Повешенный - Алексей Викторович Вязовский
Легким движением руки… нет, брюки не превратились в шорты. Я просто вынимаю, плод из воздуха и откусываю кусок. Время опять ускоряется, комната наполняется звуками.
— Ну вот, уже кое-что… — Володар берет со стола второе яблоко, надкусывает его — Тьфу ты… кислое!
— У вас же родар — «батарейка»! — Я внезапно осознаю, что старик сумел меня «подзарядить» и снова запустить дар.
— Таковых мудреных слов не знаю — пожимает плечами старик — Я могу восполнять чужой растраченный дар но только один за седьмицу. А ты у нас значит, и правда, резвак…
Господи, ну надо же такое название придумать — «резвак»! А с другой стороны как еще им называть человека, управляющего своей скоростью — «скоростник» что ли?
— А расскажите мне о моем даре! — загорелся я идеей узнать о нем побольше.
— Позже. Мне надо порыться в родословной книге Западного клана. Там есть сведения и о Стоцких. Лучше мне скажи, каковы твои занятия были в прежнем мире? Чем можешь быть полезен?
Я растерянно почесал в затылке. Тут, пожалуй, одним названием профессии не отделаешься.
— В своем мире я был геологом — рудознатцем по-вашему — и учили меня в нашем Горном университете хорошо! В моей голове хранится много чего полезного из того, что пригодится и здесь. Например, я знаю, где на Урале расположены месторождения золота и других полезных руд, которые здесь еще даже не открыты.
— Почему ты в этом так уверен? А ежели наши миры не совпадают?
— Мне кажется, что совпадают. Хотя бы по части землеустройства они похожи.
— Ладно, принесу тебе нашу карту — буркнул Володар — может углядишь чего полезного в ней.
Дверь в комнату неожиданно открывается, заходит настоятель Нектарий.
— Познакомились? Ну, и славно! — улыбается он, но потом сразу становится серьезным — Разговор ваш придется пока отложить. Весточку мне принесли, что к крепости причалил ялик из Шлисса. Значит, скоро на берег высадится гарнизонная команда и начнет разыскивать беглецов.
Я пытаюсь сообразить — подходить мне под благословаление и целовать руку или не стоит. Пока думаю, уже поднимается Володар:
— Так это было ожидаемо. А тело Ладислава не найдено?
— Пока нет, но и некоторые мои люди, объезжавшие прибрежные деревни, еще не вернулись. Ты же понимаешь, Володар, что в открытую расспрашивать о нем никак нельзя, поскольку он в мундире. Поэтому иноки и послушники просто выясняют, нет ли в деревнях утонувших во время наводнения, и попутно осторожно узнают про тела чужаков, прибитые к берегу волнами. А если Турубанов узнает, что кто-то еще ищет его подчиненного, он тут же к нам в монастырь нагрянет.
Старик только скептически хмыкает — видимо он сильно сомневается в резвости Турбанова.
— Дознаватели из столицы так и так прибудут в Шлисс, еще и инквизиторы из Синода пожалуют. Пока Николай не коронуется, Алексей Петрович для него — смертельная угроза.
— Не подумай, что я гоню вас — настоятель тяжело вздыхает — но до утра нужно вам будет уехать. Дознаватели первым делом старост, да священников опрашивать начнут, а потом ведь и сюда пожалуют. К тому же здесь пехотный полк расквартирован, их тоже могут к поискам подключить.
— А то я сам того не знаю…! — машет рукой Володар т — Просто хотелось бы и тело Ладислава сразу забрать, чтобы похоронить его по нашему обряду.
— За это не беспокойся. Как тело его найдем, постараемся спрятать, и весточку тебе тут же пришлем. Крепись… знаю, как тяжело терять тех, кого знаешь с младенчества. Но Ладислав сам вызвался спасти Алексея Петровича, хотя понимал, что рискует своей жизнью…
Настоятель уходит, а старец какое-то время сидит, молча уставившись в одну точку. Потом переводит он взгляд на меня
— Ты вот что, Костя, отдохни пока и выспись впрок, как следует. У нас с тобой еще будет время поговорить. Как стемнеет, мы отправимся дальше, и дорога нам предстоит сложная. С Петром веди себя поосторожнее, душу ему не открывай. Он человек неплохой, но есть вещи, которые непосвященным знать не нужно. Пусть Южинский и дальше считает, что ты потерял память — так будет лучше для всех.
Дождавшись моего кивка, старик уходит, сославшись на то, что ему нужно все подготовить в дорогу и предупредить доверенных людей, а я возвращаюсь в свою келью. Стоит и, правда, поспать перед ночной поездкой, легкой она, судя по всему, не будет. Уже засыпая, думаю о том, как же все непросто у них здесь. Вот вроде бы настоятель монастыря и волхв-язычник должны враждовать и бороться за паству, а эти ведут себя как сообщники, и даже к столичным властям относятся одинаково. Неужели в провинции все настолько по-другому, не как в Петрополе? Как там в старой поговорке: до Бога высоко, до царя далеко…
* * *
Выезжаем мы из монастыря уже в темноте. Такой оживленный днем, сейчас монастырский двор пуст, ни души. По словам Володара, вся братия на вечерней службе. Лишь на воротах с нами прощается инок, который приносил еду в трапезной. Тяжелая дубовая дверь в одной из башен закрывается за нашими спинами, и мы направляемся гуськом за патриархом. Наш путь освещает только фонарь в руках старца. Дождя сегодня нет, но облачно и довольно ветрено. Временами облака расходятся, и тогда на небе виден яркий диск луны. Полнолуние…
Я оглядываюсь, пытаясь рассмотреть напоследок обитель, гостеприимно приютившую нас. Монастырские стены по высоте и толщине ничем не уступают крепостным, только побелены, что придает им нарядность. Но по верху идут такие же бойницы, и углы венчают сторожевые башни. Мощеная дорога меж тем идет под уклон — сам монастырь стоит то ли на пригорке, то ли на земляной насыпи. Его еще и ров окружает. Ну, да… ведь когда-то большинство наших монастырей были крепостями или настоящими пограничными форпостами. До Северной войны тут постоянно приходилось отбивать нашествия шведов. Как их тут, интересно называют? Свеи?
— Я заходил к тебе днем — тихо говорит Петр, вырывая меня из раздумий.
— Правда? Прости, наверное, я крепко уснул, и даже не слышал. Целую вечность не спал в нормальной кровати.
— А я так и не сумел заснуть… Не знаешь, куда мы сейчас?
— Понятия не имею. Знаю только, что дальше в монастыре оставаться было опасно. Нас уже ищут.
Володар шикает, и мы замолкаем. Дорога делает пологий поворот и снова идет под гору. Видимо по ней мы и ехали ночью на телеге, потому что вскоре уже можно расслышать тихий плеск волн — значит, где-то рядом пристань. Проходим мимо каких-то бревенчатых строений без окон, булыжник под ногами сменяется на дощатый настил. Нас тихо окликают, и вот уже перед нами знакомая большая лодка. Персонажи в ней все те же — трое бородатых мужиков. А вот девушки сегодня с ними нет.
— Сами боги помогают нам, не иначе! — я узнаю по голосу косматого мужика, который вчера вытаскивал нас из воды, а утром будил меня в монастыре — Ветер удачно сменился, теперь точно дойдем до места под парусом.
Мы рассаживаемся на скамьи, мужики отдают концы. Потом поднимают парус, и мы тихо отчаливаем от пристани. Но к моему удивлению, в Ладогу сегодня лодка не выходит, а идет вдоль берега по широкой полноводной реке, чей противоположный берег теряется в темноте и виден лишь когда ненадолго выглядывает луна.
— Что это за река? — спрашиваю я у Пети.
— Волхов. Значит, мы сейчас плывем в сторону Старой Ладоги.
Оба эти названия мне знакомы. Волхов — река, которая соединяет Ладогу с Ильмень озером, на ней Великий Новгород стоит. А Старая Ладога — это небольшое древнее поселение, первая столица Рюрика, еще до того, как он Новгород основал. Исторические места…
Ветер надувает парус, лодка резво рассекает водную гладь. Но ее практически не качает на волнах. Один из мужчин берет со дна лодки длинное весло и встает на нос, как венецианский гондольер.
— Что он собрался делать? — опять спрашиваю я Петю, он у меня сегодня в роли справочника
— Основной ледоход закончился, но небольшие льдины могут еще попадаться — если что, он будет их отталкивать, чтобы те не повредили обшивку лодки.
И куда нас несет в такую темень⁈ Случись что, ведь даже спасти будет некому. Но наши попутчики ведут себя так уверенно, словно для них это плевое дело. Так что, глядя на них, я тоже перестаю нервничать. Как же холодно… ветер, дующий в спину, пронизывает до костей. Мы зябко кутаемся в выданные нам теплые плащи, но с солдатской шинелью их не сравнить. Жмемся к друг другу поближе, только это мало
