Воин Света 0 уровня - Сергей Шилов
Беру в руки копьё, топор вожака затыкаю за пояс сзади, рядом с вторым акинаком. — Вот видите, — говорю трём уже невидимым мной теням, я оставил вам 80 % вашей экипировки… ну примерно, где-то так. Выхожу на пляж. Пятеро отдыхающих смотрят на реку, где десять их собандовцев, выстроившись кривым полукругом, некоторые по пояс, некоторые по плечи в воде, загоняют новую русалку на своего атамана. Тот стоит в единственном месте, через которое русалка может прорваться — между сетью и берегом, но она пока пытается штурмовать держащих сеть бойцов, а те защищаясь, поднимают её повыше.
Пятёрка на берегу тоже не просто стоит, они типа, наблюдают с высоты своего роста и криком предупреждают, в какую сторону попытается прорваться русалка. Подхожу к ним со спины. Даже неудобно как-то прерывать. Но один, похоже самый опытный — он единственный не оставил своё оружие на песку, с двумя топорами за поясом, всё же оборачивается, и удивлённо смотрит на меня. По лицу понимаю, что собирается спросить что-то шаблонное, типа, кто я такой и что здесь забыл. Так что сразу отвечаю вопросом на невысказанный вопрос:
— Вы соблюдаете гендерные права русалок?
Глава 15. Кровавая рука Гринписа
— Я из Гринписа, — поясняю я, одновременно, поднимая левую руку так, будто показываю своё удостоверение, и пока бандит не понял, что в ней ничего нет, делаю привычное движение кистью и стреляю ему в горло.
Прохожу мимо, схватившегося за стрелу перевёртыша, он уже не опасен. Нулевой и первые уровни эволюции имеют мало энергии жизни, слабые способности регенерации и сильную уязвимость к критическим ударам. Кроме оборотней, причём обоих видов. Но, оборотни из зверолюдов, без объявления войны, в город не ходят, а оборотни из людей… этих предателей человеческой расы, в города не пускают. Кстати, поэтому так много перевёртышей зверолюдов рвутся в человеческие города, несмотря на ждущую их там дискриминацию. Предателей нигде не любят.
Эх, — думал я, втыкая копьё в затылок следующему братку, — может надо было стать оборотнем, был бы сейчас уважаемым зверолюдом в племени. А копьё, пожалуй, удобнее меча. Вынимаю из затылка и пока, обладатель новой дырки в голове падает, втыкаю в горло третьему, который успел ко мне обернуться, а вот понять что происходит, ему уже времени не хватило. Ну ничего, в другом мире, поймёт.
— Поздно пить боржоми, когда у тебя копьё в брюхе, — говорю четвёртому, который успел и повернуться, и осознать, и даже понять, почему не стоит оставлять своё оружие на песке, да ещё и отходить от него. Он со мной соглашается и падает, а я, не стряхивая с копья остатки кишок, кидаю его в пятого. Он то, уже успел кувыркнуться к своему топору и даже отбил им копьё в сторону. А вот прилетевший за ним топор, уже нет, и поймал его лбом. Лоб, вообще, самая крепкая кость человеческого тела. Не даром же ей кирпичи ломают. Но топор оказался ещё крепче.
Наверняка, после этого боя в волчьей банде будет прописано несколько новых правил. Таких как — не снимать броню на пляже, не оставлять оружие вне зоны досягаемости, и не смотреть всем в одну сторону. Надеюсь на это, иначе моя деятельность принесёт один только негатив, а он, как известно, ведёт к плохой карме.
Вот сейчас, передо мной лежала куча оружия, да что там оружия, куча кожаных доспехов, которые ловцы русалок побоялись испортить водой. Ну, как говорится, дураков учат. Так, кажется дураки меня всё же заметили. Беру лук и начинаю отстрел земноводных бандитов. Начинаю с тех, что ближе к берегу. Им до оружия всего-то десяток метров, ну и до меня, чуть больше.
Первые три выстрела, по удивлённо-неподвижным мишеням, особенно удачны, а потом начинается бардак. Не такой, какой бывает при пожаре во время наводнения в публичном доме, но похоже. Все кричат, куда-то бегут, запутываются в своих же сетях… один вожак кажется адекватным. Пускаю ему стрелу в голову, но она от неё отскакивает. Вот у кого крепкий лоб. Нет. Он и с русалкой дрался голыми руками, значит его класс — монах. На первом уровне он даёт приличную защиту от обычного оружия.
Вожак рычит, его голова, как и у всех оставшихся перевёртышей, превращается в волчью. И чего так все рассердились? Бросается на меня, но тут, ему на спину прыгает русалка и пытается откусить половину головы. С её пастью, от уха до уха и зубами пираньи переростка, это не должно быть проблемой, но монах, он и в Африке монах, зубы скользят, снимая только верхний слой кожи, а вожак, хватает русалку за голову и броском через плечо, приземляет себе под ноги. Но та, похоже, проходила основы подводной борьбы и бьёт врага хвостом по носу. Вожак воет, а морская дева проскальзывает у него между ног, к воде. Тут бы её и поймали бравые вояки, но им не до неё. Мне, впрочем тоже некогда смотреть, чем кончится их бой, я им и так, краем глаза любовался, стреляя по речным волкам в монгольском стиле.
Если взять несколько сотен мастеров стрельбы по-самолийски, заменить им автоматы на луки и показать в какую сторону примерно стрелять, то получится стрельба по-монгольски. В отличии от английских лучников, которые сначала целились, а потом стреляли, монгольские лучники в бою видели перед собой такое количество целей, что целиться по ним было абсолютной тратой времени. Поэтому монголы просто стреляли в сторону вражеского войска со скорострельностью перегретого пулемёта 19 века. А учитывая, что лучников в монгольской армии было ровно столько, сколько и всадников, которых обычно было в два, три раза больше чем их противников, ну, если только те сами не были монголами, то становится понятно, почему они всех завоёвывали. Потом, правда у монголов что-то пошло не так, но это «что-то» было связано не с тактикой их больших групп, а с внутренней политикой. Или с правилом по которому отец-основатель основывает Империю, его дети как-то правят, а внуки разваливают всё к чёртовой бабушке.
Не знаю, откуда у меня в голове столько посторонних мыслей во время боя. Хотя нет. Это же не мои мысли, а моего внутреннего наблюдателя. Локи, твою квантовую мать, не отвлекай!
