Трон перьев и костей - Келли Сент-Клэр
– Лан!
Справа от меня, в конце загона, в тени лежало тело. Спиной ко мне, будто Фаолан спал. Ох, богиня, только бы не вечным сном!
Боясь подойти достаточно близко и убедиться, я на неверных ногах побрела вперед и рухнула рядом с ним на колени. Мои дрожащие ладони зависли над его телом.
– Богиня, прошу, дай прикоснуться к нему так, чтобы не вызвать хаоса.
Пожалуйста, Андерхилл! Даруй мне такую милость.
Так нельзя. Мы и так причинили столько вреда. Но я не могла остановиться. Ведь он выглядел так, будто…
Сглотнув, я схватила Фаолана за плечи, затем повернула лицом к себе. Мгновение затянулось – но наконец его грудь приподнялась, и я осмелилась прикоснуться к его щеке.
Темные глаза распахнулись.
– У тебя перья в волосах, – прохрипел Лан и, подняв руку, смахнул одно.
Живой.
У меня хлынули слезы, и я, откинувшись на пятки, убрала руки. Андерхилл таки проявила милосердие, но борзеть не стоило.
– Лан… мы сделали только хуже.
Он медленно сел, глядя мимо меня на загоны.
– Мы их ранили?
– Взрыв вашей магии убил их всех, – боль в голосе Руби разнеслась эхом по двору. – Разорвал на части вместе с защитой нашего убежища. Мы больше не скрыты. Люди и дворы уже знают наше местоположение.
Нет! Я уставилась на гиганта, надеясь, что просто ослышалась. Мы снесли барьеры убежища? Мы убили всех больных, обезумевших фейри. Тех, кто нуждался в нашей помощи.
Меня трясло. В тот момент я ничего так не хотела, как ощутить чьи-то объятия, почувствовать, что я не одна. Опустив голову, я изо всех сил сдерживала рвущиеся из груди рыдания. Пусть в глубине души я знала, что эта бойня не только моих рук дело, а результат смешения нашей с Ланом магии, я не сомневалась, что он мог коснуться любой другой Благой и не устроить… такое.
Играло роль нечто во мне.
Сильные руки обхватили меня и мягко притянули к себе, и я оказалась на коленях Лана.
– Отпусти ее, Неблагой, – прорычал Руби. – Тебе мало учиненного?
– Магия исчезла, – тут же рыкнул Лан в ответ, – а у Каллик разбито сердце.
Исчезла временно, наверное.
Однако случившееся доказало, что она возвращается снова и снова и что каждый раз, как мы прикасаемся друг к другу, в результате кто-то погибает.
И эти объятия – украденное у жизни мгновение, которое я буду лелеять долгие дни, месяцы, может даже годы спустя. Воспоминания – вот и все, что могло вообще быть между нами. Поэтому я прижалась к Лану и уткнулась лицом ему в шею, вдыхая его запах и роняя слезы.
Сколько погибших? Слишком много.
Они нуждались в нашей помощи. Моей помощи. И я их подвела.
Лан прижал меня крепче.
– Мы все исправим, Сиротка. Не знаю как, но исправим. Не сдавайся.
Отстранившись, я увидела, что его глаза полны непролитых слез. Пришлось даже отвернуться, потому что, увидев его таким, уязвимым и скорбящим, я потеряла бы последнюю каплю контроля над эмоциями.
Когда результатом стала такая бойня, не оставалось иного выбора, кроме как сдаться.
– Отпусти ее! – взревел Руби с таким гневом, что я вскочила на ноги и отшатнулась сама, будто меня вынудили силой.
Мгновение спустя Лан взвился следом, вставая между мной и Руби.
– Довольно! Мы сделали, как ты хотел, и смотри, к чему это привело! – Фаолан, взмахнув рукой, обвел жуткую картину. – Ни один из здешних безумных не остался в живых, об исцелении я вообще молчу. Может, мы и были оружием, но спустил курок именно ты.
Лицо Руби, возвышавшегося над стойлами, было непроницаемым. Он устало вздохнул.
– Пойдемте. Нужно покинуть убежище. Сейчас наша единственная надежда – принять бой с теми, кто желает нам смерти.
– Бой с кем? – переспросила я.
Я не понимала, о чем говорит Руби. Он не мог иметь в виду то, что я подумала.
Плечи Руби поникли, у Фаолана же они напряглись.
– Гигант говорит про битву против обоих дворов, – тихо произнес Лан.
– Они придут за нами, – сказал Руби, и я вдруг поняла, что за его спиной собралось множество фейри, которые смотрели на развернувшийся кошмар с тем же ужасом, что наполнял мое сердце. Среди них был Дрейк.
– Мы не потворствуем насилию, – продолжил Руби. – Но и не потерпим насилия, совершенного против нас. Мы должны защищать себя. То, что сотворили Каллик и Фаолан, нельзя повернуть вспять, и потому перед нами встает выбор. – Гигант повернулся к своим последователям. – Что вы выбираете, дети луны? Остаться тут и ждать, пока нас вырежут? Или сразиться у тронов обоих дворов, на Унимаке?
Дети луны?
Голова по-прежнему кружилась после взрыва и от горя, фраза прозвучала знакомо, однако я никак не могла вспомнить, откуда.
Я коснулась головы, и пальцы стали липкими от крови. Что ж, кое-что прояснилось. Однако тревога от слов Руби этим не объяснялась. Он не прав. Это неверный путь. Но слова застряли на языке, когда где-то в грудной клетке забилась вина.
Собравшиеся вокруг Руби фейри разразились гулом. Потерянные, отверженные, преступные, несправедливо изгнанные.
– Сразимся! – Клич подхватили все вокруг, пока от криков не задрожали загоны.
Я посмотрела на лицо Руби и увидела написанную на нем печаль. Покачав головой, я двинулась было к фейри, но Лан преградил мне путь.
– Нет, – произнес он вполголоса. – Если они выступят войной против дворов, они погибнут. Даже если ты будешь сражаться с ними бок о бок, Сиротка. Десяти тысячам фейри-изгоев не свергнуть единую мощь Неблагих и Благих. Ты сама знаешь.
Лан всмотрелся мне в глаза.
– Скажи, что понимаешь, о чем я, – он помолчал. – Пожалуйста.
Я была почти уверена, что Лан вообще впервые сказал мне «пожалуйста», и эта мольба меня смягчила.
– Понимаю, – отозвалась я, едва держась под тяжестью усталости. – Именно поэтому я и должна их остановить.
Лан сдвинулся в сторону и слегка поклонился.
– Тогда после вас, ваше величество.
Смягчилась, называется.
Чувствуя, как дергаются желваки, я прошла мимо загонов с мертвецами, и душа снова разорвалась на части.
И почему я хоть на секунду поверила, что прикосновение к Лану сработает? Будь проклято мое исполненное надежды сердце.
Я остановилась перед Руби.
– Им нельзя на войну. Их всех перебьют.
Дрейк, стоящий рядом с гигантом, ощетинился.
– То, что нас
