Алексей Константинов - Ларец Пандоры (СИ)
— Бэй, заберись на тот холм и следи за перевалом, — стал давать распоряжения Линь. — У, разведи костёр. Хо, пойдем вместе со мной, нужно разведать местность.
Не поднимая глаз, китайцы стали выполнять приказы командира. Линь и Хо пробирались по горной тропинке, которая тянулась у подножья скалы, резко сворачивала в проём между двумя отвесными склонами, образуя дно неглубокого ущелья, выводила к крутому склону за которым начиналась тянущаяся на северо-запад горная гряда, окружённая непроходимыми скалами. У подошвы склона, на котором стояли Юн и Хо, тёк небольшой горный ручей.
— Смотри, — Хо указал пальцем куда-то вдаль. Юн поднял глаза и увидел тоненькую, едва различимую струйку дыма. — Снова тибетцы?
— Кто их знает, — вздохнул Линь. — Ночью нужно будет поставить кого-нибудь по ту сторону ущелья. Тогда они не смогут подобраться к нам незамеченными. Давай возвращаться, нужно отдохнуть.
Китайцы быстро проделали обратный путь. У не только разжёг костер, но и поставил походной котелок с водой греться. Сейчас он занимался разделкой туши козы. Юн позвал караулившего на холме Бэйя, тот нехотя спустился к подножью.
— Отдыхай до вечера. Мы с тобой будем караулить первую половину ночи, предупредил Линь. Фэн Бэй отрешенно кивнул, снял винтовку, подвинулся ближе к костру, лёг и мгновенно уснул.
— Следите за обстановкой, — обратился он к Хо Чао и У Вею. — Мы видели дым от костра. Желательно избежать встречи с местными. Когда еда будет готова, будите нас.
Наконец-то он мог лечь. Так приятно вытянуть измученные ноги, расслабить нагруженную спину, закрыть слезящиеся глаза. Юн провалился в сон так же быстро, как и Бэй. Шум возни и тихие разговоры У и Хо не мешали, звуки отошли на второй план, не воспринимались. Сны, которых Юн обычно не видел, заполнили его сознание. Большую их часть китаец не запомнил. Но образ родной деревни на севере страны, всплывший в причудливом видении, Линь забыть не мог. Как и образ отца. Юн снова был там, они с его старшим братом, Линь Лингом, бродили по горам, напуганные, неопытные. Звали отца, молчание служило ответом. Спускаясь в очередной овраг, они были уверены, что обнаружат его останки, обглоданные грифами. Но этого не происходило. И снова нужно подниматься, спускаться, блуждать в неведении среди голых, серых скал. Обречённые вечно искать и не найти, они вышли к сгоревшей деревне. Юн узнал родной дом, сердце защемило. Вдруг налетели вражеские солдаты. Воины милитаристов схватили их, убили Линга, принялись избивать Юня. Линь брыкался, руками вцепился в горло одного из врагов, и душил, душил, душил!
— Командир, просыпайся, — растолкал его Хо. — Что с тобой?
Юн открыл глаза, не сразу вспомнил, где он, хотел броситься на своего солдата, приняв его за неприятеля. Чувство реальности обрушилось на Юня и приковало его к земле. Линь понял, что не может пошевелиться. Мышцы рук и ног стали ватными, ныли, не подчинялись ему.
— Что-то случилось? — выдавил из себя Юн, пытаясь отогнать кошмар.
— Ты стал размахивать кулаками, кричать, перепугал нас, — сказал Хо. — Похлебка готова. Мяса осталось много.
— Так пожарьте его. Мы не станем волочить тушу и дальше, бросим её здесь, — сказал Линь.
Хо кивнул, оставил командира в покое. Потирая заспанные глаза Линь сумел сесть, потянулся, кистями разминая мышцы ног. Подняться с первой попытки не получилось. Юн запаниковал — он не чувствовал своих ступней. На мгновение показалось, что ноги отнялись. Но после длительного растирания бёдер и голеней, Линь сумел встать. Сильно хромая, он подошёл к котелку с остывающим бульоном, вытащил из походного мешка ложку, начал с жадностью есть. Жижка была горячая, поэтому Линь доставал ложкой куски мяса. Они быстро остывали и Юн глотал их, почти не разжевывая. К нему подключился Бей. На пару они быстро разделались с большей частью похлебки. Съели бы и оставшееся, да вспомнили о своих товарищах и устыдились. Впрочем, У и Хо были не в обиде: громок чавкая, они уплетали жаренное мясо. Юн не отказался и от этого деликатеса.
Вволю насытившись, они накрыли тушу старым, рваным одеялом, сварили ещё немного похлебки и накрыли котелок. Мясо не должно пропасть до завтра, Линь планировал провести у подножья один день, а после с новыми силами преодолеть остаток пути.
— Бэй, ты дежуришь на холме, я в ущелье. Вы, — Линь кивнул в сторону У и Хо, — отсыпайтесь. Будете дежурить до рассвета.
Взяв винтовку Линь побрёл по тропинке, в то время как Бей забрался на холм. Вскарабкавшись по крутому склону вверх, Юн устроился на небольшой террасе, заросшей лишайником. Отсюда открывался обзор не только на дно ущелья, но и на прилежащие хребты. Юн лёг на живот, винтовку прижал к левому боку. Первым делом он попытался отыскать струйку дыма, на которую указал Хо, но ничего не вышло. Если поблизости действительно находилась деревня, ближе к вечеру костры там просто обязаны гореть. Ещё не слишком темно. Если бы дым был, его удалось бы различить.
«Может, показалось», — подумал Линь.
Он стал следить за долиной. Занятие довольно скучное, усыпляющее. Бороться с дремотой оказалось сложно. Юню приходилось щипать себя за щеки и прикусывать губы, чтобы не уснуть. Стемнело. Несколько раз Юню казалось, будто между холмами гряды мелькали огоньки. Там определенно кто-то был. Смутное ощущение угрозы не покидало Линя. Возможно, самым разумным будет утром перейти через перевал, вернуться в долину и выбрать другой маршрут.
Юн стал размышлять о том, как долго колонны коммунистов будут оставаться в Сичуан-Сикане и успеет ли его отряд добраться туда в срок. Линь опытный солдат, исходил горные кряжи Гималаев вдоль и поперёк во время путешествий с отцом и братом, но он не мог не признать, что сейчас отряд коммунистов двигается наудачу, рискует заблудиться и погибнуть в горах. Стоит ли из-за беспочвенного страха менять направление движения, снова двигаться на запад, тогда как давно следует повернуть на восток?
Около трех часов ночи Хо пришёл сменить Юна. Линь довольно неуклюже спустился с террасы, Хо не рискнул карабкаться туда, решил остаться внизу. Предупредив солдата о непонятных огнях, Юн вернулся в лагерь. Бэй уже дрых у костра. Ночь выдалась прохладной, поэтому солдат устроился так близко к кострищу, что языки пламени едва не облизывали его бока. Юн последовал примеру своего солдата.
Линь снова провалился. На этот раз снов не было. Пучина мрака уволокла Юня в глубины сознания. Даже страшный шум, поднявшийся в лагере, не сразу извлёк его оттуда.
— Там стрельба! Хо пропал! — проорал на ухо Линю бросивший свой пост У. Командир вскочил, встрепенулся, схватился за винтовку, не отдавая отчёта своим действиям, бросился по тропинке вдоль подножья, замер у ущелья. На земле валялась разбитая винтовка Хо. Он сам пропал. Линь стал всматриваться в темноту между отвесными склонами, рассчитывая различить фигуры напавших на Хо тибетцев, но у него ничего не вышло. В ущелье царила всеобъемлющая тьма. К месту происшествия прибежали Бэй и У.
