Мефистон. Поход к Неумершим - Дариус Хинкс
— Кто знает?.. — ответил Рацел. — Вряд ли мы когда-либо посещали это место. Тебе просто запомнился общий вид. Похоже на святилище, где я впервые встретил тебя. Я имею в виду таким, как сейчас. Когда ты впервые сказал мне, что тебя зовут Мефистон. Ты должен помнить. Храм в пустоши Бактрус, где мы давали клятву.
— Клятву?
Лицо Рацела оставалось бесстрастным, но он не мог скрыть боли в глазах.
— Думай. Загляни в прошлое. После того как ты умер и возродился в улье Гадес. Когда ты стал Властелином Смерти, ты поклялся никогда не забывать себя прежнего. Ты поклялся: что бы ни случилось, какую бы силу ты ни приобрел, часть тебя навсегда останется Калистарием. А я поклялся напомнить об этом, когда память подведет тебя.
Мефистон мысленно вернулся ко всем войнам, что вел в погоне за демоном, к тем жертвам, которые пришлось принести, и бесчисленным смертям, произошедшим по его вине. Казалось, все остальное не имело значения. Но теперь, в спокойной обстановке Химических Сфер, он понял, что его судьба гораздо сложнее. Какой смысл убивать монстров, если он сам превратился в одного из них? Властелин Смерти забыл свою клятву. Рацел знал своего друга лучше его самого.
Мефистон поднес руки к лицу. Красный керамит заблестел в неровном свете, отчего показалось, будто его руки мокры от крови. Старший библиарий откинулся на спинку кресла и покачал головой.
— Память подвела меня, — пробормотал он. — Я не могу быть тем, кем был прежде. Он ушел. Его поглотил варп. Помоги мне, Рацел. Будь моей памятью. Что бы сделал Калистарий, будь он сейчас здесь?
Радел улыбнулся:
— Так же, как и ты, он бы полностью сосредоточился на своей цели и непоколебимо преследовал врага. Но он хотя бы дал всем этим людям надежду. Установи их бомбу, Калистарий, и активируй. Почему бы и нет? Так мы получим возможность добраться до лорда некронов и узнать, как он заблокировал твое варп-зрение. Вдобавок это даст людям Морсуса шанс доказать, что они достойные противники некронов. У этих людей нет будущего, но ты, по крайней мере, мог бы дать им шанс добиться чего-то, прежде чем они умрут. Не останавливайся в своей охоте на демона, но внушай окружающим надежду, а не отчаяние. — Эпистолярий вернул медальон. — В конце концов, кто может закончить крестовый поход к Неумершим лучше, чем неумерший?
Мефистон кивнул и, позволив воспоминанию о Химических Сферах растаять, уставился на изображение в медальоне с твердым намерением отыскать в памяти человека, которым был когда-то, и вдохнуть в него жизнь.
— Не оставляй меня, Рацел, — прошептал он, когда Морсус снова появился в поле зрения.
Мефистон сжимал рукоять Витаруса, вглядываясь в глубины своего разума. Впервые в жизни он посмотрел в глаза своим обвинителям. Тени, преследовавшие его, молча взирали на него без прежней злобы. Он снова был на Морсусе, стоял перед когитатором в самом сердце собора огринов. Все живые души в нефе наблюдали за ним, а рядом находился Рацел. Дрожь исчезла, и Мефистон снова мог стоять прямо.
Он кивнул, понимая невысказанный вопрос в глазах привидений и давая им молчаливое обещание. Один за другим духи кивали в ответ, прежде чем медленно рассеяться ветром, возникшим из ниоткуда.
Впервые за много веков в разуме Мефистона наступила тишина. Благодаря преданности Рацела он сдержит свою клятву. Старший библиарий ощутил небывалое спокойствие и осознал, что должен сделать.
Переводя взгляд с одного лица на другое, он рассматривал столпившуюся перед ним разношерстную группу: обугленные чудовищные огрины высились над выжившими из Сабинской гвардии — такими костлявыми, что утопали в своих шинелях, — а его собственные боевые братья гордо стояли подле библиария.
— Раз Император требует крестового похода, он его получит, — вымолвил Мефистон и перевел взгляд с Луренс на Арголиса. — Больше никаких отступлений. Мы сожжем эти шахты дотла.
Луренс побледнела при этих словах, и страсть вспыхнула в ее глазах.
— За Императора! — провозгласил Рацел, ударяя рукоятью силового меча о нагрудник.
На мгновение воцарилось потрясенное молчание, а затем раздался хор голосов, человеческих и нечеловеческих.
— За Императора! — закричали остальные, поднимая оружие над головой. — За Императора!
Глава 7
— «Рога бездны», — задумчиво произнес кодиций Луций Антрос, стоящий на смотровой площадке «Удара на заре».
Несмотря на окружающие суету и шум, взгляд его был прикован к сцене снаружи, пока фрегат типа «Гладий» занимал позицию. За прошедшие десятилетия обучения кодицию довелось лицезреть много чего необычного и тревожащего, но то, что он видел сейчас, затмевало все прочее.
Космический десантник в золотых латах рядом с ним коротко кивнул, как всегда немногословный.
Перед ними как будто простиралась палитра сумасшедшего художника. Среди звезд были разбрызганы все мыслимые и немыслимые краски. Кричащие оттенки образовывали рябящее море, которое то сворачивалось в себя, то раскрывалось, мечась и бушуя. Издалека его можно было принять за природное явление — расплывчатую геомагнитную бурю, где силовые поля сталкивались и взрывались, но с такого близкого расстояния, всего в несколько сотен километров, ошибиться было невозможно: этот странный феномен отражал предсмертные судороги реальности. Щупальца материи размером с планету хватали и хлестали космос, создавая мимолетные узнаваемые образы: измученные звериные лица, голые внутренности, шпили больших дворцов, радужки глаз без век.
На мгновение Антрос потерялся в этом безумии: голова шла кругом от столь катастрофического коллапса пространства и времени. Великий Разлом представлял собой эпицентр Большого взрыва наоборот: упорядоченная Вселенная растекалась чистой субстанцией хаоса.
Кодиций снова посмотрел на то, за чем Драгомир привел его сюда, — «Рога бездны», орбитальный комплекс, лишившийся небесного тела, вокруг которого мог бы вращаться. Когда-то он находился в мягком гравитационном захвате Тохариона, родного мира магистра ордена. Но Тохарион сгинул в пасти Разлома вместе с крепостью-монастырем, которую Драгомир когда-то считал домом. Сыны Гелиоса стали орденом беженцев, безродных и бесприютных.
Конечно, «Рога бездны» — недавнее название. До появления Цикатрикс Маледиктум это сооружение называлось станцией «Саарик», но по мере медленного приближения к пропасти оно становилось все более зловещим. Космический комплекс состоял из двух вращающихся сфер, соединенных между собой клеткой из мостиков и стоек. Каждая сфера достигала нескольких километров в диаметре и была усеяна якорными стоянками и орудийными батареями, но близость Проклятого Рубца исказила их, придав вид злобного рогатого черепа. Станция висела над бездной варпа, словно человек, цепляющийся за край скалы, и к ней постоянно тянулись разноцветные придатки, готовые утащить
