Воплощение - Дмитрий Билик
Юти внимательно посмотрела на учителя. Ее взгляд говорил красноречивее слов.
— Не бойся быть открытой. Не бойся быть искренней. И не бойся хвалить людей.
— Зачем? — Впервые воспротивилась словам учителя Юти. — Если говорить торговцу, что его товар хороший, он повысит цены.
— Смотря как говорить, — усмехнулся наставник. — Порой одно только слово может заставить расцвести увядшие сады в душе человека. Посмотри на Фромвика.
Юти недоуменно взглянула на бывшего ярла. Ну едет себе впереди, уставился в затянутое серой хмарью небо, словно там вообще есть на что смотреть, да еще своим зычным голосом мурлычет негромко какую-то песенку. Одаренная запоздало поняла, что впервые за все время, пока он находился с ними, Крепкорукий пел.
— Фромвик, сколько себя знал, оставался изгоем, боялся быть собой. Но тут явилась ты, вдохнула в него жизнь, а после заставила поверить в себя. Мужчина, которого женщина даже изредка направляет похвалой, может свернуть горы.
— Дело не во мне. Просто так все сложилось.
— Разве? — искренне удивился Ерикан. — Я думал, что дело именно в тебе. Благодаря тебе он отказался от правления, своей участи и стал тем, кто есть.
Юти недовольно посмотрела на старика. Неужели он хочет сделать ее виноватой за выбор Крепкорукого? Наставник любил все перевернуть с ног на голову, с него станется. Но сейчас Ерикан был мягок, как дед, баюкающий внучку.
— Посмотри на Фромвика. Разве он выглядит несчастным?
— Нет, — твердо ответила Одаренная.
— А теперь спроси себя, рада ли ты за него?
Юти на мгновение растерялась, поняв, что прежде никогда не задавала себе подобный вопрос. Но все же вскоре нерешительно кивнула.
— Сделал бы так воин? Озаботился бы счастьем другого?
— Только если бы если это помогло воину на его пути, — ответила Юти.
— Помогло ли все это тебе? — не унимался учитель.
— Я… я не знаю. Будто бы и нет, но в то же время. Все начало меняться.
Слова давались деве с трудом. Но вместе с тем она понимала, что ныне тот редкий момент, когда можно говорить открыто, не боясь получить в ответ насмешку или издевательское замечание.
— Ты говорил раньше, — нерешительно начала она, — что надо делать лишь то…
— Что сделает тебя сильнее. Так учили меня, — кивнул Ерикан.
— Понимаешь, в чем дело, я не могу сказать, что стала сильнее, но жизнь… теперь она более насыщенная, что ли?
— Сила это не только мышцы и отработанная техника боя, — улыбнулся наставник, — может просто ты еще сама не поняла, что стала сильнее.
После этого Ерикан отошел прочь, будто разглядывая что-то по пути. И Одаренная заключила, что разговор закончен.
Юти еще долго шла по дороге, петляющей вдоль горного склона. Под ногами шуршали камни, над головой расстилалась серая бездна, готовая в любую секунду разродиться дождем, поодаль шумел зеленый, полный дичи, лес. Множество мыслей обуревало Одаренную, но вместе с тем они не терзали ее, а наоборот, успокаивали. Несмотря на тяжесть долга, сложный и далекий путь и пасмурную погоду, Юти было необычайно спокойно наедине с собой и миром. Будто желая подтвердить это, она нагнала Крепкорукого.
— Мне очень понравилось, Фромвик. Особенно «Песнь фьордов».
— Ты не представляешь, как много эти слова значат для меня, — чуть ли не закричал бывший ярл. — И я преклоняюсь перед твоей мудростью и наблюдательностью. Это мой любимый наряд. Лебединая песня всей коллекции.
Фромвик пел соловьем, а Юти тихо улыбалась. Потому что теперь северянин впервые за все путешествие не раздражал ее. Она была собой, как и он сейчас. Просто два существа, которые плыли в одном направлении на огромной мировой лодке.
— Что говорил вчера Ольдерик? — спросила она, когда Крепкорукий наконец замолчал. — Вы просидели довольно долго.
— Много чего, — внезапно нахмурился Фромвик. — Про грядущий урожай, иноземные корабли в порту, последнюю массовую драку и арест виновных, а еще про…
Крепкорукий поежился, посмотрел на Юти, но все-таки закончил:
— Про Лендерика. Как только узнал, что посетили ярла, словно кошка меж нами пробежала. С пьяных глаз наговорил всякого, а потом опомнился вроде. Сразу сказал, что чушь сболтнул и спать отправился. А я после слышал, как жена его ругала.
— И что же он сказал⁈ — едва сдерживаясь, чтобы не стянуть Фромвика с лошади, спросила дева.
— Что нельзя просто так к ярлу в дом попасть. Во всем тот выгоду ищет, всегда. И если уж мы не просто попали, а еще и попировать успели, значит, Лендерик чего-то от нас хотел. Как не убеждал я этого тупицу, что взять с нас нечего, а я просто друг его старинный, не поверил. Не любят они своего ярла.
— Отчего же? — удивилась Юти. У нее сложилось весьма благодушное впечатление о правителе Раендела и окрестных земель.
— На Севере привыкли, чтобы ярл был доблестным, храбрым, любил пировать, девок щупать. Лендерик не такой. У него же даже прозвища не появилось. Говорит, что не сделал ничего, за что бы запомнили. Но я сам помню, что он всю жизнь открещивался от второго имени. Будто нарочно. Говорил, что ни к чему оно. Вроде как нельзя судить о ярле всю жизнь за одно из его деяний.
Юти кивнула, вновь мысленно соглашаясь с правителем.
— Лендерик хоть северные обычаи чтит, но застолья не любит, драк избегает, говорит, что худой мир лучше доброй ссоры. Да и законы ужесточил настолько, что первые годы у него в темнице лечь негде было, все стояли. Не понимает его народ.
Юти нахмурилась. А вот это плохо. Правителя могут не любить, достаточно уважения или страха. Зависит от конкретного человека. Но хуже нет, если никто не знает, чего ожидать от Наместника или ярла.
— Выходит, Ольдерик сказал, что твоему другу от нас было что-то нужно?
— Да пьяный бред, — отмахнулся Фромвик. — Сначала и говорить не хотел. Но вижу, что ты ко мне со всей душой, потому и решил, что не должно между нами недомолвок быть. Ты спросила, я ответил.
— Ты молодец, — повторила Юти слова, недавно произнесенные Ериканом.
А сама подняла взгляд в небо, всматриваясь в крошечную мельтешашую точку. Скворец приземлился на выставленные ладони, недовольно клюнув Юти. Мол, я к
