но если это и в самом деле был червь, то тогда эта тварь должна была быть в два раза толще дерева.
Тонгор и Юлэйла отправились дальше — к холмам, возвышавшимся на плато, и к полудню поднялись на них. Тут они обнаружили башню мертвого колдуна Зорана Зана. Она напоминала скорее дом, чем башню. Приземистое каменное здание выглядело квадратным.
Внутри путники ничего не обнаружили. Люди Бэйрека Рыжего Волка явно недавно здесь побывали. Разорванные старые книги на языках, которых Тонгор не знал, лежали повсюду, устилая иол. Перебитую фаянсовую посуду бросили в камин, а в воздухе стоял запах химикалий, которым Тонгор и названия-то не знал. Любопытные маленькие идолы из глины и коричневого камня лежали опрокинутыми или разбитыми. Мебель оказалась поломана и перевернута.
В нескольких местах люди Бэйрека, видимо, пытались выковырять из иола каменные плиты, надеясь обнаружить зарытое под ними золото. Но не было признаков того, что они что-то нашли.
Снаружи каменного дома в земле были выкопаны ямы. Но… никаких признаков найденных сокровищ — ни пустых, прогнивших мешков, ни разбитых сундуков.
Здесь, на вершине холма, ветер сдул большую часть снега, и земля стала сырой и липкой. На ней легко оказалось обнаружить следы дьявольской твари.
Они вели в нору в земле, напоминавшую колодец. Прикрывавшая ее округлая гранитная плита оказалась сдвинута в сторону. Вокруг остались следы людей, словно те, отодвинув плиту, пробовали достать дно колодца шестами или копьями.
Тонгор с любопытством осмотрел камень. На нем тщательно и аккуратно были вырезаны иеpoглифы — символы на языке, на котором Тонгор мог ни писать, ни говорить, но знаки которого видел раньше раз или два во время своего путешествия на юг. Скорее всего, надписи были сделаны на тайном языке колдунов. Эти знаки обладали сверхъестественной силой. Если даже просто долго смотреть на них — начинали болеть глаза.
Приказав девушке встать подальше, Тонгор вытащил из своих запасов кусочек мяса, обвязал его ремнем и опустил в колодец. От мяса исходил аппетитный запах, ставший и вовсе нестерпимым на свежем воздухе.
Потом оба путника услышали, как что-то зашевелилось в глубине земли, точно там пряталась какая-то опасная и могучая тварь.
Снизу ударил порыв холодного ветра. Таким неземным был холод, исходивший из ямы, ледяные кристаллики появились в волосах юноши и девушки, холодом обожгло незащищенные участки кожи.
При виде того, что стало подниматься из этой ямы, девушка закричала… Даже Тонгор почувствовал, как мурашки поползли по его коже и встали дыбом волосы.
Тварь напоминала невообразимо огромного червя, мягкого, с пульсирующей голой кожей.
Червь был белым, нездорово бледным, как твари, которые никогда или очень редко выползают на свет золотого солнца.
У него не оказалось ни глаз, ни ноздрей, ничего, что можно было бы назвать головой. Только влажное, подергивающееся, отвратительное беззубое отверстие, которое, видимо, служило ему ртом. Эта непристойная дыра и поглотила кусок раскачивающегося мяса. Испуская страшную вонь, отверстие открывалось снова и снова, требуя еще мяса.
Тонгор ткнул копьем в белую тварь, но оружие не причинило ей никакого вреда, лишь прочертив широкую полосу по зловещей бесцветной плоти. Потом Тонгор выпустил в чудовище стрелу или две, но оно этого даже не почувствовало.
Широко раскрыв пасть, тварь, с которой капала грязь, повернулась к Юлэйле, замершей от ужаса. Девушка словно в землю вросла. Арктический холод, исходивший от извивающегося тела похожей на червя твари, охладил ее плоть, заставил медленнее течь кровь. Неожиданным резким движением Юлэйла отшвырнула то, что по какой-то причине до сих пор таскала с собой лампу.
