Мир другой – законы те же - Егор Буров
— Нет, я точно не смогу ковыряться в земле, — проворчал Малыш. — Интересно, почему они на охоту не ходят? Луки есть, но никто из них ни разу не отправился вглубь леса.
— Кто их знает, — пожал плечами Жора. — Может, это запретная территория? В Суролтаре только сеньоры и их слуги имели право отстреливать оленей, а браконьеров ловили егеря и вешали на деревьях.
— Я здесь не видел ни тех, ни других, — задумчиво произнёс Малыш. — Мы обычно по ночам в лесу ходим, но иногда я днём передвигаюсь. Знаешь, какую особенность я заметил? Местами на деревьях вырезан человечек на палочке. И вот за эту границу они не ходят. Как думаешь, тот мужик в белом действительно их бог? Мог ли он запретить местным ходить сюда, чтобы они не нашли полянку, где мы появились?
— Вполне возможно, — согласился Жора. — Исходя из этого, можно предположить, что деревеньки принадлежат местному храму.
— Почему ты так думаешь? — спросил Малыш.
— У них на верхней одежде нашит тот самый знак с палочкой.
Парень задумался, пытаясь вспомнить, как выглядели мужчины утром, пока не разделись для работы, а после улыбнулся и сказал:
— Это же замечательно. Значит мы в этом лесу одни. То-то я смотрю, зверья здесь много и оно почти непуганое.
Придя к выводу, что по ночам в лес не ходят, Малыш сделал три тренировочных меча, и теперь к охоте прибавилось второе развлечение — поединки. Надо признать, что Жора с коротким клинком против двух мечей Малыша проиграл десять два. Но стоило ему взять в руки длинную жердь, как ситуация мгновенно изменилась. Теперь Малыш потерпел поражение с аналогичным счетом. Далее они меняли стили боя и комплекты «клинков», чтобы устранить слабости.
А вот когда парень предложил размяться голыми руками, Жора самодовольно улыбнулся, так как на Земле ходил на карате, поэтому подумал, что легко одолеет Малыша. Однако брюнет знал столько хитрых приёмов, что впору хвататься за голову. И что самое обидное, он не использовал силу, а подавлял техникой и умением. Жоре вспомнился анекдот про Чапаева, который вышел бороться с каким-то мастером по самбо и укусил себя за задницу. Оказавшись в захвате, он почувствовал себя почти также. Осознав, что сильно отстает, Жора настоял на ежедневных боях без оружия.
Так они и жили — целый день лежали в тенёчке и слушали разговоры местных жителей, после заката охотились, а позже тренировались. Жора чувствовал себя дикарем, потому что бегал в набедренной повязке и постоянно мазался грязью. Благо перед сном он полностью обмывался, чтобы не подцепить какую-нибудь заразу.
Периодически лил дождь, хотя чаще шла морось, но Жора стойко терпел капризы погоды и нервных срывов не допускал. В подобные дни два атлета посвящали время обходу территорий и наведывались к полянке с поваленными каменными плитами. К величайшему сожалению Кошмарик так и не объявился, потому что записка, выложенная камушками на земле, оставалась нетронутой.
Лето близилось к завершению. За несколько месяцев Жора и Малыш научились понимать местную речь и говорили с акцентом. Работа по очистке поляны тоже подошла к концу. И хотя участок составлял всего триста на четыреста метров, тридцатилетний мужчина заявил, что надо собирать урожай на хозяйском поле. Он добавил, что сегодня приезжает местный жрец с проверкой и, оценив масштаб вложенного труда, либо благословит на посев будущей весной, либо прикажет расширить площадь. Мужчины заворчали, но особо не возмущались.
А чуть позже появились пять всадников — четыре воина в длинных кольчугах, поверх которых имелась накидка-сюрко синего цвета. Их головы прикрывали шлемы нормандского типа — слегка вытянутые полусферы с наносником, оставляющие открытым лицо. За спинами на ремнях висели щиты. К поясам крепились одноручные мечи — «каролинг», с навершием на рукояти в виде яблока. Толстый жрец двигался на муле, и его облачение составляла голубая ряса, обтягивающая пузо, а лысую макушку укрыла круглая шапочка.
Вслед за кавалькадой тащилась телега, запряжённая волом. Её вёл мужчина лет сорока и, судя по мрачному выражению лица, ему совершенно не нравилось то, что он делал. Жора присмотрелся и, увидев пассажиров, не понял, зачем в лес привезли трёх девочек в возрасте от полутора до пяти лет. Они сидели в повозке и держали кого-то за руку. Неожиданно послышался писк младенца, и все работники оглянулись на погонщика.
А жрец подъехал к старшему в бригаде работников и начал его отчитывать. Тот оправдывался, ссылаясь на частые дожди, но толстяк не желал слушать и приказал продолжить расширять поле. Затем он обратился к какому-то тщедушному парню и изрёк давний закон, который гласил:
«Если жена родила четвёртую девочку подряд, её надлежит отдать в монастырь, а дитя отнести в лес, на поживу волкам. Других дочерей отправят вместе с матерью, а муж обязан снова искать невесту».
Парень побледнел, но опустив голову, признал вину за то, что вовремя не сообщил в храм о четвёртой дочке. Жрец указал на телегу и приказал парню исполнить долг каждого истинно верующего небесного раба, в противном случае его посадят на кол, как бунтовщика и богохульника. Парень затрясся от ужаса и на негнущихся ногах подошёл к телеге. Женщина заплакала, а младенец запищал, но отец поднял дочку на руки и направился к деревьям. За ним увязались два всадника, чтобы проследить за исполнением «божьей» воли.
Жора искоса взглянул на Малыша и осознал, что дело плохо — брюнет покрылся иссиня-чёрной чешуей, а его лицо слегка трансформировалось в подобие драконьей морды. С оскаленных клыков капала слюна, а из пасти звучал глухой рык. Жоре совершенно не понравилось то, что он увидел. Сразу же вспомнился день, когда Георг ле Золтодрак, приняв аналогичную переходную форму, растерзал более двухсот наёмников. Если Жора отпустит Малыша, на поле останутся только трупы. Осознав, что в таком состоянии брюнет себя не контролирует, Жора решил повторить тот же приём, который провёл на жене Фуджини, когда она превратилась в драконицу. Он запрыгнул на лежавшего на земле Малыша сверху и ударил его кулаком по затылку. Монстр дёрнулся и затих,
