Томас Рейли - Кормчие судьбы
Огромная змея с шипением догоняла Белит. Предательская ветвь обвила ногу убегавшей женщины, и тем упала, но вдруг между нею и чудовищем появился обнаженный белокожий мужчина.
Белит не могла ошибиться. Это был…
— Конан! — дико закричала Белит.
Варвар принял на себя удар чудовищной головы, и удержался на ногах. Змея отпрянула. Глаза с вертикальны ми зрачками внимательно изучали нового противника С длинных клыков стекали капли яда. Там, где они капали на землю, трава начинала дымиться и высыхать на корню. Белит застонала. Что мог сделать безоружный Конан против чудовища, одна голова которого была размером с голову крупного быка?
Громко шипя, змея заскользила к Конану. Огромная башка метнулась к варвару, но он увернулся и отскочил в сторонy. Разъяренное неудачей чудовище ударило еще раз и снова промахнулось. Пляска человека и змеи могла бы продолжаться долго, но змея предательски оплела ноги Конана, захватив его в ловушку.
Уже через мгновение живой канат стискивал его до пояса. Змеиная голова поднялась к самому лицу варвара, и глаза бестии встретились с синими глазами Конана. Огромная пасть приоткрылась, и слуга Сета попытался укусить северянина в лицо. Но Конан стремительным ударом успел отбить скалящуюся пасть, и длинный клык вошел глубоко в собственное тело монстра,
Кольца, еще недавно сжимавшие Конана стальным загон, обмякли. Какое-то мгновение тело змеи лежало неподвижно, а затем рассыпалось в прах. Конан обернулся к Белит.
— Пойдем, любимая, нам пора.
Этот сон больше никогда не побеспокоит ее.
Проклятая река Зархеба уже лишила Белит половины команды. Часть пиратов ушла с Конаном на поиски воды, а оставшиеся на корабле занимались перетаскиванием сокровищ древнего храма. Белит с наслаждением копалась в грудах ожерелий и колец, пересыпала в ладонях неотшлифованные алмазы, примеряла ажурные диадемы, но не забывала настороженно поглядывать по сторонам.
— Сахеб,— позвала она.
—Да, Тигрица. — Воин немедленно отозвался на зов Белит.
Я буду у себя в каюте. Когда закончите грузить, позовешь меня.
Негр кивнул. Белит ушла с палубы в прохладный полумрак каюты и прилегла на кушетку. Многое настораживало Белит в этом заколдованном месте, но перестук сыплющихся в сундуки драгоценностей дурманил разум и притуплял осторожность. Шемитка грезила о боевых галерах, о наемниках, готовых повиноваться каждому ее слову… Грезила о сожженной, превращенной в пустыню Стигии.
Золото даст ей власть, а власть — возможность мстить.
Погрузившись в мечты, Белит потихоньку задремала. И в снах видела все те же груды золота и сверкающих камней. Разбудило ее прикосновение чьей-то руки к щеке. Белит открыла глаза и удивленно охнула — рядом с ней стоял краснокожий посланец Митры.
— Настал час принять решение, о королева.— Голос незнакомца звучал торжественно и немного печально.
— О чем ты? Что-то грозит Конану? — Не стесняясь наготы, Белит откинула покрывало и села.
— Пока ничего, но может произойти непоправимое,
—Говори,— приказала Белит.
Краснокожий отступил на шаг н взмахнул рукой. Тотчас же, словно из ниоткуда, возник сгусток памятного Белит красного тумана. Он рос, вытягивался, менял цвета, и наконец перед женщиной возникло огромное, от пола до потолка, зеркало.
— Смотри внимательно, Тигрица! — сказал краснокожий.
Белит увидела Конана, сидящего на ступенях разрушенной пирамиды, среди поваленных колонн. Вокруг него лежали тела пиратов, а чуть поодаль, в тусклом свете звезд вспыхивали красными огоньками глаза гиен.
На мгновение зеркало замутилось, а потом Белит с ужасом увидела себя — лежащую на палубе среди распахнутых сундуков с сокровищами. Белит, завернутая в пурпурный плащ Конана, казалось, спала, но настоящая Белит видела, что женщина на палубе «Тигрицы» не дышит.
По зеркалу вновь побежала рябь, и Тигрица еще раз увидела Конана. На этот раз варвар отбивался от нападавших на него огромных гиен. Когда последняя бестия задергалось и предсмертных судорогах и киммериец опустил окровавленный меч, ему на плечи спрыгнула крылатая обезьяна. Мохнатые лапы сошлись на мускулистой шее Конана, длинные когти впились ему в горло, и варвар рухнул на каменные плиты. Задние лапы твари рвали его тело, а передние все сжимались и сжимались в смертельной хватке…
—Нет! — словно издалека донесся до Белит ее собственный голос. — Нет! Нет! Нет!..
— Все в твоих руках, королева,— С первыми же звуками голоса краснокожего зеркало исчезло.— Согласна ли ты отдать свою жизнь за жизни Конана и вашего сына?
— Согласна,— не раздумывая, отозвалась Белит. Собственная жизнь, мечты о богатстве, даже жажда мщения — все отступило перед тревогой за жизнь любимого.— Я согласна на все, лишь бы спасти его. Но о каком сыне ты говоришь?
— В ту ночь, после острова Скорби, древнее божество, освобожденное Конаном, сняло с тебя заклятие Сета. И сейчас под твоим сердцем растет новая жизнь.
Краска залила щеки шемитки. Теперь, когда она поняла, что было причиной сонливости и постоянной усталости, мучивших ее последние недели, ей до боли захотелось разделить радость с возлюбленным.
— Мне жаль, Белит, но он никогда не узнает о сыне.— Краснокожий виновато развел руками.— Если ты откажешься уйти со мной — вы оба погибнете. Если согласишься, то расстанетесь навсегда задолго до рождения мальчика.
— Уйти с тобой? — переспросила Белит.
— Да, со мной. В страну за великой соленой водой, где будущий воин вырастет здоровым и счастливым, рядом со своим братом — Кедроном.
— Значит, Кедрон уже там? Это был не сон?! — Шемитка не знала, радоваться ей или горевать.
— Да, Белит, посланец Солнцеликого спас его в тот страшный день стигийского набега, а я вернул малыша в мир людей.
— Если я уйду с тобой, Конан останется жить? Ты обещаешь мне это?
— Ты сама спасешь его, встав между ним и его смертью, — уверенно отозвался воин.
— Но как же я смогу это сделать? Ведь я видела — там, на палубе, завернутая в плащ, лежала мертвая Белит.
—Погибнет лишь телесная оболочка, но глубинная сущность, пламя твоей души, останется жить и обретет новое тело на новой родине,
—Значит, я не смогу даже проститься с ним? Обнять, прижаться на прощание? Поцеловать? — Голос Белит звенел от слез.— Зачем все это? Зачем? Ты не ведаешь жалости, о посланец богов!
—Неправда, жалость разрывает мое сердце, женщина! Но сильнее всего я страшусь за свою родину. Если твои сыновья, будущие король и верховный жрец, не придут нам на помощь в грядущую годину великой опасности, погибнет вся моя страна. Тысячи и тысячи людей погибнут, Белит!.. Разве их жизни не стоят такой жертвы? Я помогал тебе сколько мог — и разве теперь ты не согласишься прийти на помощь нам? Мы взываем к тебе!
