Дарксфорд - Глеб Леонидович Кащеев
– Покажи!
Повода скрывать от нее то, что случилось, не было. Может быть, лишняя пара глаз – это даже хорошо, а то Анна уже забеспокоилась о своем психическом здоровье. Она ткнула кисточкой в зелень парка за окном и быстро набросала на бумаге листву.
Тайра улыбнулась.
– Ты тоже ведаешь! Тоже творишь волшебство!
– Что значит тоже? – Анна обернулась к ней.
И тогда Тайра рассказала о своих браслетах-защитниках.
Через сутки на запястье Анны уже красовался странный кожаный браслет с вплетенным в него маленьким аметистом – Тайра сказала, что привезла его с берегов своей реки Чулым – и ягодой рябины. Проверять его защитные свойства поводов, слава богу, не было, но он давал ощущение спокойствия и уверенности, так что снимать его совершенно не хотелось.
Тогда-то Анна и написала первую в Даксфорде настоящую картину. В подарок Тайре, чтобы хоть чем-то отблагодарить за браслет. Это был реалистичный пейзаж. Анна не любила такие рисовать, но ей казалось, что абстракцию девушка из глубинки не оценит. На большом куске картона она изобразила море. Бушующее, с разбивающимся о высокий берег прибоем, разлетающимся белой пеной над черными мокрыми камнями.
Тайра была в восторге. Вот только уносить картину к себе в комнату не решилась. Оно и понятно – кто его знает как на это отреагирует администрация. В итоге подарок так и стоял на полу в мастерской прислоненный к стене, а его хозяйка иногда прибегала к Анне, чтобы полюбоваться пейзажем.
Так что она совсем не удивилась, когда после урока с откровениями директрисы Тайра опять пришла к ней, пока Анна писала новую абстракцию по настроению, села на стул у картины, подперла подбородок кулаками и уставилась на море.
– Я только что выяснила, что мы с тобой не одни такие, – неожиданно сказала она.
Анна отвлеклась от рисования:
– Да? И кто же еще?
– Не уверена, что могу раскрывать имена. Мне доверили тайну. Так что пойми и прости. Но теперь я подозреваю, что таких, как мы с тобой, много. Я имею в виду в этом классе.
– И что, все рисуют?
– Нет. Кое-кто умеет уходить в зеркала и прятаться там. Кого-то защищают невидимые силы. Куда мощнее, чем мои браслеты. Наверняка есть что-то еще.
– Уходить в зеркала? – Анна задумалась. – Прикольно. Прямо как Алиса.
– А ты бывала на море? – спросила вдруг Тайра.
– Конечно. Я же из Питера.
– Здорово. А я ни разу. Оно правда ревет, как медведь?
– Если сердится. А бывает спокойное и ласковое, как руки матери.
– Хотела бы я там оказаться!
Тайра мечтательно посмотрела в потолок, а потом встала у картины на четвереньки, так, чтобы голова оказалась по центру картонки.
– Если приблизиться вплотную, то море закрывает все поле зрения и кажется, что ты уже там, – сказала она и практически уперлась носом в картину.
– Эй, буратинка, не прорви, – засмеялась Анна. – Картины так близко не смотрят. Ощущения не те. Мазки мешают. Нужно наоборот, издали…
– Буратино, когда прорвал холст, нашел дверь в сказку. Так что не бойся, – тоже засмеялась Тайра и шутя ткнулась лицом в картон…
Ойкнула и провалилась внутрь.
Анна вскочила со стула, не зная, что делать.
Из картонки показалась мокрая голова Тайры, плечи, руки…
– Помоги, тут высоко, – сказала она.
Анна подскочила, схватила ее под мышки и затащила обратно в мастерскую.
– Ты не могла море потеплее нарисовать? – пробурчала Тайра.
Она промокла насквозь.
– Ты что… в воду упала?
– Нет, но волны до меня доставали. Одна окатила пеной с головы до ног. Соленая! Она всегда такая соленая?
– А как ты вообще это сделала? – Анна была очень растеряна.
– Я? Это ты же такую картину сотворила.
– Это просто рисунок!
– Да? А ты сама попробуй!
Анна, не веря в то, что эти действия хоть к чему-то приведут, тоже встала на четвереньки и попыталась забодать картину.
Хорошо, что Тайра догадалась придержать ее за ноги, иначе бы она от неожиданности упала. Пейзаж-то она рисовала с высоты обычного человеческого роста, так что теперь получалось, что она на четвереньках выглядывает через люк в полутора метрах над камнями. Ее тут же оглушил рокот прибоя, а на лицо попали холодные соленые брызги. Анна огляделась: слева и справа то, что не было отражено на пейзаже, было просто размытым туманным фоном. Там тоже угадывалось какое-то движение волн, но так, как будто у нее резко испортилось зрение и она стала ужасно близорука. Зато прямо перед носом море было четкое и живое. Даже слишком, потому что пена от очередной волны плеснула прямо в лицо.
Она тут же отпрянула обратно и села на пол мастерской.
– Убедилась? – ехидно спросила Тайра.
– Охренеть, – ошарашенно прошептала Анна.
Глава XVIII. Вика
Новостью дня стало то, что в лазарет увезли Артемия. Когда-то ночью. Выяснилось это утром, когда он просто не пришел на занятия. Сначала этому не придали значения, но за обедом Саша как-то спокойно сообщил, что его соседа ночью забрали из-за неожиданного приступа.
Вика и без того весь день была как на иголках. Ей было страшно от осознания того, что сегодня они сотворят нечто такое, чего им точно уже не простят. Не помогут никакие заслуги, шантаж и прочее. Если они попадутся, то… о последствиях было жутко даже думать.
Белка была целеустремленной, как посланная в полет стрела. Она редко думала о последствиях и действовала всегда нахрапом и по интуиции. Если бы та была мужиком и командовала отрядом на войне, то наверняка совершала бы какие-нибудь головокружительные налеты на ряды противника после обходного маневра по оврагам и лесам. Причем абсолютно самоубийственные, если бы на ее месте оказался другой, но гусару-Белке все бы сходило с рук. Фортуна любит наглых и смелых.
Но тут не война, и в довесок к наглости и уверенности требовался еще и мозг. Выходило, что Вика взяла на себя ответственность за всю организационную часть, чтобы удержать подругу от необдуманных шагов. Иначе какой вообще смысл в том, что она идет? Вот только Вика вообще не представляла, что ей делать. Конечно, кабинет директрисы не такое охраняемое помещение, как лазарет, но все-таки… тут же полно камер. Можно ли было полагаться на вечное Белкино «авось» и верить, что она опять их каким-то образом отключит? А в чем тогда ее, Вики, роль? Почему она ввязалась в эту авантюру и не отпустила подругу одну?
Чем дольше она думала, тем больше понимала, что нужен еще кто-то более опытный, и ее задание – это уговорить Белку взять третьего.
Она поймала подругу на выходе с последнего урока и потащила на улицу.
Отец Вики часто тренировал на них с мамой свои доклады без особо секретных данных, так что она знала его прием: огорошить главной мыслью сразу, а потом уже, не давая вякнуть оппонентам, разрушать их возможные контраргументы своей речью. Она решила поступить
