Искры на ветру - Илья Витальевич Карпов
— Да, говорят, он до сих пор в обиде на собственного отца, — проговорил гном. — И даже ни разу не навещал его с тех пор, как сделался рыцарем гвардии. Мне этого, конечно, не понять. Старику, должно быть, и так недолго осталось. И долго ты у него служил?
— Не слишком. Но достаточно, чтобы понять, что он за человек. В войне Гильям Фолтрейн находил какое-то извращённое удовольствие, а особенно любил «славную поживу».
— Это ещё что?
Таринор ответил не сразу, бросив короткий взгляд на Рию, но перед исполненным любопытства взглядом гнома молчать не стал.
— Так он называл тех несчастных девушек, которым не повезло оказаться в домах, когда в деревню после битвы врывался его отряд. Одной из таких хватило смелости полоснуть сира Гильяма по щеке кухонным ножом, когда он разрывал её платье.
— Так вот откуда тот шрам! — всплеснул руками Дунгар. — Не поверишь, какие ходят чудные слухи о том, где Фолтрейн его получил. Держу пари, половину из них он пустил самолично. Должно быть, с той девушкой он обошёлся совсем не по-рыцарски.
— Совсем, — вздохнул Таринор. — Он рассвирепел и принялся жестоко её избивать. Руками, ногами, рукоятью меча… Клянусь, я никогда не видел, чтобы мужчина так яростно бил женщину, ни до, ни после. Он словно вошёл в раж, как на поле боя и это было просто… чудовищно. В том доме нас, «крысюков», было четверо, включая меня, но едва ли кто-то из нас посмел бы остановить его.
— Бедная девушка, — прошептала Рия побледневшими губами. — Она… умерла?
— Когда он уходил, она, кажется, была ещё жива. Лежала на полу и судорожно дышала. Чёрт… Я будто снова оказался в том проклятом доме! Уже на улице сир Гильям объявил, что его ранил прятавшийся в подполе имперский дезертир, и приказал запереть и поджечь дом. Так никто и не узнал, что щёку ему распорол не вражеский меч, а простая крестьянка.
— Я, конечно, и без того знал, что сир Гильям Фолтрейн не ангел, но это… — Дунгар задумчиво почесал голову и отвернулся к окну.
Таринор последовал его примеру. По ту сторону прозрачного стекла уже сменяли друг друга здания самой богатой части Энгатара, где жили чиновники и богачи. Вот грузное белокаменное здание ратуши, где заседал городской совет, снимавший с королевских плеч непосильную ношу управления столичными делами. Неподалёку от неё перед каменным изваянием Тормира стоял дворец правосудия, а рядом с ним неприметный, но аккуратный дом с алыми занавесками на окнах. Наёмник усмехнулся про себя. Но, в конце концов, и судебные работники заслуживают неправедного отдыха после праведного труда.
Экипаж ускорил ход. Дорога сделалась совсем ровной, а значит Чёрный замок был уже совсем близко. Таринор попытался увидеть его в окно, но разглядел только мрачную громаду стен, окружавших королевскую крепость. Когда он попал сюда впервые семь лет назад, ему показалось, что её башни будто бы растут из гор, а окружающиеся их стены ничуть не уступают в прочности скалам, с которыми сливались.
Эдвальд как-то обмолвился, что Чёрный замок возвёл могучий герой древности, Тарн Стоунридж. И будто бы сделал это в одиночку за тридцать лет и три года. Конечно, глядя на эту мрачную громаду, Таринор ни за что бы не поверил, что её смог выстроить один человек, пусть даже у него ушла бы на это целая сотня лет.
Говорил Эдвальд и о замковых подземельях, которые якобы уходили в подземные ходы и вели в сокрытые в горах долины. Он опасался, что Альберт Эркенвальд воспользуется ими, чтобы сбежать, но бывший король либо не знал о них, либо до последнего верил в неприступность замка. Ведь история не помнит о том, что Чёрный замок когда-либо был взят.
Звук колёс изменился. Экипаж въехал на мост через широкий ров, заполненный водой, которая подступала вплотную к стенам, завешанным красными знамёнами с золотым грифоном. Таринор вспомнил, как этот мост опустился перед ними семь лет назад. Как по ту сторону их ждал Вельмор Скайн, тогдашний командующий гвардией. И как, выйдя вперёд, он преклонил колено, положил свой меч к ногам предводителя мятежной армии. «Добро пожаловать в Чёрный замок, ваше величество», — сказал он тогда, и Эдвальд расплылся в торжествующей улыбке человека, близкого к своей цели как никогда. Это был первый раз, когда к нему обратились таким образом.
Преодолев мост, проехав под поднятой железной решёткой, экипаж проехал по двору и, когда послышалось глухое «тпру-у!», карета остановилась у открытых ворот, что вели в холл замка.
— Ну, вот и приехали, — выдохнул Дунгар. — Нас, наверное, уже ждут в холле.
Врата из тёмного дерева, высотой в полтора человеческих роста, были окованы причудливым орнаментом из толстых прутьев потемневшего металла и выглядели так, будто действительно родом из древних незапамятных времён. Стоявший между створами невысокий полноватый мужчина производил забавное впечатление.
С невозмутимым видом он представился королевским распорядителем приёмов, принял из рук Дунгара бумаги и тщательно изучил их, поднимая взгляд то на Рию, то на Таринора. Тот самый взгляд, в котором высокомерие смешивалось с брезгливостью, что наёмник ужасно не любил.
Наконец, не сказав ни слова, он отдал бумаги гному и коротко попросил следовать за ним. Дверь в тронный зал, украшенная золотыми грифонами, находилась напротив входа в холл. Распорядитель довёл просителей до центра холла и ушёл, а их в свою очередь тут же перехватила молодая улыбчивая девушка в красном платье с голубым бантом из шёлковой ленты, повязанным на плече. Светлые волосы девушки были собраны в два пучка по бокам головы, которые покрывала чёрная сетка с жемчужинами. Таринор не особенно разбирался в женской одежде, но, по виду, её наряд ничуть не уступал тому, что носила Рия.
— Катарина, свет моих глаз! — поприветствовал Дунгар и поцеловал руку девушки в учтивом поклоне. — Позвольте представить вас друг другу. Риенна Эльдштерн, внучатая племянница моего старинного друга Карла Эльдштерна, выдающегося алхимика. Таринор, доблестный солдат и бывший телохранитель лорда Эдвальда Одеринга, ныне его величества.
Судя по виду Рии, она была смущена не меньше Таринора.
— А эта очаровательная дама — Катарина Роймер, фрейлина её высочества принцессы Мерайи. Именно она помогла нам устроить эту аудиенцию, на которую, надеемся, мы не опоздали.
Девушка протянула Таринору руку и тот начал было тянуть свою для рукопожатия, но вовремя спохватился и поцеловал её, как того требовали правила придворного этикета. От кожи девушки приятно пахло ванилью и, кажется, лимоном, а палец украшало серебряное кольцо, украшенное звездой с четырьмя лучами.
Когда Дунгар назвал фамилию девушки, она показалась наёмнику смутно знакомой, но только теперь, увидев кольцо, он вспомнил, почему. Именно под своим знаменем, белой звездой на синем поле, Роймеры выступали на стороне короля против мятежников. От мысли, что он, возможно, убил кого-то из её родственников, Таринору стало ужасно неловко.
— Вовсе нет, вы как раз вовремя, — прощебетала девушка. — Проситель перед вами, как раз скоро должны закончить. Славно, что это епископ Элфрик из Одерхолда. После приёма служителей церкви его величество обычно в хорошем расположении духа. Было бы скверно, если бы на его месте был кто-нибудь из городского казначейства. Его величество совсем не любит казначейских дел…
Всё время, пока фрейлина говорила, с её лица не сходила улыбка. Таринор подумал, что это, должно быть, тяжкий труд — улыбаться целый день. Во всяком случае, у него самого от этого очень быстро начинали ныть скулы.
Наконец, её воркование прервал звук открывающейся двери в тронный зал. Когда оттуда вышел сухопарый мужчина в просторной сутане с вышитым знаком Троих, лицо девушки приобрело испуганное выражение, и она заговорила очень быстро.
— Его величество уделяет мало внимания спискам просителей, поэтому наверняка попросит вас представиться… Ох, чуть не забыла! Когда предстанете перед его величеством, вы, — фрейлина обратилась к Таринору, — обязательно преклоните колено, а вы, — взглянула она на Рию, — чуть присядьте и, взяв края платья кончиками пальцев…
— Я умею делать реверанс, — перебила её Рия.
Фрейлина осеклась и едва было нахмурилась, но тут же вернула учтивую улыбку на лицо.
