Дым на солнце - Рене Ахдие
Словно почувствовав направление ее мыслей, Райдэн нахмурился.
– Я… не силен в этом.
Удивленная этим признанием слабости, Марико ответила, не задумываясь:
– И в этом я тоже с вами согласна, мой господин.
Тревога расползлась по ее коже. Она стиснула зубы, не давая ей просочиться и изо всех сил стараясь выглядеть твердой. Безупречной, как Райдэн. Как будто именно это она и хотела сказать и не собиралась извиняться. С закаленными воинами лучше всего противопоставлять силе силу. Рэн был тем, кто преподал ей этот урок своими ехидными комментариями и меткими камешками.
Глаза Райдэна расширились.
– Дразнишь меня?
Смятение пронзило ее желудок.
– Нет. То есть да, мой господин. Я имею в виду… – И Марико смолкла, досада пустила корни в ее душе.
«Я ужасна в этом».
– Ты тоже не сильна в этом. – Райдэн улыбнулся с напыщенным удовлетворением, но Марико заметила намек на смех в его глазах.
Она промолчала.
– Уверен, ты знаешь, почему я попросил о встрече. – Он не дал ей ни шанса на ответ, настолько он был уверен в своем мнении. – Император желает, чтобы мы поженились на следующей неделе.
Ее сердце подпрыгнуло к горлу. Она кивнула, чтобы выиграть время на обдумывание.
– Не могу сказать, что знаю, что делать или говорить теперь, особенно учитывая нестандартные обстоятельства, – продолжил Райдэн, выпятив руки в локтях в стороны и широко расставив ноги. Рэн тоже всегда так делал: пытался занять больше места, чем нужно. Тактика мальчишки, которому необходимо было что-то доказывать. Но снова, Марико снова уловила проблеск нерешительности.
Принц продолжал:
– Ситуация вышла непростой. Мое… общение с женщинами вне моей семьи было ограниченным. Я не знаю, как высказать свое мнение по этому поводу, не обидев тебя.
Учитывая статус Райдэна, ничто из этого не следовало говорить его невесте. Но Марико оценила его честность. По крайней мере, он не пытался скрывать свои мысли.
Когда она снова не ответила, Райдэн продолжил:
– Поскольку я не знаю, с чего начать, начну с первого, что пришло в голову. Чего ты хочешь, Марико? – спросил он. – Ты хочешь быть моей невестой?
Он снова застал ее врасплох. Ни разу за все время, пока ее семья вела переговоры с императорской семьей, никому не приходило в голову спросить Марико, чего она хочет.
Странно, что именно принц Райдэн первым задал вопрос. Вместо ответа Марико повернулась, чтобы пройтись по комнате и позволить себе обдумать этот непредвиденный поворот событий. В тишине она изучала коллекцию оружия, украшающую стены. Некоторые лезвия были заперты в богато украшенные саи и выставлены на лакированные деревянные подставки. Многие ножны украшали гербы поверженных кланов. У части мечей украшены были сами рукояти. Марико заметила засохшую кровь, покрывающую искусную резьбу цубы[14] из слоновой кости. Она замерла, размышляя, какую историю рассказал бы этот меч. Сколько жизней было унесено каждым взмахом его клинка. Сколько печали он принес.
Когда она снова повернулась к Райдэну, ее внимание привлек один меч на высокой подставке в темном углу, отрезанный от всех остальных.
Его лезвие было белым. Почти светящимся. В его сердцевине как будто был вытянутый золотой слиток, обернутый почти алебастровым камнем. Катана была не в ширасае[15], которая лежала сбоку, а на рукояти из слоновой кости был выгравирован феникс. Его гарда была вылита в виде перемежающихся языков пламени и перьев феникса, инкрустированных золотом. Это была вещь непревзойденной красоты. Клинок, предназначенный для того, чтобы на него смотрели и чтобы изучали. И все же странно, что он не был выставлен в центр комнаты, чтобы о нем, вне всякого сомнения, говорили во время любого собрания в зале.
Несмотря на то что меч отставили в тень, Марико узнала его, как только увидела.
– Это меч Такэда, – сказал Райдэн, вставая рядом с ней. – Его имя Фуринкадзан. Оружие, выкованное духами из молнии, ударившей в песчаные дюны подле реки Сэндай более тысячи лет назад.
Марико шагнула ближе к мечу. Подальше от принца.
– Если ему действительно тысяча лет, то он отлично сохранился, – пробормотала она.
– Зачарованные клинки не ржавеют и не нуждаются в заточке.
Она обратила внимание на надпись, выгравированную там, где алебастровый клинок встречался с золотой цубой:
– Быстрый, как ветер, тихий, как лес, яростный, как огонь, непоколебимый, как гора.
– Девиз клана Такэда. – Райдэн нахмурился, и от этого жеста вокруг его рта образовались морщинки. – Этот клинок заинтересовал тебя. – Его ноздри раздулись.
– Конечно же, – ответила она беззаботным тоном, – он ведь уникален, а мне нравятся уникальные вещи. А вам нет, мой господин?
Он не ответил.
– Могу я спросить, что заставило его светиться той ночью? – Марико послала ему осторожную улыбку.
На его лице еще сильнее вспыхнуло раздражение.
– Он светился, потому что находился рядом с наследником Такэда, каким бы недостойным он ни был. Легенда гласит, что, когда клинком завладеет воин с чистым сердцем, он станет оружием, несоизмеримым ни с чем другим. Сильнее любого другого. – Он пренебрежительно махнул рукой. – Исторически только мужчины из клана Такэда оказывались достойными его, но я сомневаюсь, что хоть один из сыновей линии Такэда Сингэна мог бы на самом деле обладать такими качествами. – В каждом его слове сквозило презрение.
«Он ошибается. Фуринкадзан засиял для Оками».
В тот же миг Марико поняла, почему клинок был задвинут в сторону вместо того, чтобы занять почетное место в приемном зале Райдэна. Меч откликнулся вору в лесу. Но не ответил ему. А это значило, что он – несравненный принц Райдэн, первенец небесного повелителя – не был воином с чистым сердцем. Он был недостаточно хорош.
«Он сомневается в себе».
Осознав это, Марико решила применить против Райдэна его собственную тактику. Вместо того чтобы задать вопрос, она сказала утвердительно:
– Вы ненавидите Такэду Ранмару не только за то, что сделал его отец, но и за что-то еще.
Райдэн фыркнул.
– Неважно, что я думаю об этом трусливом предателе. Скоро его казнят. Я заставлю моего брата положить конец этому фарсу и отправить его наконец к его отцу. – На его лицо упала тень. – Да встретятся они в огне, где горят предатели.
Зрение Марико поплыло. Она схватилась за край каменного пьедестала, на котором стоял меч Такэда. В животе свернулось странное ощущение, как будто
