Кристина Стайл - Дань с жемчужных островов
Будучи по натуре своей человеком деятельным и решительным, Урихар попытался узнать имя прелестницы, навсегда похитившей его сон и покой, и его попытки увенчались успехом. Это оказалась богатая вдова, дом которой располагался совсем близко от дома шемита. Амарис, как шли красавицу, занималась весьма странным для женщины делом. Она разводила, выращивала и продавала бойцовых и сторожевых собак, по силе и злобности не знавших себе равных.
Собравшись с духом, купец подобрал в подарок любимой строгое ожерелье из двадцати крупных рубинов, на которое можно было построить быстроходную галеру, и решительно направился к очаровательной соседке просить ее руки.
— Я дважды побывала замужем, — сказала Амарис, Глядя на влюбленного бездонными глазами, — но оба раза моя супружеская жизнь длилась не дольше одного дня.
— Боги часто посылают испытания тем, кто может поспорить с ними красотой, мужеством или добродетельностью, — пылко ответил Урихар. — Но скажи, любовь моя, разве гибель тех, кто, видимо, был тебя не достоин, настолько поразила твое сердце, что в нем не осталось места для новой любви?
— Пожалуй, осталось, — лукаво взглянула на него Амарис, и у шемита на миг потемнело в глазах от ярко вспыхнувшей надежды. — Ты молод, красив, богат и не глуп. Я не могу так сразу согласиться на твое предложение, ибо coвсем не знаю тебя. Но я не скажу и «нет». Погоди немного. Как знать, может, богам угодно, чтобы мы были вместе.
Урихар покидал дом Амарис окрыленным. Его красавица, его мечта, его душа, его любовь не отказала ему! С этого дня они виделись очень часто. Шемит забрасывал любимую женщину цветами и подарками, а однажды преподнес ей нежнейшее стихотворение, которое бессонной ночью продиктовала ему любовь. То ли его настойчивость, то ли его искренние чувства, то ли еще что-то (разве может кто бы то ни было понять, почему женщина поступает так или иначе?) в конце концов сыграло свою роль, и Амарис согласилась стать женой Урихара.
Ах, какая это была свадьба! Единственное, в чем уступил счастливый жених своей невесте, так это то, что свадьбу праздновали в ее доме. Ему это показалось странным, ведь он считал, что жить они будут у него, но Амарис так настаивала, что Урихар вынужден был согласиться. Во всем остальном он устроил пиршество по своему вкусу.
Дорожку от ворот ограды до порога устилал пышный ковер из живых цветов. Цветами был полон и дом. Они были повсюду: стояли в огромных напольных вазах, висели гирляндами на стенах, лежали на полу, плавали в ванне. Даже огромная люстра в форме резного полушария с сотней разноцветных свечей была увита благоухающими розами.
В самой большой комнате дома стояли длинные столы, покрытые белоснежными кружевными скатертями. Однако тонкое кружево почти полностью скрывали золотые, серебряные и фарфоровые блюда с разнообразной снедью, яркой зеленью и налитыми солнцем фруктами. Из высоких чеканных ведерок выглядывали длинные горлышки бутылок с лучшими аргосскими и шемитскими винами. Множество слуг, облаченных в шелка и бархат, непрерывно сновали по дому, стремясь предугадать малейшее желание каждого гостя.
Гостей собралось великое множество. Это были самые богатые и знатные люди Шандарата, и даже владыка города прислал с поздравлениями и подарками своего советника.
Привычные к блеску и роскоши гости с восторгом взирали на окружавшее их великолепие. Но когда из своих покоев появилась невеста, все замерли, забыв обо всем на свете, пораженные ее красотой.
Им Амарис было платье из нежнейшего шелка небесно-голубого цвета, широкий подол которого украшал замысловатый узор из крупных молочно-белых жемчужин. Высосан прическа, открывавшая лоб и маленькие розовые ушки, пи ил усеяна нитками белых и голубых перлов. Несколько нитей спускались на щеки, в пять или шесть рядов обвивали стройную длинную шею и терялись в глубоком вырезе платья. Матовые жемчужины мерцали в желтоватом свете множества свечей, играли и переливались, словно лаская бархатную кожу одной из прекраснейших женщин хайборийского мира. Глаза невесты излучали такую радость, что у каждого, кто бросал на нее взгляд, на лице расцветала широкая улыбка.
Пир затянулся надолго. Звучали длинные застольные речи, прославлявшие жениха и невесту, им желали счастья и радости, достатка и благополучия, детей и внуков. Но хоть красота Амарис и пробуждала мужчину даже в дряхлом старике, мало кто завидовал Урихару. Страшная смерть предыдущих мужей этой роскошной женщины вызвала в Шандарате много пересудов. Может быть, поэтому Почти все, кто произносил в этот день тосты, желали шемиту прежде всего долголетия. И каждый раз, словно отвечая добрым пожеланиям, на груди жениха слегка шевелился маленький идол Мооля.
Наконец гости отправились по домам, оставив молодых наедине друг с другом. Если бы страсть влюбленного сердца и жаждущего ласки тела можно было сравнить с жаром полуденного солнца, то от горячих волн, исходивших от дома Амарис, растаяли бы снега на самых высоких вершинах, а ринувшийся вниз поток мгновенно бы высох без остатка. Когда же первый порыв немного угас, Амарис и Урихар, расслабленные и усталые, вышли на крыльцо, чтобы прохладный ночной ветер немного остудил разгоряченные тела.
На темно-синем небе сияли яркие звезды, а полная луна заливала двор неверным бледно-голубым светом. Кусты и деревья, такие прекрасные днем, сейчас казались неподвижными черными стражами. Среди них бродили огромным сторожевые псы, бесшумно скользившие вдоль ограды и по узким дорожкам, посыпанным мелким морским песком, Как только хозяйка вышла из дома, три ярко-рыжие собаки вынырнули из темноты и улеглись у ее ног. Амарис положила точеную руку на голову одного из зверей и нежно, словно любимое дитя, погладила жесткую короткую шерсть.
— Как ты не боишься этих зверей? — удивился Урихар.
— Я их люблю, — просто ответила Амарис. — Ребенком я играла с ними, и они заменяли мне и братьев, и сестер, и друзей, А сейчас я отношусь к ним как к детям. И они за это платят мне великой привязанностью. Знаешь, иногда мне кажется, что собаки лучше людей. Если они ненавидят, так ненавидят, а уж если любят, то отдадут жизнь не задумываясь, чтобы спасти хозяина. Они не лгут.
— Я постараюсь привыкнуть к ним, раз уж эти псы так дороги тебе, — пообещал Урихар, но на всякий случай положил руку на идола, которого никогда не снимал с шеи.
— Что это за фигурка? — поинтересовалась Амарис.
— Память о Сальбо, который стал самым близким моим другом на чужбине, — пояснил Урихар, — Это идол бога Мооля. Так вартулы называют бога семьи, долголетия и плодородия. Пока идол со мной, Мооль охраняет меня,
