Истории-семена - Ольга Васильевна Ярмакова
Ещё мгновение и голова с царственной диадемой скрылась под толщей воды. Но тут же чудесный небесный свет родился в недрах Саял. Он пульсировал, он трепетал, креп и вскоре разлился по всей реке ярчайшей лазурью. И в том свете различил рыцарь женский силуэт – совершенство парило в водном чреве, словно птица в небесных просторах. Ничто не сковывало движений Леолы, она летала в речном небосводе, свободная от одежд и условностей.
Видение взволновало и приковало к себе взор смущённого Рэйнера. Он знал, он поверил. Но если та, что милее всех на свете, колдунья? Что ему теперь с этим делать?
Рыцарь отшатнулся от водной кромки. Нет, только не она. Только не она!
– Ты напуган, рыцарь? – усмешка рассыпалась мельчайшим эхом по водной поверхности. – Царица, ради которой ты промёрз в ожидании, оказалась той, кого жаждут согреть все костры Староземья. И что же? Каковым будет твой выбор? Острый меч или факел в руке, которым ты первым же и разожжёшь подо мною костёр?
Прикрывая руками глаза, сэр Рэйнер наугад пятился, рискуя подвернуть ногу или того хуже, шею. Словно молитву или тайное заклинание бормотал он одно и то же: только не она, только не она, только не она.
– Разве так страшно полюбить колдунью? – насмешливый, но холодный как недра Саял звенел голос царицы. – Отчего смертному мужу так претит допустить в сердце ту, что стоит выше мирских законов, но ближе к законам духов? Или смертный муж так горд и надменен, и для его тщеславия величайшая услада – муки несчастных дев на острие пламени?
Леола величаво выходила из ласковых вод реки. Лазурное сияние волшебства угасло и тёмное, маслянистое тело Саял, укрытое белёсой дымкой, опять приняло ночную безликость. На юной деве вновь был её наряд цвета сумерек. Когда изящные стопы царицы взошли на белую твердь камня, платье и волосы тут же высохли, будто и не бывало чародейского купания.
– Дай мне ответ, сэр Рэйнер, – настаивала Леола, она подобрала плащ и водрузила его на плечи. – Ответь по чести – страх, проросший репейником в твоём сердце, призывает тебя взять в руки меч? Либо же малодушие – причина того, что ты прячешь взгляд – страстно нашёптывает тебе о надёжном огне факела?
Её слова, обретшие гнев и обиду пощёчиной пришлись на Рэйнера. Он прекратил отступление вслепую и рискнул отнять от лица руки. Пред ним стояла Леола, юная и прекрасная, ничто в её облике не выдавало злостную колдунью, коварную чародейку. Бравый воин, повидавший колдовства достаточно и принявший участие в чудовищных сражений столько, что и самому было трудно упомнить все, в эту ночь спасовал.
– Не желаю я вашей гибели, госпожа, – дрогнувшим голосом ответил Рэйнер, прямо смотря в лицо колдунье. – Но и оставаться в белом граде долее не могу.
– Испугался, бравый воин?
– Нет, зла в вас я не вижу, хоть природа ваша и далека от человеческой. Но славный воин, доблестный и правый во всех своих деяниях, справедливый в суде чести, умудрился влюбиться в колдунью, чьё сердце зачерствело от злобы за сотню лет!
– Так вот, что тебя тревожит, – задумчиво произнесла Леола. – Не злоба охватила моё сердце ледяными тисками, а тоска. Если бы была я злой, входила бы в хладные воды Саял каждую третью ночь полной луны? Не прихоть то, но необходимость. Пока юность хранит моё тело от старости и тлена, не падёт белый град, не овладеет его стенами враг, хоть численностью он будет подобен саранче. А если не падёт град, целы и здоровы будут мои подданные. Колдовство моё во славу белого града исходит. Саял даёт мне чары, а я передаю их граду. В том и есть моя вина.
– Это многое объясняет, но всё ж вы та, кто есть, – с горечью отозвался рыцарь. – Но может, вы способны отказаться от колдовского дара?
– Ради чего? – изумилась царственная дева.
– Ради сердечного тепла, ради любви, которая будет согревать вас, пока вы не состаритесь и не отойдёте к Творцу.
– Пустое, славный Рэйнер, – вздохнула Леола. В тёплом лунном сиянии её глаза блестели. – Я не могу этого сделать. Я родилась такой и в своё время покину этот мир таковою. Но если бы тот, кто был мне мил, и кому я была бы по сердцу, сам захотел…
– Что? – Рэйнер подался вперёд, крохотный светоч надежды затеплился в его душе.
Но Леола будто уже простившись с ним, повернулась спиной, обращая лицо к туманной Саял.
– Что возможно сделать, госпожа? – отчаянно повторил он свой вопрос, не смея коснуться даже краешка её платья, но страстно жаждая вновь видеть царские очи.
– Саял знает мою тайну, – донёсся до его слуха её вкрадчивый голосок. – Я не могу отринуть дар, который мне передался по крови, но обладаю силой разделить чары с избранником сердца. Для того нужно ему без тени сомнений погрузиться в беспросветные воды Саял и принять колдовскую власть реки.
– Но если я сделаю то, о чём вы просите, если я войду в реку, утрачу ли человеческую душу? – содрогнулся рыцарь.
– Не совсем, – спокойно отвечала Леола. – Река излечит все старые раны и сотрёт все следы великих войн, что носит твоё тело. Саял мудра, она не высушит тебя, не разорвёт и не наполнит твои лёгкие водами. Река-хранительница благословит тебя, но только, если ты на самом деле чист помыслами и готов отринуть былую жизнь, ради жизни новой.
– Что ж, если так, я готов пойти на сделку с колдовством, если это дарует мне место подле вас, – горячо заверил Рэйнер царицу.
– Тогда ступай и ничего не бойся, и ни о чём не жалей, сэр Рэйнер, – тихо произнесла дева и отступив в сторону, дала путь рыцарю.
Встретив безмятежный взгляд её тёмных глаз, Рэйнер более не раздумывал и смело вошёл в воду по шею. Задержав дыхание, он скрылся под тихой гладью Саял.
Чуда не произошло. Лазурь не вспыхнула и не окрасила собою воды реки. А рыцарь так и остался в колдовских объятиях обманчивой Саял.
Леола ещё немного постояла у самой кромки воды, а затем неспешно направилась к городской стене. Ещё один неудачник, самоуверенный вояка, вздумавший перехитрить саму Саял. Сколько их было за девять десятилетий и сколько ещё будет. И каждый мнил себя первым, кто сможет заполучить дар бессмертия.
Ещё чего. Не река давала царице долгую юность, напротив, Леола каждую третью ночь полной луны смывала с себя старость древними, послушными лишь ей водами. И Рэйнер, и другие рыцари, входя в
