Чужие степи 7 (СИ) - Клим Ветров
Высота всё ещё была приличной, и лётчик стал разворачивать самолёт к берегу, наверняка надеясь так же тихо спланировать и где-нибудь аккуратненько сесть. Места здесь хоть и гористые, но при определённом везении найти площадку можно, тем более уже светает и появляется хоть какая-то видимость.
Секунд пять, или семь ничего не происходило, покачивая крыльями, биплан медленно поворачивал, но внезапно ожившие прожектора потянули за собой яркие струи трассеров.
Всё случилось так неожиданно и быстро, что я даже сообразить не успел. Зато благородие среагировал мгновенно. За секунду завёл двигатель и почти одновременно крутанул штурвалом, заставляя самолёт «встать на крыло». Четырехкрылый истребитель хоть не скоростной, зато очень маневренный. Короткий кувырок, разворот, надсадный рев мотора — сделано всё просто идеально, за штурвалом летчик — ас, но когда по тебе бьют сразу два десятка зенитных расчётов — всё бесполезно. Наверное стоило бы ещё попытаться уйти из пятна прожекторов свалив машину в пикирование, но и в этом случае шансов было бы совсем немного. Перед глазами что-то вспыхнуло, всё вокруг закрутилось, и я проснулся.
Полежал, соображая, пришёл в себя, да пока не забыл, полез смотреть карту, благо под рукой была. Развернул, глянул — ну точно, один в один с той что во сне видел. Нашёл бухту, место откуда стартовал «благородие», и даже примерно определил где его сбили. Всё отметил метками, на обороте записал алгоритм действий при взлёте с палубы, и лёг снова спать. Не знаю почему, но что в прошлый раз, что в этот, просыпаюсь и чувствую себя так, будто вообще не спал. Словно и не сон это вовсе, а хоть и чужая, но жизнь полноценная.
Напарнику ничего говорить не стал, решил что ни к чему, многие знания — многие печали. Да и дел столько навалилось, что на разговоры времени совсем не оставалось. Ведь как бы там ни было, а мы оба хотели домой, и довести истребитель до нормального, лётного состояния было нашим единственным шансом.
— Как поднимать будем? — спросил Андрей в один из коротеньких перерывов.
Подъём самолёта на первую палубу был серьёзной проблемой. Предназначенный для этой операции огромный подъёмник хоть и не пострадал от бомбёжки, — даже щиток управления остался на месте, но гидравлику время не пощадило, резина рассохлась, за счёт чего масло просто вытекло из системы. И если с патрубками на мотор самолёта проблем не было, то заменить сальники на гидравлических цилиндрах оказалось просто не чем.
— Вручную пробовать, какие у нас еще варианты? — ответил я.
В данной системе и ручной подъём предусмотрен, но сами детали этого механизма так заржавели, что приведение их в рабочее состояние виделось чем-то страшным. Те же шестерни, не знаю уж из какого металла их делали, но ржа буквально съела целые «пролеты» зубьев.
В результате неделю мы ковырялись с самолётом; латали фюзеляж, искали и устраняли течи, а потом ещё двое суток занимались подъёмником.
Первый полёт назначили на утро следующего дня. Сказать что я волновался — ничего не сказать. Технически самолёт очень простой, в процессе подготовки с ним не было практически никаких сложностей, но как он покажет себя в полёте — тот ещё вопрос.
Приготовили всё с вечера, утром проверили еще раз, и вот он, момент истины. Получится поднять машину в воздух — очень хорошо. Не получится — даже думать не хочу. В запасе у нас хоть и есть ещё техника, но восстанавливать её до полётного состояния будет уже сложнее.
Забравшись в кабину «пробежался» по рычагам и приборам, и дав команду «от винта», включил зажигание.
Завёлся мотор с «полпинка», поработал несколько минут, и отбросив все ненужные мысли, я выжал тормоз и осторожно добавил газу.
Обороты. Главное следить за оборотами. Недоберёшь, свалишься вниз, переусердствуешь, машину может развернуть прямо на палубе.
Мысленно перекрестившись, отпустил тормоз, и с замиранием сердца вцепился в штурвал.
Разбег в эти семьдесят метров показался едва ли не марафонским. Всё происходило настолько медленно, что я едва поборол желание утопить педаль тормоза, а когда полоса резко кончилась и самолет провалился в «яму», думал всё, каюк.
Но обошлось. Вместо того фиаско которое нарисовало моё испуганное воображение, воздушная машина активно набирала высоту.
Сто метров, двести, четыреста… Хотелось петь, или просто орать в голос. Легкий, чуткий к рулю самолётик разительно отличался от всего на чём мне доводилось летать. Сильно не газовал, опасаясь, но даже так меня буквально перехлестывало от непрекращающейся эйфории. Ощущение настолько непередаваемые, что от восторга я даже думать ни о чём не мог, и только когда поднялся на тысячу метров, буквально силком заставил себя вернуться к реальности.
Посадка удалась не так удачно как взлёт, но обошлось. Сел неподалеку от громады авианосца, остановившись возле подпрыгивающего от нетерпения Андрея.
— Сколько?
— Семь минут!
Андрей засёк время в полёте, и теперь требовалось слить с бака бензин, дабы хоть примерно рассчитать расход.
— Тридцать литров в час? — произведя расчёты, удивился я. Не так мало как хотелось бы, но и не так много как могло бы быть. По сравнению с АН-2 — вообще хорошо. Тем более если брать по среднему, выйдет ещё меньше. Здесь большой расход был на высоких оборотах взлёта и наборе высоты, а самого полета — равномерного, с крейсерской скоростью, как такового и не было. По сути, всё кроме посадки на форсаже шло, если, конечно, данный термин применим к этой машине. До дома полторы тысячи, самая экономная скорость пусть будет двести, а значит бензина нам потребуется две с половиной сотни литров. Вроде немного, но в наличии у нас даже половины от этого количества нет, и где брать остальное, непонятно. Ну, даже, пусть не тридцать литров, а двадцать пять, всё равно две сотни выходит, а значит пешком придется топать семьсот километров, но это вообще за гранью. Шанс есть, конечно, и если не придумаем ничего лучше может и попробуем, но выглядит такой поход крайне отчаянно.
Начерпать по ямам нефти и перегнать? Но тогда нужен спирт, биплан хоть и древний, но на том что выходит из перегонного куба, летать вряд ли станет.
— Масла достаточно?
Я заглянул в масляный бак, но разницы не увидел. Оно расходуется, в этом сомнений нет, но за такое короткое время сложно выявить хоть какую-то конкретику.
— Думаю хватит…
Пока реанимировали самолет, о том что будем делать после, практически не говорили. Вроде
