Практическая магия и нечисть по соседству - Евгения Владимировна Потапова
Нырнул в другое измерение, здесь у меня огромный склад. Все лежит на своем месте, все по полочкам. Вот комната со столовыми приборами, сгребаю все и отправляюсь к людям. Может, еще самовары с кастрюльками захватить? Ладно, не буду, а то еще ненароком пришибу. Высыпал, вывалил. Агнета в шоке. Хватает первую ложечку, не угадала, мне ее Екатерина Первая подарила в немецкой таверне. Берет вторую, опять не то, эту ложку я у Гоголя спер, когда он про Солоху писал.
Перебирает, перебирает, никак найти не может. Сейчас устрою ей хоровод, чтобы про свои вещи не забывала. А то название они помнят, а как выглядела, припомнить не могут. Поднялись ложки, поварешки и закружились вокруг нее. Вот умора, напугалась, дрожит вся, а виду не показывает. Теперь уже и не боится, а злится. Вот этот момент я не люблю, сейчас всю мою утварь по округе раскидает, знаю я таких дам. Потом и не соберешь, мало ли сколько тут по округе охочих до чужого добра рыскает.
Быстро все собрал и убрал на место. Один нож остался на полу валяться, в мое измерение не уходит, значит, эта вещь уже не моя. Ложечка за ножичек. Пусть берет, я себе еще добуду. Хорошая вещь, пусть служит ей верой и правдой на долгие годы.
Вот все говорят нечисть-нечисть, а я, между прочим, воду люблю, и огонь. Такой чистый, что ни одна блошка не прилипнет. Раньше нас много было, у каждой бабы по коловерше, и чертяками и бесами нас никто не считал. Помощниками нас называли, кормильцами.
Потом все изменилось и постепенно нас бояться стали, гнать. Детей нами стали пугать. Всех духов собрали в одну кучу, и добрых, и злых, и объявили нечистью, бесами да демонами. А разве мы плохие? Испокон веков рядом с людьми жили. Домовые дом и хозяйство охраняли от злого глаза да умысла, деток малых утешали, хозяйке и хозяину напоминали, что о своем доме заботиться надо. Банник в бане порядки наводил, все в чистоте держал, чтобы там всякие барабашки не заводились.
Леший за лесом присматривал, да лишнего брать не позволял, да охранял свои угодья и зверей берег. К нему приходили и кланялись, и разрешения просили, чтобы поохотится, али грибов с ягодами собрать. Водяной по озерам да рекам главный был, кого рыбой наградит, а кого и за жадность накажет. Кикиморы, и те не просто так на болоте жили, людей пугали, чтобы они в их владения не лезли да и не тонули почем зря.
Из Бабы-яги вообще пугало огородное сделали, а она ведь этот мир от того охраняла, Явь от Нави, чтобы человек в свое время туда попал и вернуться не мог. Она одной стороной была в Нави, а другой в Яви. Всех встречала, а кому время еще не пришло – назад отправляла, а кому уже пора, тех и напоит, и накормит, и обмоет, и до места проводит. Никто у нее не пропадал и никого она по ошибке в мир Нави не отправляла.
А сколько нас было, всех не перечесть. Сколько позабытых, одичавших, покинутых и заброшенных бродит по селам и весям, по полям, да по лесам. Сейчас что? Домовые от минимализма с ума сходят, все же стерильно и холодильник пустой, ни запасов, ни припасов, ни ремесел, ни рукоделий. Живут они только в тех домах, где любят не только денежки считать, но и руками что-то делать, да своих близких радовать, да сами хозяева собой довольные. Не злые мы и не добрые, а справедливые, все должно быть по совести да в равновесии.
Раньше я у тетки Матрениной жил. Потом она перед смертью меня Матрене отдала. Теперь она должна своей племяннице передать, только вот ни одна из девок не захотела иметь такого помощника, как я. Она говорит, что не помрет, пока меня не пристроит. До тетки я жил у ее тетки, а до нее еще у одной тетки. Всегда в роду у них был. Теперь вот надо менять место жительства. А вот бес у них в роду останется, он на крови привязан. Ох и туго им без меня придется с таким помощником, как он. С ним сложно справиться без подсказки да помощи. Он пришлый, не из моего мира, не из нашего. Самовольный он да строптивый, если не держать его в узде, то сам скоро у него на побегушках окажешься.
Вообще, мне у Матрены нравится, у нее хорошо и вольготно, конфетками кормит. Правда, много не разрешает, говорит, я гиперактивным становлюсь, словечко какое-то придумала страшное, не знаю, что оно означает, но пугаюсь. Наверно, это какое-то новое заклинание. Раньше конфеты были вкусней, но тогда их мало было, а сейчас ешь, сколько влезет, но они какие-то жирные и сильно сладкие. Но я и всякие мясо, колбасы люблю, сало вот с чесноком уважаю. Она говорит, что я еще тот массовик-затейник, что-нибудь да придумаю.
Нравится мне с ней на гаданиях сидеть, посмотришь на человека, и все сразу видно. Она-то и без меня это все видит, но если где неточно скажет, то я ее и поправить могу. Интересно вот, кто в начале пути, то из меня больше знания достают, а кто к концу подходит, тот больше в меня прячет. Доступ у меня есть к тому миру, где много знаний, да энергий, да много чего интересного да страшного, тайного и непознанного человеком. Могу поделиться, а могу и спрятать глубоко, чтобы никому не досталось и другим людям во вред не пошло.
Ещё люблю с домовым поболтать, посекретничать, обсудить последние новости. Чай с ним часто пьем да телевизор смотрим, раньше радио слушали, до этого патефон. Книжки с ним во все времена читали. Посидим с ним, поговорим, хлеб с маслом и сахаром поедим, чаем сладким запьем, все чин по чину. Иногда так заговоримся, что и уснем вместе, утром меня Матрена потом везде ищет. Эх, хорошо здесь мне, радостно и тепло.
Новости
Вернулась домой с велопрогулки весьма довольная, Ксюня получила по самое не балуйся. Теперь бабка Нина ей житья не даст. Осталось допрос Александру учинить, зачем он к
