Тропа до звезд - Александр Лепехин
– …три раза, – подхватил лоцман и, поддавшись наитию, добавил: – Слушайте, это… У кока будет чего пожевать? Вернусь голодный.
В канале возмущенно фыркнули, а потом раздался с трудом сдерживаемый смех, поддержанный голосами на фоне. Отлично, в диспетчерской успели составить мнение – и оно максимально далеко от истины. Это дает время, пока кто-нибудь не сложит два и два.
Бот взял в сторону, вильнув между парой особо мощных барханов. Саймон держался невысоко: с одной стороны, такой порядок рекомендовали для режима поиска согласно всем протоколам, с другой – появлялась возможность быстро укрыться от радаров и иных корабельных «глаз», не вызывая подозрений. На горизонте как раз проступила более темная, чем окружающие пески, возвышенность – и выглядела она привлекательно.
Первую пару витков необходимо нарезать штатно. Пока никто ничего не сообразил, не стоило привлекать к себе внимание. На третьем заходе бот вильнул сильнее, обходя удачно попавшийся гребень дюны не поверху, а вдоль. Диспетчерская молчала. Саймон терпеливо ловил момент.
К следующему заходу он, прикинув все за и против, перезапустил смарт: опасность обнаружения по учетной записи снизилась до пренебрежимой. Кроме того, перед десантом Микко показал ему один фокус, и сейчас тот мог прийтись кстати.
Когда подмеченное ранее плато снова всплыло по курсу, лоцман дал на движки бóльшую мощность и по очереди дернул маневровые. Со стороны это должно было выглядеть, как будто кораблик рыскнул, словно гончая, почуяв добычу. Естественно, с базы отреагировали:
– Что там у вас? Докладывайте!
Помолившись святому Попову, чтобы все сработало, Саймон запустил собранное на коленке приложение генератора помех. В эфир, постепенно нарастая, посыпался вполне убедительный белый шум, простреливаемый щелчками разрядов. Под эту какофонию озабоченность и отвлеченное внимание в бормочущем голосе пошли на ура:
– Кажется… Нет, может, ошибка… Я посмотрю… Сенсоры барахлят, проверить бы… Слышите меня?..
– Прием! – надрывались в канале. – Пилот, как слышите! Прием! Что за…
Но теперь визг и скрежет забивали трансляцию полностью. Подождав еще с десяток секунд, лоцман отключил связь совсем – и рванул в сторону подмеченного ранее скального массива. Кроме времени, терять становилось нечего.
Время же требовалось экономить. Судя по непрекращающейся глухоте в потылице, на этот раз у пиратов стоял куда более мощный подавитель. Здравый смысл говорил: у его поля обязаны иметься границы, а значит, следовало их достичь. Далее по обстоятельствам, но уж это – в первую очередь. Обидно будет, если высланные следом перехватчики успеют раньше.
Бот целеустремленно взрывал воздух, оставляя за собой буруны и пыльные смерчи. Поставив автопилот на удержание курса, Саймон стянул нейромаску и сел прямо. Ложемент заботливо подхватил под лопатки: желание командира – закон для корабля.
Мир молчал. Сквозь стиснутые зубы, сквозь волевым усилием придавленную суматоху мыслей, сквозь отработанное годами тренировок в Академии правильное дыхание – не доносилось ни звука. Неощутимая, но неизбежная пустота смотрела на Саймона Фишера и терпеливо ждала.
Он открыл глаза. Подвигал плечами, ослабил застежку куртки на горле. Встряхнул кистями рук, украдкой покосившись на смарт: нет ли тревожных уведомлений? Отвел взгляд, выругался и постарался расслабиться. Не помогло, мир все так же молчал и говорить с лоцманом не собирался.
Паника, смешанная со злостью, бросилась в виски, свела зрение до узкого тоннеля, заставила вскочить с сиденья. Да как же так?! Да ну на хрен! Должно же хоть что-то…
За спиной тихо хлопнуло. Знакомо так. До ледяной иглы в сердце.
– О, попал, – жизнерадостно отметили следом. – Никогда раньше в бот не ходил… А тут уютненько.
Оторопев, Саймон медленно развернулся всем телом – да так и плюхнулся обратно, откуда встал, совершенно неэлегантным образом. Мимо прошуршали мешковатые джинсы, мелькнула борода, волнистые длинные волосы…
– Привет, – сказал Назар, боком устраиваясь на второй, резервный ложемент. – Ну как ты? Можно с тобой?
Слова, которые по идее требовалось произнести, столкнулись все разом где-то в гортани и образовали пробку. Еще никогда до этого Саймон не ощущал себя настолько нецельным, разбитым, разорванным в клочья. Вихрь отрывистых, ошметочных мыслей смахнул и страх, и бешенство; и только один из мелькающих в сознании хвостов удалось поймать: «Как?»
– Как? – прохрипел он, сглотнув и закашлявшись.
– Да обычненько. – Гость пожал плечами и кинул взгляд на штурманскую панель. – Мы никуда не впишемся? Скорость-то ой-ей-ей.
Лоцман схватил нейромаску и облегченно выдохнул: автоматика бдила. Гравизеркала бота сглаживали смену векторов, но препятствия умная машинка огибала прилежно. И прежний курс держала без тени сомнений.
Отключившись от интерфейса, Саймон поднял глаза на собеседника – и вдруг понял, что почти успокоился, перестал метаться, сосредоточился на деле. Да, ловко бородач его отвлек… Впрочем, вопросы остались те же.
– Что ты здесь делаешь?
Это было не то, не так и не в нужном порядке. Но улыбка на лице Назара не выглядела издевательской. Он вообще весь излучал спокойствие, понимание – ни в коем случае не снисходительность! – и какую-то задушевность. Как лоцман ни прислушивался, фальши он почуять не мог.
– Прямо сейчас? Сижу, с тобой разговариваю. – Борода шевельнулась, кончики губ поползли в стороны. – Вообще меня за этим и послали. Я почему-то у людей доверие вызываю; уж не знаю, как так выходит…
И снова никакого лукавства. Собеседник просто подмечал вслух то, с чем давно сжился, но что до сих пор вызывало у него самого простодушное удивление: вон как бывает, надо же. Окончательно свыкнувшись с мыслью, что можно поднять забрало и опустить щит, Саймон чуть расслабился.
– Ладно, поговорим. Но слушай, как ты здесь оказался?
– Шагнул, – пожал плечами Назар. – Ты тоже так можешь.
– В том-то и дело, что не могу…
Зубы опять скрипнули. Лоцман в очередной раз потянулся – туда, где должны были гулко рокотать планетарные орбиты и низко пульсировать звезды. В ответ звучала только тишина. Она хоронила надежду, та своими предсмертными судорогами рождала отчаяние, отчаяние снова вытаскивало из-за пазухи панику и сажало ее на загривок…
– А, понимаю, – бородач протянул сочувственно и поднял ладонь, словно собирался коснуться локтя Саймона. Поднял – но тут же медленно опустил обратно. Видимо, почувствовал что-то. – Вот с чего ты такой сердитый… Неприятненько.
Даже уменьшительно-ласкательные формулировки умудрялись не раздражать. Саймон сделал несколько глубоких вдохов, считая и делая паузы, потом потер лицо ладонями и усмехнулся:
– Ладно. Что теперь?
– Теперь? Ну, давай, может, обратно. – Назар обвел взглядом кабину и задержался на упаковке от пайка. – Или можем еще полетать. Ла Лоба сказала, что не против: «Пусть нагуляется». Она вообще хорошая, только сердитая, как ты.
– «Нагуляется…»
Еще никогда Саймону не было так досадно. Не унизительно, не обидно – да, его обыграли, но сделали это честно, насколько
