Леонард Карпентер - На запретном берегу
— Я вижу, ты не теряешь времени, старик! — выкрикнул Конан между двумя ударами. — Да вознаградит тебя твой бог, ты спас мне жизнь!
— Твоя жизнь дороже, чем твоя смерть, — усмехнулся предводитель повстанцев. — Я слышал крики с той стороны: наши заняли уже все стены, но остаются еще башни и сам замок. Моей девочке недолго осталось томиться в темнице!
Под мощным натиском дверь наконец подалась, и повстанцы, бросив таран, с воплями ринулись на галерею. Первый же из них упал, пронзенный арбалетной стрелой, но его тело тут же затоптали бегущие следом. Конан был в первых рядах.
Выбив последних воинов с башни, селяне бросились внутрь замка, безжалостно расправляясь с каждым, кто попадался у них на пути. Стража у дверей внутренних покоев была разорвана в клочья. Женщины, ворвавшись в замок, в неутоленной ярости громили посуду на кухне и переворачивали столы.
Оставалась последняя маленькая площадка на самой высокой башне, куда вела крутая, заляпанная кровью лестница. Там, в последний раз глядя на свои владения — залитые солнечным светом холмы и долины и цепь невысоких пиков Карпатских гор вдалеке, — стоял барон Рэгли, окруженный уцелевшим отрядом стражи.
Перед ним живым щитом и выкупом жизни, а быть может, и свободы, стояла связанная Дагорбрит — дочь вождя клана Тедрана.
— Ну, смутьяны, — обратился властелин к повстанцам с отеческой улыбкой. Слова кофитского языка он выговаривал с сильным коринфийским акцентом. — Вы захватили мой замок и, несомненно, собираетесь убить меня или заковать в цепи. — Сняв шлем с алым султаном, он передал его одному из стоящих рядом бойцов, обнажив голову с коротко остриженными седыми волосами, так что стал виден длинный шрам, пересекающий лоб. — А уверены ли вы, что король, сидящий на троне в Хоршемише, одобрит свержение одного из своих вассалов, державшего его пограничную крепость? Полагаю, он не замедлит прислать сюда достаточно войска, чтобы вернуть себе замок.
— Барон, который не в силах удержать собственный замок, вряд ли найдет сочувствие и поддержку при дворе, — с мрачной улыбкой ответствовал Конан. — И менее всего — у короля, обнаружившего, что он ошибся в своем вассале!
— Да уж, пожалуй! — поддакнул Тедран, выступая вперед из-за широченной спины Конана. — Я полагаю, это научит нашего короля не ставить над своими подданными жестокого, не признающего наших законов чужестранца, горца из Коринфии!
Слова его были встречены криками одобрения на башне и на лестнице внизу. Это заставило людей барона выхватить оружие и теснее сгрудиться вокруг своего господина. Повстанцы были готовы броситься на своих обидчиков; те, в свою очередь, собирались дорого продать свои жизни. Между тем Конан отошел в сторонку и подобрал лежащий у одной из бойниц короткий кофитский лук и колчан, полный стрел.
— И все же я предпочел бы королевский суд, а не ваш! — злобно прошипел барон. Золотая коса Дагорбрит была намотана ему на руку, и он быстрым движением кисти теснее прижал девушку к себе. — Одно несомненно: первой здесь умрет эта прелестная девица. Она, случайно, не приходится тебе дочерью, Тедран?
Сделав шаг назад, барон оказался вместе с девушкой у проема между зубцами башни. Пленница молчала, хотя глаза ее стали совершенно круглыми от страха.
— Пока ты не поклянешься, что выпустишь меня и моих людей из замка живыми, при оружии и лошадях, я буду держать ее вот так, над пропастью. И скоро моя рука онемеет и разожмется. Выбирай, что тебе больше нравится!
— Если король все узнает от него, а не от нас, — прозвучал чей-то тихий голос позади Тедрана, — не пройдет и четырех дней, как солдаты сожгут наши деревни и осадят замок.
— Этот пес не должен остаться в живых, — подхватил еще один голос. — Другого случая у нас не будет!
Рэгли улыбнулся, растянув бледные губы и оскалив редкие желтые зубы:
— Ну, так каково же будет ваше решение?
Тедран молчал, сведя над переносицей седые брови. Лицо его побледнело.
— Убить их, убить! — послышались новые возгласы. — Если дело наше праведно, Митра не даст твоей дочери умереть!
— Перебить их, как собак!
— Сбросить со стен!
— Послушай их, отец. Пусть я умру! — закричала Дагорбрит, перегибаясь через парапет и увлекая за собой барона. — Моя жизнь — не слишком большая цена за свободу всего нашего клана!
— Слушай, слушай свою дочь, Тедран! — крикнул Рэгли с волчьей усмешкой. — Ты же достойный предводитель своего народа, так будь мужчиной!
Но Тедран по-прежнему молчал. На одной чаше весов была жизнь дочери, на другой — свобода и процветание его народа.
— Решай скорее, — шептал ему в ухо ближайший к нему селянин. — Не можем же мы стоять тут вечно!
Конан, все это время выжидавший за спинами повстанцев с натянутым луком и наложенной стрелой, наконец уловил мгновение, когда один из стражников, закрывавший барона, переступил с ноги на ногу, подавшись вбок. Первая стрела вонзилась в камни у ног Рэгли, и тот в недоумении и замешательстве глянул вниз, отвлекшись от девушки. И тогда вторая стрела, прежде чем стража успела заслонить своего господина, затрепетала у барона в горле, прямо над воротом кольчуги.
Сила удара отбросила Рэгли назад, и он упал бы с башни, если б не коса рванувшейся девушки. Но третья стрела срезала волосы Дагорбрит под самый корень, и освободившаяся девушка бросилась прочь, а барон, не издав ни звука, перевалился через парапет и мешком рухнул на камни.
Последовала короткая потасовка, в результате которой не успевшие сдаться телохранители барона были попросту перерезаны, и тела их полетели вслед за телом господина.
— Благодарю, Конан! — сказал Тедран, едва переведя дух. Правой рукой, сжимавшей окровавленный меч, он обнимал рыдающую дочь. — С самого начала ты был великолепен, но последним ударом поистине превзошел самого себя! Мы у тебя в неоплатном долгу.
— К счастью, неоплатных долгов не бывает, — рассмеялся Конан. — Если ты помнишь, мне была обещана доля от захваченной добычи.
Говоря это, он не сводил глаз с Дагорбрит. Та уже успокоилась и, бросив на северянина единственный быстрый взгляд, шепнула что-то отцу и ушла с двумя подоспевшими из деревни женщинами. Мужчины тоже начали неспешно спускаться вниз.
— Как насчет победного пира? — спускаясь по ступеням, поинтересовался Конан и пихнул Тедрана локтем в бок. — У каждого замка есть подвал, а в каждом подвале имеется винный погреб. Должен тебе сказать, о доблестный предводитель клана — или теперь я должен называть тебя бароном? — после взятия Парасана мы пили три дня и три ночи!
— Не сомневайся, мы устроим в твою честь славное пиршество, — торжественно кивнул Тедран. — Но боюсь, это будет не только пир, но и тризна, ибо сегодня мы утратили слишком многих.
