Голубая луна (СИ) - Мах Макс
- Готово! - крикнула Алена, оборачиваясь. - Теперь быстро! Долго лед против огня не устоит!
Несколько викингов сразу же бросились вперед, проскочили затянутый дымом и паром узкий переход и скрылись за баррикадой. За ними потянулись и все остальные. Замыкали отряд монахи, но Алена удерживала ледяной мост до последней возможности и, едва перешла на другую сторону, переход исчез в клубах раскаленного пара. Герда к этому времени продвинулась довольно далеко вперед и оказалась совсем рядом с башней. Та, насколько можно было рассмотреть в свете близких пожаров, стояла с распахнутыми воротами, а весь подъем к ней, шедший наискось через довольно высокий вал, был завален черными телами на белом снегу - память о недавно закончившейся резне. Бой здесь уже затих, - выгорел дотла, - но где-то неподалеку, на Софийской набережной и в прилегающих переулках по-прежнему звенела сталь и раздавались неразборчивые крики. Так что все внимание немногочисленного заслона, оставленного врагами, чтобы охранять проездную башню, было устремлено именно туда. Наверное, поэтому они не заметили стремительный рейд отряда Герды и приготовиться к бою не успели. А на войне, как на войне: если не ты, то тебя. Ну, их там всех и положили. Одного даже сама Герда успела угостить парой ударов меча. Убить, возможно, не убила, но совершенно очевидно, что покалечила. Дала, как говорится, выход своей ярости.
Между тем, сбив заслон, варяги и конгарские наемники устремились внутрь детинца, где разворачивались сейчас основные боевые действия. Однако Герда не стала спешить, она задержалась у ворот и, отловив одного из монахов, приказала, чтобы братия оставалась здесь. Приказ был прост: запереть ворота изнутри и удерживать башню, - от атак изнутри детинца и снаружи, - пока Герда и ее люди будут разбираться с "латинянами" внутри крепости. Говорить монахам, что она и сама, как бы, той же латинской веры, что и поляки, Герда не стала. Ей не принципиально, - она, вообще, не столько верила, сколько соблюдала приличия, - а им будет неприятно. Зачем зря обижать хороших людей?
Итак, отдав распоряжения, Герда, которую прикрывали Тильда и Юэль, двинулась догонять своих людей. Впрочем, далеко идти не пришлось. Уже в нескольких десятках шагов от воротной башни, - по ту сторону мощеного камнем двора и за деревьями небольшого сада - развернулось сражение затопившее, по-видимому, всю территорию кремля. Бой шел между многочисленными хоромами и церквами крепости, внутри палат и теремов, на паперти собора. Колдовать здесь было опасно из-за тесноты, да и времени на правильное колдовство практически не оставалось, так что даже ведьмы Неревины и Сигрид Норнан достали длинные ножи, хотя сами в бой и не вступали. Стояли чуть в стороне, под прикрытием нескольких наемников-варягов и пытались поражать своей магией отдельных вражеских бойцов. Герда же сходу врубилась в гущу боя. Она дралась мечом, но нет-нет да успевала бросить в очередного врага какое-нибудь мелкое заклинание с левой руки. То яйца поджарит, то бороду подожжет, а одного умудрилась даже снести с дороги "сгустком гнева", так что улетел не только он, но и все, кто был рядом: свои и чужие - все разом.
"Ну, это я, кажется, погорячилась..." - поморщилась Герда, разворачиваясь лицом к очередному врагу.
Впрочем, времени на сожаления у нее не было. Вокруг кипел бой, и она неожиданно оказалась в самой его гуще. Конечно, Герда была здесь не одна. Рядом, прикрывая ее, насколько это вообще возможно в ночном бою, двигались Юэль и Тильда. Но в такой ожесточенной схватке всего не учтешь, и бой - это всегда импровизация. Так что била не только она, ей тоже доставалось. Один раз Герда пропустила практически смертельный удар в грудь, но, к счастью, панцирь выдержал, хотя тряхнуло ее основательно. Другой раз, чья-то сабля прошлась наискось по наплечнику, и, если бы не высокий воротник-стойка китайской кольчуги, могло бы выйти совсем нехорошо. Сабельный удар по шее - сохранению жизни и здоровья не способствует! В общем, в такой свалке, в какой вдруг оказалась Герда, за всем не уследишь. Остается только одно: сражаться, двигаться и надеяться, что и на этот раз тебе снова повезет. Вот она и дралась. Забыв обо всем, потерявшись в ночном бою и потеряв в нем саму себя, дралась, чтобы убивать, и чтобы не быть убитой самой.
В той части детинца, где сражались сейчас люди Герды, было не то, чтобы светло - до рассвета по ощущениям оставалось еще около часа времени, - но несколько костров и многочисленные факелы разбавляли ночную тьму неверными сполохами желтого, красного и оранжевого пламени. Огонь метался на холодном ветру, играл тенями людей на истоптанном снегу и на стенах палат и соборов, на краснокирпичной куртине, отделяющей детинец от Владычного двора. Как и когда Герда оказалась так близко от цели своего рейда, она не помнила, но, всплыв в очередной раз из тьмы к свету - по обе стороны от разбитых ворот Владычного двора в железных жаровнях горел дровяной уголь, - она увидела заслон, состоящий из польских наемников, и смела его одним ударом "печного зева". Откуда взялись силы, трудно сказать, - тело ее было измучено, и усталость притупила державший ее в тонусе гнев, - но позиция для магического удара была идеальна, и формула заклинания сама собой вдруг выскочила на язык. Короткий речитатив за плотно сжатыми зубами, вспышка темного пламени в створе ворот, и все, собственно. Проход открыт.
Герда шагнула к воротам, но вовремя остановилась. Оглянулась, увидела, как подтягиваются к ней ее люди, те из них, кто все еще был жив. Посмотрела на их измученные, закопчённые, осунувшиеся лица, изодранную одежду, посеченную броню, и вдруг поняла, что бой идет уже несколько часов кряду. И что сама она, наверняка, выглядит ничуть не лучше. Плащ она потеряла, - "Где? Когда?" - на нагруднике вмятина, кольчуга разорвана, как минимум, в паре мест, под левым глазом, если верить ощущениям, наливается сейчас огромный синяк, а она и помнить не помнит, кто и когда угостил ее ударом в лицо. Нос тоже болел, а под ним на губах ощущалась корка засохшей крови.
"Ну, ничего себе! - ужаснулась она, представив себе, сколько раз за эту ночь могла умереть. - И куда, черт побери, делся мой меч?"
Абордажного меча у нее уже не было, и в руке она вместо него сжимала катану. Пропали куда-то оба кинжала и практически все метательные ножи.
"Чем же я занималась столько времени?" - удивленно спросила она себя.
- Дурью маялась, - ответила ей Другая Герда, вырядившаяся сейчас в то роскошное синее платье, в котором Герда появилась на балу в великокняжеском тереме. - Убиться не терпится? Геройствуешь, как какая-нибудь, прости господи, Жанна д'Арк? Себя не жалко, меня хоть пожалей!
- Отстань! - устало отмахнулась Герда.
- Думаешь, кто-нибудь спасибо скажет? - зло усмехнулась в ответ Другая Она. - Иван твой или папаша его, проворонивший заговор?
- Заговор? - нахмурилась Герда.
- А что, похоже на что-нибудь другое? - вскинула левую бровь Другая Она. - Ты что, не поняла еще, что это не интервенция? Хотя...
- Что? - насторожилась Герда.
Сама она думать, тем более, рассуждать логически, была сейчас неспособна, но это не означает, что напрочь лишилась разумения. Во всяком случае, была достаточно " в себе", чтобы со всей серьезностью отнестись к словам своего Альтер Эго.
- Возможно, позже...
- Что позже?! - рассвирепела Герда.
- Позже заговорщики расплатятся с поляками территорией... Полоцком, например.
- Ну, и кто они эти заговорщики, по-твоему?
Герда была согласна с другой Собой. Она же сразу, когда еще находилась в Полоцком подворье, подумала о заговоре и предательстве. Вот только недосуг было разбираться со своими догадками.
- Cui prodest? - пожала плечами Другая Герда.
- Кому выгодно? - переспросила Герда. - Даже представить страшно...
