История Золушки - Макс Мах
– Подожди! Я сейчас вернусь! – сказала Кира Якову и скоренько, хотя и без суеты, выбралась наружу.
Помахала Варваре рукой, показывая, что увидела и узнала, улыбнулась – по-родственному – и пошла навстречу. Сестра явно обрадовалась, так что, встретившись на полпути, обнялись и расцеловались.
– Я в недоумении, – честно призналась Варвара, оглядев Киру с ног до головы, от изящных полусапожек на трехвершковых каблуках до замысловатой шляпки с вуалеткой.
– Трудно объяснить, Варя, но я попробую, – виновато улыбнулась Кира. – Только не сейчас. У меня встреча назначена, и опаздывать неудобно. Давай я завтра в гости к тебе напрошусь?
– Ладно, – согласилась все еще пребывающая в некотором замешательстве сестра. – Приходи часам к семи. Я тогда Алену и Надежду позову… Адрес-то помнишь?
– Я тебе письма, между прочим, регулярно пишу.
– Это да! А это кто? – покосилась Варвара на автомобиль.
– Даже не знаю, что тебе сказать, – честно призналась Кира. – Любовник. Так, наверное, будет правильно.
– Из этих? – повела Варвара глазами вверх.
– Сложный вопрос.
– А, по-моему, в самый раз.
– А, по-моему, нет, – раздраженно возразила Кира. – И не спорь, Варвара! Завтра все объясню. А сейчас я действительно спешу. Неудобно опаздывать, нас адмирал Корсаков ждет.
– Кто? – опешила сестра.
– Ну я же тебе и говорю, – тяжело вздохнула Кира, у которой имя знаменитого адмирала сорвалось с языка совершенно случайно, – это все в двух словах не объяснить.
Иван Тимофеевич Корсаков являлся, как говорят политики, знаковой фигурой. Бывший командующий Северным флотом, он за свои подвиги получил от благодарного отечества, в лице государя императора, княжеский титул и пост адмирала-президента Адмиралтейской коллегии. То, что другой адмирал – князь Курбский – служил под началом Корсакова во время битвы за Атлантику и был в связи с этим приглашен в дом адмирала на раут по случаю «чего-то там такого», в двух словах да накоротке объяснить действительно было сложно. Как не объяснить было и того, почему Яков и Кира одеты, как штафирки, а не в парадно-выходные мундиры. Ларчик же просто открывался. Идти в форме армейского поручика было глупо, а надевать адмиральскую форму Якову было высочайше запрещено. Но тогда и Кире нечего «блистать» погонами. Согласитесь, женщина в форме будет странно смотреться рядом с одетым в смокинг мужчиной…
* * *
Семейные обстоятельства Киры были несколько запутаны в связи с тем, что она рано «отбилась от рук», давно жила сама по себе и делала, в принципе, все, что в голову взбредет. Во всяком случае, таково было общее мнение, сложившееся, разумеется, не на пустом месте.
Кира была самой младшей из трех сестер и, так уж вышло, самой проблематичной. Варвара и Надежда – девушки как девушки, со всем, что подразумевает принадлежность к женскому полу. Обе не дуры – интеллекта хватило и на то, чтобы образование получить, и на то, чтобы глупостей по молодости лет не наделать, но пошли не в отца, а в мать: чувства, а не рассудочность, терпение, а не воля. В этом смысле Кира была скорее парнем, чем барышней, и, возможно, поэтому была ближе к брату, который старше нее на двенадцать лет.
Однако еще древние латиняне резонно заметили по этому поводу: «Quod licet Iovi, non licet bovi», то есть что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Так все в жизни и устроено, и, какими бы прогрессивными людьми ни были Дмитрий Прохорович Амелин и его супруга Антонина Герасимовна, выходки младшей дочери буквально повергали их в ужас. Все-таки планерный спорт, стрельба из револьвера и гонки на мотоциклах – нерядовые увлечения для барышни из хорошей семьи. Или нет? Они делали все, что было в их силах, но перебороть Кирино упрямство – другие бы сказали, волю и упорство в достижении поставленных целей – так и не смогли. На седьмом классе женской гимназии их воспитательные возможности оказались исчерпаны, и Кира отправилась в свободное плавание. Отец, впрочем, дожил только до окончания Кирой Качинского училища летчиков, но мать еще застала триумф вернувшейся с Грекотурецкой войны «героической авиатрикс», как называли Киру в то время охочие до сенсаций газетчики и журналисты.
После смерти родителей роль «старшего по команде» перешла к Виктору Дмитриевичу, но старший брат – не отец, тем более для взрослой, самостоятельной девушки. Виктор Киру любил и баловал, попустительствуя ее «дурным наклонностям». Именно на его мотоцикле она рассекала по Новгороду и окрестностям, он же ссужал ее деньгами в бытность ее нищей, как церковная мышь, курсанткой военного училища. Врач-хирург – и не из последних в столице, – он ушел на фронт буквально в первые дни войны. Конечно, быть главным нейрохирургом фронтового неврологического госпиталя не то же самое, что летчиком-истребителем передовой линии, но все-таки он был строевым офицером – полковник медицинской службы, – и поэтому исполнять роль старшего в семье временно не мог. Кира, конечно, с ним переписывалась, но не встречалась лично с зимы сорок седьмого, когда ненадолго оказалась по делам в Новгороде. Так что «главной» у них теперь являлась Варвара, и именно ее Кира встретила, выходя после кофе с коньяком из кафе «Доминик».
Сестра была старше Киры на восемь лет. А это, как ни посмотри, серьезная разница в возрасте, тем более что Варвара была мужняя жена, чуть ли не двадцать лет замужем, и мать троих детей. Ну а Кира в основном отсутствовала, являясь в большой семье Амелиных – даже если кто-то эту фамилию уже не носил – кем-то, кто есть, но кого по большей части никогда рядом нет. Так что визит к старшей сестре являлся для Киры серьезным испытанием,
