В поисках Челограда (СИ) - Моисеева Ольга Романовна "Missandea"

*

Беседа Зсишиза с Бвужушем состоялась в зале приёма Инов, в отделении ВСБ по региону, в котором располагался и тот подпольный научный центр, где мы сейчас находились, потому эта запись и оказалась, в итоге, у Виталия Борисовича. Ну, и чего, спрашивается, он так упирался и не хотел нам этого говорить, когда мы бы и так, в конце концов, догадались, ведь Майя прекрасно знала, что Ины (исключая, конечно, преступные группы, вроде той, что была у Дважиса) приходят на Землю, открывая порталы в помещениях ВСБ, а оттуда уже организуются переходы в любые другие места. Под нашим общим нажимом врач рассказал, что Зсишиз записал разговор с целью обезопасить себя от возможных обвинений высшего руководства в том, что к “лечебной процедуре” будут привлечены люди. Сделать это Ину посоветовал человек – сотрудник ВСБ, куратор работы интернатов в регионе, и он позаботился о том, чтобы в конторе осталась копия этой записи. Подполье, однако, тоже не дремало, особенно сейчас, когда рептилоиды вдруг развели в интернатах столь бурную деятельность, поэтому в команде вээсбешного куратора был тот, кто подслушивал и подсматривал всё, что только мог, а потом сливал информацию агентам Сопротивления. Он-то сделал ещё одну копию записи, которую передали в подпольный научный центр, где были не только химики, биологи, но и лингвисты, по крохам собиравшие информацию о языке Инов. Не только с целью выудить какие-то конкретные сведения, но и для того, чтобы лучше узнать врага: я где-то читал, что язык отражает менталитет носителя, даёт возможность понять, как он мыслит и видит мир, его логику, привычки и ценности, психологию. Мне, правда, такое понимание не светило, ибо переводом на самом деле занимался вовсе не я, а симбионт – он-то и постигал чужой менталитет, в то время как для меня эта противная смесь змеиного шипения, свиста и шёпота служила всего лишь ещё одним подтверждением рептилоидного происхождения Инов. – Когда была сделана запись? – спросил Антон. – Пять дней назад, – ответила Тоня. – Значит, в запасе у нас осталось четыре дня, – заключил я. – Вернее, три с хвостиком, потому что надо ещё успеть заранее пробраться в здание региональной ВСБ и до ночи затаиться в зале приёма Инов. – Думаю, я смогу всё устроить, – кивнула Майя. – Найду предлог для посещения этого отделения, проведу с собой Пегова и там сообразим, как его спрятать, линза нам в помощь… – Выходит, на изучение моего организма у вас, Виталий Борисович, есть целых три дня! – сказал я. – Всего три дня! – откликнулся врач. – Это так мало… – Ничего, справитесь! – я подмигнул Тоне, и она улыбнулась в ответ, глядя на меня с таким интересом, а может быть, даже и восхищением, что в голову ударила кровь. Захотелось немедленно подтвердить свою крутизну, и я выдал: – Но сначала я хочу увидеть обещанные исходники!

*

Два дня пролетели как один миг. Мне выделили небольшую комнатушку с кроватью и раковиной, чтобы я мог ночевать прямо в этом их подпольном научном центре, и гоняли из одного забитого оборудованием помещения в другое. Брали анализы, просвечивали, сканировали и исследовали ещё чуть ли не десятком разных способов, из-за чего я часто “слышал” возмущение сопряжителя: лезут, типа, куда их не просят, и мешают нормальному функционированию организма. Но были и приятные моменты: по кабинетам и лабораториям водила меня Антонина. Когда исследования заканчивались, она садилась со мною рядом, задавала вопросы, а ответы заносила в какие-то бланки, анкеты и формуляры. Я видел, что легко мог бы их заполнить самостоятельно, но Тоня всё равно приходила, а значит, ей было приятно наше общение и нравилось проводить со мной время! – это наполняло меня такой радостью, что голова кружилась и дух захватывало. Особенно, когда руки наши соприкасались, или прядь её тёмно-русых волос касалась моей щеки. В самом конце первого дня обследования, едва только выдались свободные полчаса, Тоня принялась расспрашивать о моих приключениях на чужих планетах. Увидев, с каким жадным интересом она меня слушает, я прямо-таки соловьём заливался, может, даже приукрасил чего (если и так, то, клянусь, совсем чуточку!) – больно уж хотелось произвести на неё впечатление. Когда Тоня ушла, я упал на кровать и размечтался, как вернусь с Шуржешиша и обязательно куда-нибудь её приглашу. На второй день, после ужина на небольшой кухне, где стояли стол со стульями, холодильник, микроволновка и чайник, мы тоже болтали о жизни, и я спросил, как Тоня попала в Сопротивление. Она рассказала, что дед её был сотрудником спецслужбы, полковником и явление Инов всегда рассматривал как вторжение, противостоять которому люди оказались не в силах. Он никогда не верил в гуманизм захватчиков и активно пытался докопаться до истинных причин, по которым рептилоиды явились на Землю “учить людей достигать высшего уровня сознания”. Так же он воспитал и свою дочь (бабушка Тони умерла незадолго до Инов – матери тогда было шестнадцать лет), поэтому они вместе боролись с повсеместным внедрением иновских клякс, которые окончательно вогнали нас в полную зависимость от инопланетных устройств. Дед Тони вместе с её матерью организовали и этот научный центр – они всегда радели за сохранение и развитие научного потенциала человечества, пытались раскусить технологии Инов. Дед умер в пятьдесят три года, в 2002, и Тонина мать заподозрила, что в этом был виноват её парень. К тому времени она уже забеременела, но ничего ему не сказала. Провела собственное расследование и пришла к выводу, что жених узнал про участие их семьи в Сопротивлении и настучал Инам, которые устранили её отца, замаскировав убийство под уличное ограбление. Думал, наверное, что без его вредоносного влияния невеста быстро забудет про всю эту подпольную деятельность. Но не вышло: они расстались, и бывший жених уехал из города, так и не узнав, что у него родилась дочь. Тоня знала об этом с детства – мать от неё вообще никогда ничего не скрывала: рассказывала всё как есть и воспитывала дочь ровно так же, как её саму воспитал когда-то отец. А два года назад, едва Тоне исполнилось восемнадцать, её мать за несколько месяцев сгорела от рака, принципиально отказавшись принимать иновский поддержак. Упомянув об этом, Тоня с минуту безмолвно сидела, глядя в пол, а я не знал, что сказать, поэтому тоже молчал. А потом она встала, попрощалась со мной до завтра и ушла, а я ещё долго думал над историей её семьи и был ли у неё, вообще, выбор, идти или нет по стопам деда и матери. А у меня? Выбор был?.. Ну, если только самый глобальный: жить или умереть. Но умирать же не хочет никто! – разве это выбор? Бежим, получается, как волки по ограниченной красными флажками дорожке… Тьфу! Я мотнул головой: на фиг! на фиг такие мысли – толку от них никакого! Живу, как мне кажется правильным, вот и всё, а с остальным пусть профессиональные философы разбираются. Я залпом допил свой остывший чай, вымыл посуду и пошёл в свою комнату спать.

*

По логике, третий, последний день моего пребывания в лапах Виталия Борисовича, должен был стать самым суетливым и насыщенным, чтобы выжать максимум из оставшихся на обследование часов, но, к моему удивлению, всё оказалось наоборот. Странное затишье почти до самого обеда, когда я часов до одиннадцати маялся в комнате дурью, а потом пошёл, в конце концов, бродить по центру и тут же натолкнулся на Майю, которая собиралась, вообще-то, прибыть сюда только следующим утром. Ехать из центра до отделения ВСБ, где завтра в полдень Зсишиз будет докладывать о состоянии дел, максимум час, а переход управляющий Бвужуш, если его всё устроит, вообще откроет лишь ночью. – Что-то случилось? – спросил я. – Да нет, всё в порядке! – она улыбнулась, но её рыжевато-зелёные глаза оставались холодными. Холодными и жадными, словно подёрнутое тонким льдом болотце: кажется твёрдым, но стоит оступиться, как вмиг затянет в трясину и поглотит тебя без остатка. – А почему нет обследований? Виталий Борисович жаловался, как мало ему три дня, а сам… – О, это я виновата! Дёрнула его на срочное совещание, вот он и не успел дать распоряжения. – Совещание? о чём? – Да возникли у нас кое-какие проблемы, но тебя они никак не касаются. Прости, у меня совершенно нет времени объяснять, ты иди, пожалуйста, в свою комнату, чтобы не искать тебя потом по всему центру. Она врёт! Делает это привычно и профессионально, но я всё равно чувствую! – А Тоша? Он сейчас здесь? – Нет, дома остался, а что? – Поговорить просто хотел, – пожал я плечами. – Можешь позвонить ему из кабинета Виталия, чуть попозже, когда он освободится. Номер у него есть. Я хотел было спросить, где Тоня, но прикусил язык, решив не привлекать к ней лишнее внимание. Очень хотелось верить, что она с Майей не заодно. – А эти ваши проблемы не помешают мне завтра попасть к переходу на Шуржешиш? – Нет, нет, ну что ты! Я уже обо всём договорилась, – она похлопала меня по плечу. – А теперь мне надо бежать, прости! Скользнув мимо меня, Майя устремилась дальше по коридору. Я остался стоять, с тревогой глядя ей вслед, а она, обернувшись на ходу, бросила: – Все наши договорённости на завтра в силе! Чуть позже, когда я уже приплёлся обратно в свою комнату, за мной прибежала Тоня, тоже сильно встревоженная. – После поговорим, – предвосхищая мои расспросы, тихо сказала она и погнала в лабораторию, где у меня почему-то снова стали брать кровь, причём в больших количествах, хотя только позавчера я уже сдавал её на всяческие анализы. Потом было ещё одно исследование – электроэнцефалография головного мозга, как любезно объяснила мне незнакомая женщина в белом халате, прилепляя на голову датчики, и, судя по всему, проведена процедура была скорее для того, чтобы хоть чем-то меня занять. Зашедший в кабинет Виталий Борисович буркнул “Приветствую”, откровенно отмахнулся от показанных ему результатов ЭЭГ, сделал мне ручкой и удалился. Мелькнул, короче, словно красно солнышко в пасмурный день, и исчез, оставив нас с женщиной в полном недоумении. Тоня за мной не пришла, я в одиночестве перекусил и притащился обратно в комнату, где валялся на кровати, не зная, что предпринять. Странное поведение Виталия, Майи и Тони – начинало меня серьёзно пугать, я даже стал подумывать: а не смыться ли мне из этого подпольного научного центра? После своего выпендрёжного требования показать мне исходники, прежде чем проводить медобследование, я знал, где они хранятся: у Виталия Борисовича в кабинете, в закрытом шкафу. Светло-серый непрозрачный цилиндр, облепленный сверху кляксой, похожей на пережёванный кем-то зефир, – она обеспечивала очень низкую температуру внутри контейнера. Пожалуй, я смог бы вскрыть шкаф, вытащить цилиндр и сбежать… Только как на Шуржешиш-то потом попасть? Надо же не просто найти портал, но ещё и чтобы какой-нибудь Ин его запустил! Я тяжко вздохнул: совсем малореальный какой-то план получается… Ладно. Надо и правда пойти в кабинет Виталия Борисовича. Если он там, то скажу, что пришёл воспользоваться телефоном и позвоню Антону – может, он мне чего интересное скажет… и вообще, собирается он завтра приехать сюда, или как? Ну, а если врача в кабинете нет, то… – я взял из тумбочки линзу (её тоже изучали, но, к счастью, для завтрашней поездки вернули) и положил в карман – буду смотреть по обстоятельствам! Я решительно прошёл к двери и, распахнув её, увидел на пороге Тоню. – А я к тебе! Сказать, что обследований сегодня больше не будет, так что можно идти ужинать, – заявила она и, ухватив меня за руку, вывела в коридор. – Да вроде рано ещё… – Надо поговорить, – прошептала она. – А в твоей комнате могли установить микрофон. – А в кухне? – Фиг знает, но давай пойдём медленно, в коридорах нет микрофонов, только камера, там вон, в конце. – Да что такое случилось-то? – Виталий обнаружил, что ты бессмертный! – ошарашила Тоня. – Тихо, спокойно, помни о камере! Идём, как идём, не дёргаемся. Блин! В меня будто кипятком плеснули. Значит, аномалию мне всё-таки инициировали! А ведь я так до конца и не верил! Ну да, время, конечно, Ишсаса поджимало, однако так рисковать, не найдя геноключ!.. В общем, да, я допустил такую возможность, но отнёсся к ней не слишком серьёзно… ещё и сопряжитель не подтвердил! Я уже объяснял, что не умею отслеживать атревирусы, встроенные в клетки почти одновременно со мной, потому что они стали неотъемлемой частью моей среды обитания! А вот местный врач и его команда, как выяснилось, умеют! Видимо, знали, что надо искать! А главное, у них было с чем сравнивать! – Ты был не в курсе, как я погляжу, – обронила Тоня. – Я… я как бы догадывался… – Ну, теперь можешь быть уверен! Сегодня утром я подслушала разговор Виталия с Майей. Она, из-за твоего бессмертия, была… ну, прям как помешанная! Клялась, что достанет и организует что угодно, лишь бы только разобраться, как Ины с тобой это сделали, и применить данную технологию к другим людям! Полагаю, они будут пытаться выделить из тебя адаптированный под человеческий организм атревирус, чтобы размножить его и использовать! – Дать бессмертие человечеству?! – прошептал я. – Ага, как же!.. Да расслабься ты, а то на посту охраны подумают, мы затеваем плохое. Улыбайся, будто мы тут просто гуляем, и ты меня клеишь. – Понял, – я широко улыбнулся, исподволь глянув на снимавшую коридор камеру, обнял Тоню за талию и прижал к себе. – Ух ты! – она рассмеялась. – Так чего хочет Майя? – сквозь волну пробежавшего по телу возбуждения, проговорил я. – Ну, быть благодетелем для всего человечества эта стерва точно не собирается! Себе она бессмертия хочет, лично! Себе и кучке особо приближённых. Владеть технологией, но держать её в тайне, чтобы дёргать за ниточки, получить власть! – Да убьют её просто, с таким-то подходом, – я легонько подтолкнул Тоню вправо к стене коридора, развернул лицом к себе, и приблизился так, чтобы чувствовать её дыхание, – в землю зароют! Тоня ахнула, глядя на меня во все глаза. Мимо кто-то прошёл, но мы не обратили на это внимания. Я упёрся руками в стену, пожирая девушку взглядом. – Может быть, – не отводя глаз и не пытаясь ускользнуть из моего плена, проговорила она. – Только сейчас это ничего не меняет! Они не отпустят тебя, понимаешь? – Разберут на молекулы? – я потянулся к её губам, и вдруг почувствовал, как она положила что-то в левый карман моих брюк. Я замер на полдороге: – Что это? – Ключи от кабинета и от шкафа, где лежат исходники. Виталия с Майей здесь сейчас нет, рванули куда-то по делам – готовятся к разбору тебя на молекулы! – Хочешь, чтобы я сбежал отсюда? – Да, но обычным способом далеко ты не убежишь! Из Центра тебя не выпустят, Майя об этом уже позаботилась. На здании есть камеры, охрана следит за двором и за главным входом, тебя быстро поймают… – Ну, это мы ещё посмотрим! – усмехнулся я. Собачьи способности, ускорение реакции… – короче, сделаю, что смогу! – А переход на Шуржешиш? – напомнила Тоня. – Проскочить с Зсишизом, сам понимаешь, тебе уже не дадут! И близко не подпустят! – Так что же ты предлагаешь? – я ясно видел: она точно что-то задумала! – В шкафу, прямо под полкой с исходниками, есть кое-что ещё! – она облизала губы. – Я думаю, ты сможешь этим воспользоваться. – Пистолет? – наобум брякнул я. – Дурак что ли? – Тоня прыснула. – В кого ты тут стрелять-то собрался? – Угрожать можно! – О господи, нет, это не пистолет! Это иновская открывашка переходов. – Клякса, которой Ины открывают портал? – я был разочарован. – Это не просто иновская клякса – она преобразована! – с нажимом проговорила Тоня. – Её украли давно и лет десять переделывали, чтоб заставить работать в руках человека. – И? – без энтузиазма спросил я: понятно же, что ничего не вышло, иначе такие, как Майя, давно уже знали бы, что творится на Шуржешише, а не верили в элитные человеческие посёлки! – Открыть полноценный переход куда хочешь – не удалось, но некоторые люди перемещались! – Некоторые?.. – Да, те, кто в больших дозах принимали иновский поддержак. Тогда никто так и не понял почему, но раз ты говоришь, что в лекарствах были средства для улучшения генной совместимости с Инами, то, возможно, помогало именно это?.. – Хочешь сказать, мне помогут мои иновские примочки? – Ну, конечно! Никто ещё не подвергался столь мощному иновскому воздействию, как ты! У тебя такие способности, ты – уникален, ты… Я приник к её губам, заставив умолкнуть. Мы поцеловались, но не долго: Тоня явно стеснялась и камеры, и порой пробегавших мимо сотрудников центра. Она выскользнула из моих объятий и пошла по коридору на выход. С трудом поборов возбуждение, я с сожалением потащился следом. – Я очень надеюсь, ты сможешь открыть портал прямо на Шуржешиш! – обернувшись, выпалила Тоня громким шёпотом. – Серьёзно? – я в два прыжка догнал её и распахнул дверь на лестницу. Открыть иновский переход! Самому? Сердце сразу же застучало чаще. Могут быть последствия… Но с другой стороны: почему не попробовать? Девчонка права: лучшего кандидата, чем ты, не найти! Я обеспечил тебе отличную совместимость с Инами! Мы вступали с ними в контакт, имеем способности иновской гончей и даже их симбионта сумели принять! – Да! – кивнула Тоня. – Но должна предупредить: у тех мегапотребителей иновского поддержака хоть и получалось открыть переход, но выход из него они не контролировали. – В смысле? Мы стали медленно спускаться на этаж ниже, где располагался буфет. – В смысле, что конечная точка могла оказаться где угодно, посреди шоссе, например! Когда одного парня машиной сбило, эксперименты с кляксой заглохли. Так она с тех пор в шкафу и валяется. Тебя ждёт! – А-а, я понял: ты таким способом просто избавиться от меня хочешь! – Ага! – криво улыбнулась она. – Да только ты, как на зло, бессмертный! – У меня всего лишь нет программы старения, – усмехнулся я. – Боюсь, это вряд ли поможет, если я выйду из перехода, ну, скажем… в открытом космосе! – Блин, Лёшка! Это уже не смешно… Те, кому удавалось открыть переход, знали, что не окажутся дальше пары километров от точки входа, они это точно чувствовали! Значит, ты-то уж тем более должен почувствовать, куда тебя занести может… А будут сомнения – не рискуй! – Ладно, понял, – я сунул руку в карман, нащупывая связку из двух ключей. – В кухню я с тобой не пойду, в кабинет сразу двину, пока Майи с Виталиком нет, а то припрутся в самый неподходящий момент. – А линза?! – вспомнила Тоня. – С собой! Мы остановились у выхода на этаж. – Дай слово, что будешь беречься! – потребовала она. – Даю, – согласился я, ибо “беречься” – понятие растяжимое. – А вот ты? Они ведь в момент догадаются, откуда у меня ключи! – Скажу, ты украл из кармана, когда мы целовались, а я и не заметила. Заморочил девушке голову! – Это точно! – я притянул её к себе и поцеловал. – Удачи! – выдохнула Тоня и, приподнявшись на цыпочки, обняла меня крепко-крепко, прошептав в самое ухо: – Возвращайся ко мне, Лёша, пожалуйста! Решительно выскользнув из моих объятий, она протянула бумажку, на которой были записаны номера её домашнего и рабочего телефонов. – Вернусь! – пообещал я, ненадолго задержав её руку в своей.