Закон ученого - Силлов Дмитрий Олегович sillov
Кречетов все это знал прекрасно, так как обладал феноменальной памятью. Ему не нужно было смотреть в КПК – карта Зоны давно отпечаталась у него в голове в мельчайших подробностях. Правда, лично бывать в этих местах не приходилось, но все в жизни когда-то случается в первый раз.
– Идем через Нахаловку, – бросил он через плечо. – Принять радиопротекторы из аптечки.
И, забросив в рот горсть таблеток, первым вошел в туман, который при приближении отряда вроде бы стал немного плотнее…
Судя по карте, территория садовых участков была не такой уж большой, с полкилометра пройти – и вот она, окраина Припяти. Короткий путь к цели, за которым раскинулась окраина поселка Янов, откуда уже видны крыши зданий второго микрорайона Припяти…
Но не всегда самый короткий путь оказывается на самом деле коротким…
Отряд шел сквозь туман, который понемногу стал рассеиваться.
И в нем стали угадываться фигуры людей…
Кто-то работал на огороде, ворочая землю мотыгой.
Другой колол дрова, беззвучно опуская топор на вертикально поставленное полено.
Женщина поливала землю из лейки.
Ребенок играл с плюшевым медведем, сидя на крыльце невзрачного летнего домика…
Умиротворяющая картина, от которой у Кречетова почему-то побежали мурашки по спине.
Он прекрасно знал, что людей здесь быть не может. Что при тех показаниях, которые сейчас выдавал счетчик Гейгера, любой человек, пробывший на этом проклятом месте три-четыре часа, по прошествии их просто ляжет на землю и начнет медленно умирать, харкая кровью и выплевывая собственные зубы…
Как бы ни были улучшены тела репликантов, Кречетов понимал: сейчас вся надежда на радиопротекторы последнего поколения, действующие очень быстро после приема… но не слишком долго. У отряда было минут двадцать от силы, чтобы пройти критически фонящий участок, и потому люди, спокойно работающие справа и слева от дороги, выглядели нелепо и довольно жутко.
– Вас здесь нет, – прошептал Кречетов, стараясь унять нервную дрожь в руках. – Здесь ничего нет, тут все давно снесено и похоронено. Вы просто призраки прошлого, порожденные отравленной почвой и болотными испарениями…
Однако призраки не спешили растворяться в тумане из-за того, что ученый сообщил им об их истинной сущности. Напротив, они отрывались от работы, поворачивали головы в сторону отряда и слегка приподнимали их, словно принюхиваясь. При этом их тусклые, мертвые глаза без зрачков начинали медленно разгораться, будто внутри голов этих фантомов кто-то постепенно выкручивал регулятор фонаря на полную мощность.
– Быстрее, командир, – проговорил Фыф ровным, безэмоциональным голосом. – Справа и слева чувствую усиление аномальной активности, а также общее повышение радиационного фона. Атаковать центры активности не могу, мой ментальный потенциал близок к нулю.
– Бегом! – скомандовал Кречетов, бросаясь вперед.
Но бежать оказалось не так-то просто…
Туман, стелющийся по разбитому асфальту, внезапно уплотнился, и выдирать из него ноги стало довольно тяжело, словно бежишь по колено в снегу… Причем было очевидно, что это работа призраков: их горящие взгляды сконцентрировались на дороге, а сами они, побросав орудия труда, медленно переставляя ноги, двинулись по направлению к группе…
Кречетов понял, что это конец. Убежать не получится, отбиваться особо нечем. Вряд ли на существа, обитающие в области столь высокого радиационного фона, каким-то образом подействуют пули. Кречетов, конечно, для успокоения совести дал пару очередей по ближайшему призраку – но пунктир, пробитый в груди фантома, затянулся за несколько секунд, словно ученый стрелял не в живой объект, а в зомби, слепленного из тумана…
Они и правда передвигались точно живые мертвецы – неторопливо перебирая ногами, повесив руки вдоль тела. Действительно, к чему напрягаться, когда жертвы завязли в радиоактивном тумане, словно мухи в паутине? Если у этих фантомов есть чувства, может, они сейчас даже удовольствие получают от столь удачных результатов их неспешной охоты.
– С приближением центров активности растет потенциальная угроза, – все таким же механическим голосом произнес Фыф. – Предполагаю, что в непосредственной близости с ними мы получим критическую норму поражения, называемую «смерть под лучом», против которой радиопротекторы бессильны.
– Бежим! Быстрее!!! – закричал Кречетов, понимая, что убежать не удастся, что фантомы каким-то образом сгустили туман, в котором ноги вязли, словно в болоте. Но погибать, делая хоть что-то, не так страшно, нежели принимать смерть, покорно стоя на одном месте…
И тут случилось удивительное.
Рут подняла руки к голове и сжала ее ладонями…
И Кречетов увидел, как глаза девушки начали стремительно разгораться тем же огнем, что и вылупленные гляделки фантомов.
Только свет, бьющий двумя вполне видимыми лучами из глаз Рут, был не в пример ярче…
Эти лучи коснулись плеча одного из призраков – и тот отпрянул в сторону, словно получив сильный ожог. В определенном смысле можно было и так сказать: «обожженная» рука фантома дернулась – и превратилась в клок тумана, который оторвался от тела и продолговатым облаком опустился на землю…
Рут же начала последовательно обводить своим лучистым взглядом одного призрака за другим – и те, теряя конечности и фрагменты тел, стали отступать назад…
Но, к сожалению, их было слишком много, а интенсивность света, истекающего из глаз девушки, стремительно падала…
И тогда ей на плечо положила руку Арина – и Кречетов увидел, как вокруг ладони дочери Захарова образовалось легкое свечение. Одна девушка делилась своей жизненной энергией с другой… но при этом сама заметно слабела. Почти сразу ее начала бить дрожь, на лице выступили капли пота – того и гляди отключится и упадет. Оно и понятно: отряд почти все свои силы оставил в Чистогаловке, и сейчас обе девушки вот-вот были готовы вновь потерять сознание от слабости…
Впрочем, к Рут и Арине уже подходили другие члены отряда, кладя свои руки им на плечи. Возможно, это было такое свойство местного тумана, но Кречетов ясно видел, как легкое свечение перетекает от его подчиненных к Рут, глаза которой разгорелись с новой силой.
И фантомы отступили.
Более того, дачные участки вместе с их обитателями внезапно стали расплывчатыми, потеряли четкость контуров – и превратились в самый обычный туман, который в этих болотистых местах встречается довольно часто.
Кречетов почувствовал, как его ноги отпустила вязкая хватка. Казалось бы, вот оно, спасение! Самое разумное сейчас броситься вперед и спастись…
И тем не менее ученый поступил иначе.
Понятно было, что силы группы на исходе и выйти из смертельной ловушки смогут не все, а лишь самые выносливые – и то не факт. Если фантомы, скрывающиеся в тумане, поймут, что противник выдохся, они наверняка повторят атаку, которая на этот раз уже точно окажется успешной.
И тогда Кречетов подошел к Рут и положил ей свою руку на плечо, поверх руки Юки. И увидел, как его ладонь тоже озарилась тем самым свечением, что и у других, только более интенсивным. Ведь во время битвы в Чистогаловке он лишь командовал, не принимая участия в изматывающем бою, – соответственно, и сил сохранил больше, чем другие…
И эти силы начали его стремительно покидать. Через несколько секунд ученый почувствовал себя так, словно перенес тяжелейшую болезнь, когда единственное, чего хочется, – это лечь на землю и тихо умереть он нереальной слабости. Но он продолжал усилием воли стоять на внезапно задрожавших ногах, потому что плох тот командир, что выжил сам, но не смог спасти свой отряд…
Рут сама решительно сбросила со своих плеч чужие руки и сказала:
– Все, уходим. Теперь у нас точно хватит сил добраться до границы тумана.
И первая пошла вперед.
– Но как она смогла… ослушаться моего приказа? – через силу произнес Кречетов.
– Туман постепенно снимает блокировку воспоминаний о прошлом, – произнес Фыф, стоящий рядом. – А значит, позволяет принимать правильные решения вместо того, чтобы выполнять неразумные приказы. Но за самопожертвование спасибо. Без твоей подпитки мы бы точно все остались в этом тумане. А сейчас пойдем, там осталось метров триста прошагать до границы Припяти.
