Букелларий (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

— Арианин? — задал Милон очень важный для него вопрос.

— Нет, — ответил я.

— Это хорошо! — радостно произнес он, будто подарок стал бы менее ценен, если бы был получен от иноверца.

Меня раздражает зацикленность людей на вероисповедании. Если допустить, что бог есть, то он один на всех. Разными бывают только обряды. Как по мне, существуют только две конфессии — делающие по самым разным причинам плохие дела с радостью или сожалением. Вторых больше, что на количество плохих дел никак не влияет.

35

Эд Большой таки выбил в добавок к признанию его независимым правителем еще и треть казны Хильперика Второго, которого отправили к Карлу Мартеллу, где он и был в очередной раз провозглашен королем всех франков, точнее, марионеткой мажордома. Пока в Тулузе увлеченно торговались за титул и деньги, на юго-восточной границе королевства Аквитания, в Септимании, пристанище последнего короля готов Ардо, если не считать таковым Пелайо, продолжалось вторжение мавров, как их обычно называли аквитанцы, под командованием Аль-Самха ибн Малика аль-Хавлани, вали аль-Андалуса, по слухам, довольно опытного полководца. Кстати, эта территория получила название в честь Седьмого легиона, ветераны которого, септимани (от латинского септем — семь), получили там землю при императоре Гае Юлии Цезаре Октавиане Августе. После двадцати восьми дней осады пала столица королевства Нарбонна. Ардо погиб вместе с большей частью горожан. Уцелевших продали в рабство, а опустевшие дома раздали переселенцам из Северной Африки, в основном берберам. Вскоре участь столицы разделили города Безье, Лодев, Агд и Магелона. Не покорились пока только Каркассон и Ним. Не надо быть шибко умным и проницательным, чтобы догадаться, что после Септимании придет черед Аквитании. Отряды мавров уже наведывались в приграничные районы королевства, грабя деревни и уводя в рабство крестьян. Эд Большой понимал это и ускоренно вербовал воинов в свою дружину. Теперь уже брал всех подряд, не придираясь к плохому вооружению и доспехам. Были среди новичков и лангобарды, которых сразу отправляли в мой отряд, который постепенно разросся почти до сотни.

Сидеть в Тулузе мне было скучно. Тут еще Розамунда, к удивлению гончара и насмешкам соседей, родила сына и настолько самозабвенно занялась им, что начала пренебрегать своими обязанностями не только по отношению к мужу, но и к любовнику. Старый дурак считал отцом себя, поэтому терпеливо сносил лишения и ходил с гордым видом, а я никак не мог найти другое жилье с такой же молодой и неудовлетворенной хозяйкой. К счастью или несчастью, благодаря маврам мне пришлось уехать из столицы королевства.

Зима семьсот двадцать первого года была короткой и почти без снега. Уже в марте луга покрыла молодая трава. Как только она появилась, наши юго-западные соседи начали военные действия — осадили Каркассон, который аквитанцы называют Каркашуной. Взять его с налета не удалось, потому что расположен на высоком — метров сто пятьдесят — скалистом холме, омываемом с одной стороны рекой Атакс, благодаря чему нет проблем с водоснабжением, и защищен мощными, высокими стенами. Мавры обложили его в надежде взять измором.

Эд Большой был человеком скрытным, ни с кем не делился своими планами, поэтому могу предположить, что он решил воспользоваться осадой Каркассона, напасть на мавров первым и, в случае успеха мероприятия, включить город в состав своего королевства. Думаю, каркассонцы согласились бы с криком «Ура!». В одиночку противостоять маврам у них не хватало силенок, а другого христианского правителя, готового помочь им, поблизости не было. Войско, которое имелось в распоряжении правителя Аквитании, с такой задачей не справилось бы, поэтому он поехал под охраной моего отряда в северные районы, чтобы созвать ополчение. У франков еще существовал обычай всем вместе вставать на защиту отечества. Правда, многие забивали и на обычай, и на отечество, поэтому и требовалось личное присутствие Эда Большого. Остальным своим воинам он поручил защищать Тулузу, назначив Сеппа командиром гарнизона. Как по мне, более глупый выбор трудно было сделать. Наверное, правитель Аквитании поступил так потому, что плохо разбирается в людях, поэтому доверяет только тем, кто на деле доказал преданность, как было и с моим отрядом. Не знаю, в чем именно отличился мажордом, не участвовавший ни в одном сражении, но король поручает ему самые важные дела.

Мы проехали к Луаре и оттуда начали собирать воинов. Точнее, тех олухов, которые приперлись на призыв своего короля. Таких было недопустимо мало. К тому же, оснащены они были абы как. Зато все те, кто обязан был проследить, чтобы прибыли все, кто должен, стремительно богатели на взятках. Эд Большой быстро сообразил, в чем дело. Своих подданных он знал прекрасно. И что надо в таком случае делать — тоже. Если процесс нельзя остановить, его надо возглавить. Повесив десятка три уклонистов и трех чиновников, которые подвернулись под руку, потому что взятки брали все, и эта троица вряд ли возглавляла список мздоимцев, правитель Аквитании объявил, что за три триенса — такова была средняя взятка, чтобы отмазаться от похода — освободит любого. Крестьяне тут же понесли деньги ему, а не чиновникам, и Эд Большой начал нанимать конных воинов, которым пообещал платить по солиду в месяц. Он правильно решил, что лучше иметь армию меньше, но из хорошо экипированных и мотивированных профессионалов, которые начали съезжаться к нему из всех королевств франков и других племен, причем не только германских. Брал всех, кто имел коня, кольчугу и желание разбогатеть за счет трофеев.

В мою предыдущую эпоху все германцы, способные держать оружие, были воинами, а землю пахали в свободное от сражений время, причем она была общинной. За три века всё стало наоборот. Каждый германец получил свой надел, и многие забили на войну. Частная собственность не предусматривает гибель ради чего-то, не нужного для ее удержания. К тому же, сельское хозяйство во все времена — поле боя, и на любые другие сражения не остается ни сил, ни времени. В итоге началось разделение германцев на три группы, которое я наблюдал сейчас в заключительной его фазе: одни стали пахать, вторые молиться, третьи воевать, причем первые, самые многочисленные, поскольку трусливых лохов и дураков всегда больше, содержали вторых и третьих.

Мы постепенно, не торопясь, смещались на юг, к Тулузе, потому что Эд Большой был уверен, что такую надежную крепость, как Каркассон, мавры быстро не захватят, что успеет набрать достаточно большое войско и нападет на них. Он недоучел полководческие способности Аль-Самха ибн Малика аль-Хавлани. У того, видимо, разведка была поставлена хорошо. Узнав, что король Аквитании шляется вдали от своей столицы, вали аль-Андалуса снял осаду Каркассона и быстро перекинул свою армию к Тулузе, чуть не захватив ее сходу. Сеппа тоже был уверен, что мавры припрутся не скоро, поэтому и не напрягал гарнизон службой, не высылал дозоры к границе. Даже когда стали поступать сведения, что враг вторгся на территорию королевства, сперва решил, что это отряды грабителей. Если бы конный авангард мавров добрался до Тулузы не вечером, когда стража собиралась закрывать ворота, а на пару часов раньше, то при определенных условиях мог бы ворваться в город. К счастью, этого не случилось, и командир гарнизона успел послать гонца к своему сеньору. Поскольку Сеппа был паникером, его послание можно было бы перевести на русский язык, как «Шеф, усё пропало!». Эд Большой тут же ускоренно повел к Тулузе тех, кого успел набрать — около десяти тысяч воинов, из которых процентов пятнадцать были кавалеристами.

36

У меня есть большое подозрение, что причина всех бед южных народов кроется в их любви к сиесте — послеобеденному сну. В этот период они становятся легкой добычей. На спящих ночью тоже можно напасть, но сделать это труднее. На ночь принято выбирать надежное укрытие, принимать другие меры защиты, а днем, особенно в жару, пропадает желание напрягаться.

Видимо, разведка у мавров хорошо была налажена только в приграничных районах, до Тулузы. Первое время высылались отряды во все стороны, причем не столько для разведки, наблюдения, сколько для грабежа, но вскоре все ценное было собрано, и началась жара, которая отбивала желание мотаться по пыльным дорогам. Вдобавок, как нам рассказали прятавшиеся в лесах крестьяне пригородных деревень, прошел слух, явно запущенный врагами, что Эд Большой сбежал к Карлу Мартеллу, бросил своих подданных на произвол судьбы. Поэтому приближение нашей армии к Тулузе мавры проспали во всех смыслах слова.