Боги, пиво и дурак. Том 5 - Юлия Николаевна Горина
Мне казалось, что стоит только мне выйти из комнаты, как эта штука отрастит себе мускулистые руки, перевернет посудину и отправится гулять по храму.
Не хотел бы я, чтобы она как-нибудь свалилось мне на голову, как обычный таракан.
Или того хуже — в рот заползла не дай бог.
И я осторожно, чтоб не расплескать содержимое по дороге, вынес из покоев импровизированный аквариум.
— Девочки, а можно вот это куда-нибудь засунуть? — спросил я столпившееся у окна феминное сообщество. — Так, чтобы оно не выбралось…
— Т-сс! — зыркнула на меня Ника. — Смотри, что снаружи творится!
Я поставил блюдо на пол и подошел к окну.
Там и правда творилось что-то эпичное. Гвардейцы и стража выстроились ровными рядами, и вдоль этих рядов проходили заступники королевской семьи, благословляя направо и налево. Благословленные мужики довольно улыбались, уже смелее поднимая глаза от земли — видимо, их таким образом освобождали от проклятья Флоры. Время от времени за их спинами вспыхивало светящееся пятно портала, и оттуда выходили новые воины, которые тут же отправлялись разгонять собравшихся на соседних улицах горожан, сгоравших от любопытства.
А через оцепленную площадь ехала большая делегация. Насколько я мог понять с расстояния, все власть имущие персоны Вышгорода, укутавшись в церемониальные накидки, направлялись к храму.
— Никак переговорщики едут? — сказал я. —
— Пусть мою дверь поцелуют, — фыркнула Флора. — Может, я и обязана подчиняться Совету, но смертным уж точно ничего не должна! А будут наглеть — я им все продовольственные запасы на складах попорчу и таким неурожаем ударю по округе, что они еще не раз пожалеют о своей дерзости!
Я с трудом сдержал вздох.
Вот только этого еще не хватало. Мне и так будет несладко выбираться из всей этой истории. Спасет только, если Альба по доброй воле самым активным образом возьмется за исправление ситуации. Но если по моей вине город познает голодные времена, то даже вмешательство принца уже не поможет, и каждая собака в Вышгороде будет мечтать перегрызть мне горло.
— Пожалуйста, не кипятись раньше времени, — мягко возразил я, пытаясь успокоить разгорячившуюся богиню. — Резкие решения редко бывают лучшими, так что…
И тут ряды гвардейцев дрогнули, ломая стройность.
Слова застыли у меня на языке.
Из портала прямо через построение, не разбирая пути, в гвардейской форме на лошади мчалась женщина. Длинные волосы расплескались по плечам, стройное тело, прильнув к шее коня, казалось его естественным продолжением. А за женщиной, образуя подобие щита, следовало пышное белое облако, поверх которого, вольготно развалившись, лежал Дайкоку с трубкой. Он выпускал изо рта огромные клубы дыма, будто печная труба, и этот дым становился частью облака, увеличивая его в размерах.
— Не сметь атаковать! — прогремело над площадью. — Удержите ее величество! Приказ короля!..
Но поздно.
Королева-мать уже соскочила со своего коня и взлетела по ступеням к дверям храма.
Но они оказались заперты.
— Пусти меня к сыну, прошу! Живой или мертвый — он мой, и я не отдам его тебе! — крикнула она, заколотив кулачками по ненавистной двери.
— Да вот еще, — со злом буркнула ей в ответ богиня.
— Господи, Флора, она же одна пришла! — вступился я за королеву. — Открой ей двери!
— Да она ломится в мой дом безо всякого почтения!
— Она — мать, у которой украли умирающего сына. Чего ты хочешь, чтобы она сейчас устроила в твою честь заклание священных коров?!
— Тогда разбирайся сам! — с досадой в голосе сказала Флора, и взмахом руки открыла двери.
Королева вбежала внутрь, и следом за ней с грохотом снова сомкнулись тяжелые дубовые створки.
Тяжело дыша, ее величество в нерешительности остановилась, глядя на наш разномастный табор.
В этот момент она была по-настоящему прекрасна. Столько боли и одновременно ярости в женских глазах я еще не видел. При этом само лицо ее величества оставалось величественно бесстрастным, как подобало королевскому статусу.
Думаю, примерно так же смотрела на своих мучителей Жанна Д’арк — за мгновение до того, как ее охватило смертельное пламя.
Жрицы, поглядывая на Флору, никак не могли определиться, какую позу им стоит принять, воинственную или скромную, как на официальных празднествах. Демоницы же, все как одна, самоуверенно качнув бедрами, развернулись к королеве, занимая позицию наблюдателей.
И только Ника робко отступила за мою спину, не желая выпячиваться и привлекать к себе лишнее внимание.
— Где мой сын? — громко спросила королева.
По интонации — даже не спросила, а потребовала ответить.
— Ваше величество, он жив и уже почти совсем здоров, — ответил я, почтительно склонив голову. Хотя, конечно, чихать она хотела на мою почтительность. И жестом указал на покои Флоры. — Он здесь, отдыхает.
Королева, не сводя с меня ненавидящих глаз, проговорила:
— Гнусный мерзавец, кого ты пытаешься обмануть? Или твой хозяин и правда думает, что сумеет таким образом спасти свою шкуру? Уверен, что его иллюзии безукоризненны, и смогут ввести меня в заблуждение?
Господи, она решила, что я — прислужник Диса! И прямым текстом обвиняет беднягу во всех смертных грехах.
— Ваше величество, я не… — попытался я вставить хоть слово в свое оправдание, но мне не дали такой возможности.
—…Так вот открою тебе секрет — у меня врожденный иммунитет к иллюзии! Я всегда вижу только то, что есть на самом деле! И за то, что вы сотворили, вас обоих ждет недельное колесование и виселица! А болезнь его высочества неизлечима…
— Матушка!..
Окрик Альбы смог сделать то, что ни за что не удалось бы мне.
Королева остановилась.
С недоверием на лице она медленно, будто боясь разочарования, повернулась на звук…
— Ты?.. — изумленно выдохнула королева.
Принц улыбнулся.
Он стоял в длинной ночной сорочке, из-под которой жалобно выглядывали босые тонкие ноги, со стыдливо перекинутой через плечо простыней, из-за чего выглядел, как какой-нибудь древнеримский сановник. Ни синяков под глазами, ни синюшных губ уже не было — абсолютно живое, нормальное лицо. Только немного осунувшееся.
Непослушные слезы брызнули у королевы из глаз, от внезапной слабости подкосились ноги, и мы вместе с Альбой бросились к ее величеству, чтобы не дать упасть.
— Какая драма, — иронично протянула Флора у меня за спиной.
Ну а дальше все было, как в хорошем кино с хеппи-эндом — счастливые объятия матери и
