Судьба некроманта (СИ) - Жеребьёв Владислав

Преследователи и, правда, начали отставать. Сначала мы оторвались от них на пару корпусов, потом на пару сотен метров, пока я не понял, что мы выходим в открытое море. Нас буквально утягивало от берега, еще немного, и он готов был стать тонкой черной полосой на горизонте.

— Мы уходим от берега. — Фалько попытался править парусом, но это было похоже на управление огромным автомобилем без гидроусилителя. Я попытался ему помочь, мы тянули за канаты сначала вдвоем, потом к нам присоединились все, кто имел руки, но выправить направление мы могли буквально на пару градусов, и едва прекращали воздействие на парус, как наше суденышко вставало на старый курс.

Я уже как — то упоминал о погодной магии. Она была сложна и легка одновременно. Любой дурак — недоучка вроде последышей, кучкующихся около башен славного града Илинора, мог вызвать дождь, гром и молнии, но редкий виртуоз мог нацелить молнии или заставить огромные массы воды, сохраняющиеся до времени в дождевых тучах, пролиться на конкретный участок почвы. Подобное требовало годы тренировок, аптекарской точности в заклинаниях и ингредиентах колдовства. Решив взять стихию в свои руки, я принялся перелистывать скрюченными от холода пальцами страницы фолианта Дурина, но все было не то. Гномья магия не отличалась от людской, или еще какой. Разве что, набор ходовых заклятий у подгорного народа, не особо был нацелен на ветра, дожди и прочие непогоды. Первая же моя попытка сотворить ветер привела к тому, что мы едва не перевернулись, и мои друзья чудом не оказались за бортом. После доброй порции ругани, моя команда укрепилась на суденышке, и я пошел на новый заход, который привел к еще большей неудаче. Судно наше пошло еще быстрее, выбрасывая из — под кормы клочья пены, оснастка трещала по швам, руль болтался безвольно, и любой, кто попытался бы схватиться за него, рисковал остаться без рук.

И вот итог, на горизонте показались паруса, сначала это были неясные точки, затем они начали стремительно обретать очертания.

18. Пираты

Вблизи пиратский корабль показался мне огромным. Его серый, опаленный борт заполнял все свободное пространство, а сверху уже раздавались команды, свистела боцманская дудка, и слышался топот ног по палубе. Очень скоро вниз полетел крюки, с привязанными к ним веревкам, и несколько впилось в борт и в палубу. Кто — то снова закричал, донесся скрежет ворота, нас начали подтягивать ближе. Однако не это самое страшное. Едва корабль показался на горизонте, как силы мои, те самые, магические, что я холил и лелеял, начали иссякать. И не то, чтобы сосуд опустел. Просто стало это в какой — то момент совершенно бесполезно. Слова превратились в набор звуков, порошки, коренья и различные магические снадобья стали пустой атрибутикой, и я вдруг стал совершенно беспомощным.

— Магия не работает. — Печально поделился Дварф.

— У тебя тоже? — Охнул я.

— Ага.

— И я магию не чувствую. — В голосе Сатаны, донесшемся с кормы, сквозила растерянность и удивление. Страха все же не наблюдалось.

— Эй, вы, на шлюпке! — Закричал кто — то сверху. — Не вздумайте дурить. Мы возьмем только то, что нам принадлежит, и не больше. Будете дурить, прогуляетесь по доске. С капитаном шутки плохи.

— Ну, что будем делать? — Я постучал пальцем по стальному крюку, впившемуся в борт.

— А что делать? — Фалько, похоже, прикидывал шансы. — Нет у нас вариантов. Видишь, пушка у них, и не одна. Если вы двое магичить не можете, то мы малые дети в этой кутерьме. Я предлагаю временно затаиться и посмотреть, что будет.

— Может вплавь? — Осторожно предложил Коба. — Я вот плавать обучен, хоть и воду не люблю.

— И сколько ты протянешь? — Я опустил руку в воду. Течение тут было холодным и быстрым. Стоило свалиться за борт, и тебя унесет в открытые воды, а потом сведет ногу и пойдешь ко дну на корм рыбам.

Когда нас подтянули к борту пиратского корабля, вниз упала веревочная лестница, и тот же голос, что окликнул в самом начале, посоветовал ей воспользоваться.

— Ползите вверх, акулья сыть! — Раздалось сверху. — Никто вас упрашивать не будет, а нерасторопные попробуют кипятка. Мы как раз котел разогрели.

Решив не оттягивать неизбежное, я уцепился за перекладину и принялся ползти вверх по лестнице. Могу сказать одно, дело это сложное, опасное, и схожее с трюкачеством. Может быть, местная братия и привыкла передвигаться вверх или вниз по таким вот штукам, а для меня, человека неподготовленного, подъем оказался тем еще испытанием. Где — то на середине пути я почти выдохся. Мир передо мной раскачивался, то в одну то другую сторону, норовя приложить меня о борт или сбросить в пучину морскую. Я уж и не помню, как добрался до палубы. Ощутил только, что несколько рук вцепились в меня, а затем я приземлился на досках, больно ударившись спиной. Окружившая меня толпа насела. Все содержимое моих карманов оказалось в руках у невысокого коренастого типа, чье лицо было измазано чем — то черным. Блестящая от пота лысина мелькнула пару раз, и раздалось довольное бормотание. Кто — то принялся спутывать мне руки веревкой, другие орудовали с лодыжками, после чего меня, совершенно беспомощного и упакованного, будто гусеница в коконе, оттащили и привалили спиной к какой — то бочке.

Далее я стал свидетелем, как моих друзей одного за другим поднимают на палубу и их постигает та же участь. Сатана с нами не пошел, но в тот момент я волновался за инфернальную зверюгу меньше всего. Он как никто другой мог о себе позаботиться.

Потом удар по голове, искры из глаз и тьма.

Тьма для черного мага — это благость, вроде как ультрафиолет для растений. Чем больше черноты вокруг, тем лучше у того мага самочувствие. Тьма — это не только смерть или забвение. Это ночь, спокойствие, сон, ну или как в моем случае, потеря сознания, и если обычный человек просто теряется тут до лучших времен, то истинно черный расправляет свои магические крылья.

Благость эта приходила ко мне каждую ночь, и я искренне наслаждался, погружаясь в здоровый крепкий сон. В трактате Дурина особенно выделялся именно магический отдых. Записано было примерно следующее. Маг без отдыха бессилен, но не всесилен. Крепкий сон есть полный сосуд, а продолжительный отдых — ни что иное, как путь к саморазвитию.

Любили маги древности побить баклуши и даже целую статью рекомендаций под это подвели, хотя не скрою, после самого сильного колдовства, как следует отдохнув и выспавшись, я чувствовал себя просто великолепно. Миновали те дни, когда меня изматывало малейшее заклинание, и теперь на каком — то интуитивном уровне я брал энергии ровно столько, сколько было нужно.

Тьма, что пришла сейчас, была иная. Мой внутренний маг, сознание, бодрствующее постоянно, оказался будто бы запертым в сундуке, похороненным заживо под толстым слоем чернозема. Если бы у меня была боязнь замкнутого пространства, пришлось бы ой как худо, но и без того было не сладко. Я спал и бодрствовал одновременно. Все мирское, внешнее ушло куда — то на второй план, и в первый раз за долгие годы я остался один на один с собственными мыслями и подсознанием. Страха не было. Быть погребенным заживо, не значит умереть, а мысли мои в тот момент опасались только кончины. Я ждал, смотрел, слушал, но вокруг был вакуум, полностью отгородивший меня от внешнего мира…

— Эй, Кот! — Что — то больно ударило меня по лодыжке, и от этой вопиющей наглости я проснулся, ну или очнулся, уж тут как пойдет. Сначала я толком и не понял где мы. Пришлось дать себе несколько секунд на осознание того, что вокруг. Мы были в грузовом трюме. Мы, это я, Фалько и Питралин. Кобу и инфернального зверя я не заметил.

— Глядите — ка, — произнес дварф из дальнего угла. — Нормально его приложили. Я уж думал, и не очухается вовсе.

От упоминания о моей травме, страшно разболелась голова. Вдруг скрипнула дверь, и на пороге появился гном Коба, в полном здравии и отличном настроении. В руке мой подручный сжимал нож. За спиной гнома виднелся объёмный рюкзак, к которому он пристегнул такую же бездонную суму.