Джон Байлс - Дети Древнего Бога
— Да ну их, эти анализы, — отмахнулась Мисато, — Я сегодня же поговорю с врачом, он тебе все разрешит.
— Только не бей его слишком сильно, — добавил Макото, и они рассмеялись.
— И вообще, какого черта ты прохлаждаешься тут, пока я вкалываю за троих? — спросила Мисато, — Ты думаешь после победы над Ангелами у меня уменьшилось бумажной работы? Одевайся, и пойдем отсюда. Свяжем простыни и выберемся в окно. Только сначала допьем шампанское — не пропадать же ему.
— Мисато, по-моему, ты уже достаточно выпила, — заметил Макото, — Ты уже забыла, что сама настояла на том, чтобы я лег на обследование. Кстати, в финансовом отделе знают, что NERV оплачивает мое пребывание здесь?
— Я главная, — заявила Мисато и тихонько рыгнула, прикрыв рот рукой, — Как скажу — так и будет. Как ты смотришь на то, чтобы после больницы переехать ко мне? Я отхватила себе в Гамбурге шикарные апартаменты…
— А как же Аска и Синдзи? Они все еще живут с тобой?
— Не-а. Они уже достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе. Кроме того… — лицо Мисато помрачнело, — …я больше им не командир. Так что скажешь? Я такие предложения два раза не делаю.
— Если только ты будешь следить за своим отношением к алкоголю, — сказал Макото, — Меня не прельщает связать жизнь с женщиной, которая, выпив, теряет голову.
— Ты что, думаешь, я забыла? — серьезно спросила Мисато, — Многое бы я отдала, чтобы забыть. Я хорошо помню, что заставило меня отказаться от алкоголя, и ты отлично знаешь — последние месяцы я не брала в рот ни капли спиртного. Я поклялась тогда самой себе — ни капли, пока мы не победим. Мы победили. И по этому поводу просто грех не выпить.
Она протянула руку к бутылке и разлила по бокалам остатки шампанского. Звякнуло стекло.
— За победу! — провозгласила Мисато.
— За победу! — отозвался Макото.
Акане бесшумно притворила дверь и уперлась лбом в косяк. Из комнаты доносился скрип пружин кровати под двойной нагрузкой, шуршание одежды, звуки поцелуев и хихиканье. Конечно, она могла бы сейчас ворваться в палату и устроить скандал, хотя… какие у нее могут быть основания? Да неважно, хотя бы ради того, чтобы увидеть потрясенное лицо этой развратницы, пользующейся своим служебным положением, чтобы отбить у нее ее… Стоп. Макото никогда не принадлежал ей, что бы они ни думала по этому поводу. И потом, разве она не пыталась сама свести его с Мисато? Да, как-то все неожиданно… Но в любом случае, ей тут больше нечего делать.
Спускаясь по лестнице, вместо того, чтобы воспользоваться лифтом, Акане не удержалась и расплакалась. Когда она доставала из сумочки платок, пластиковая карточка с ее фотографией и напечатанным именем «Акане Хьюга», выпала и осталась лежать на ступеньке.
Натянуто улыбаясь, Акане прошла мимо стола сестры-регистраторши и вышла на улицу.
— Что-то вы быстро, — заметила сестра, но Акане не оглянулась.
* * *Сейчас и здесь они собрались в последний раз. Словно стыдясь облика, скопированного с представителей расы, что нанесла поражение их Повелителю, они присутствовали не во плоти и даже не в виде голограмм. Шесть прямоугольных черных монолитов с иронично-глумливой надписью на гладких гранях: «только звук» выстроились кругом, обращенные фронтальными поверхностями к центру. Голоса звучащие откуда-то извне, утратили свою индивидуальность и казались различными вариантами записи одного и того же бесцветного, без характерных черт, низкого мужского голоса.
— Я думаю, что выражу общее мнение, если заявлю — это конец, — произнес Первый.
— Не конец, — возразил Четвертый, — Еще не конец.
— Но начало конца, вне всяких сомнений, — согласился Шестой.
— Если бы только Саймон выполнил свою часть плана должным образом… — с едва заметным намеком на сожаление и досаду в голосе произнес Третий, — Все упиралось в человеческий фактор, и нам просто не повезло.
— А не задумывались ли вы, что, возможно, Саймон играл на обе стороны? — спросил Второй, — Он мог решить подстраховаться, на тот случай, если мы потерпим неудачу.
— Нет, проблема кроется в другом. Человеческий фактор способен погубить даже безупречный в остальных отношениях план. Наш человек, тайно проникший на борт Симитара, также не справился. Более того, именно его действия привели к краху. Не взорви он Симитар, мы нашли бы другой способ завладеть Эйдолионами. В нем оставалось слишком много человеческого, возможно его лояльность к человеческой расе оказалась сильнее, чем мы думали.
— Хочешь сказать, что он пожертвовал собой? Ради чего?
— Ради того, чтобы Эйдолионы не попали в руки Повелителя.
— Я имею в виду — ради чего ему предавать нас? Мы обещали и дали ему больше, чем он мог получить от кого бы то ни было еще.
— Это… человечность. Она не объяснима с позиций логики, и боюсь нам никогда не постигнуть ее.
— Мы могли бы провести ритуал восстановления и подвергнуть его допросу.
— Какой в этом смысл? Нет, пусть он даже не рассчитывает на второй шанс. Кроме того, от тела осталось слишком мало для полноценного ритуала. Основные соки и соли смешаны с другими элементами, так что, скорее всего, мы не получим ничего, кроме ожившей монструозности.
— Нет смысла сожалеть о том, чего мы не в силах изменить, — подвел итог Первый, — Повелитель Снов мертв, его приспешники уничтожены. У нас нет ни причин, ни возможности продолжать поддерживать соглашение. Пришло время позаботиться о собственной безопасности.
— Ты думаешь, они смогут добраться до нас?
— Саймон знал, как нас найти. Возможно, он передал это знание своему преемнику, погибшему при взрыве Симитара. Но кто знает, кому мог передать эти сведения тот? Кроме того, даже если тайна сохранена, это не значит, что кто-то еще не сможет расшифровать код, заключенный в книге Эйбон.
— Что же ты предлагаешь?
— Мы должны уничтожить все нити, связывающие нас с этой историей, оборвать все связи, устранить всех свидетелей…
— Это может привлечь ненужное внимание.
— Не к нам. Только к людям, косвенно связанным с нами. Но поскольку они будут мертвы — то не смогут ничего рассказать. Лишь знающим ритуал восстановления будет открыта истина. А люди… это всего лишь люди. Они испокон веков уничтожают друг друга.
— Остается только удивляться, как они не пришли к самоуничтожению без нашего вмешательства?
— Едва не пришли. Трижды, на протяжении прошлого века, и один раз в этом. Но тогда это не совпадало с нашими планами…
— Теперь планы изменились! — раздался из тьмы энергичный возглас, и в круг, образованный стоящими монолитами, вошел высокий темноволосый человек. Он был облачен в серый, безукоризненно сшитый костюм-тройку, а в руке держал небольшой кейс, но эти детали единственные, которые не вызывали чувства нереальности, были постоянными. Лицо человека или, вернее, сущности в человеческом облике, казалось застывшей бледной маской и в то же время беспрестанно изменялось, и каким-то непостижимым образом, стоя в центре круга, новоприбывший оказался обращен лицом к каждому из шести монолитов.
