Черные крылья - Мария Васильевна Семенова
Арьи домашнего войска расположились все вместе возле самой подвыси. Каждый был неизмеримо знатнее любого из ингри и, в сущности, должен был бы сидеть здесь выше всех, в том числе и самого Учая. Однако по неизвестным Кирану причинам воины отказались занять выделенный для них помост, предпочтя устроиться поближе к блюстителю престола. Кирану хотелось бы думать, что они тревожатся о его безопасности. Однако он не привык себе врать.
«Что-то замышляют, – думал он, поглядывая на зловеще-спокойных арьев. – Даже не перешептываются – значит, все уже решили…»
Он вспомнил, как передал им слова Учая о двух воинах, которых следует избрать по жребию для жертвенного поединка. Как убеждал, что другого выхода нет; доказывал, что при малейшей попытке сопротивления их попросту перережут во сне или выдадут дривам… Арьи сперва возмутились, накинулись с обвинениями. Припомнили и Тендара, и много недостойных, по их мнению, уступок. Но потом, о чем-то посовещавшись, вдруг согласились. Уж слишком легко…
Кирану въяве представилось, как его воины разом выхватывают мечи, вскакивают на помост. Вспышка клинка – и голова Учая, заливая кровью шкуры, катится, падает на снег… Он прикрыл глаза и отвернулся, надеясь, что повелитель ингри не видит сейчас его лица. «Почему я сам не отдал им такой приказ? – думал он. – Сразу как письмо прочитал? Учай не ждал подвоха, можно было прикончить его и скрыться. А дальше – на прорыв, через проклятые дривские леса, домой, в Аратту!»
«Почему-почему? Побоялся!» – признался себе Киран.
Кого? Беловолосого дикаря Учая? Что их разорвут сразу, как только дикарь будет убит? Дривской расправы, если арьи попадут им в руки? Или что с арьями сделают дривы, если попадут им в руки? Оборотней, несомненно поджидающих в лесу…
«Надо как-то подать знак воинам… предостеречь от необдуманных решений… Лучше уж отдать двоих, чем потерять всех!»
Пока Киран пытался выбрать лучшее из скверных решений, Учай продолжал говорить. Он восхвалял предков рода и всех богов неба, леса и вод, что возвысили народ ингри над прочими племенами, а его, любимого сына Шкая, привели к славе и могуществу. Он говорил так складно, что даже те, кто давно знал вождя ингри, невольно подпадали под обаяние его слов. Даже сидевшая рядом Кирья поглядывала на старшего брата с невольным восхищением. «Какой же Учайка молодец! – думала она. – Прежде был злой, вредный, а теперь совсем как наш отец – мудрый, заботливый вождь! Объединил всех ингри, вернул земли дривам, от злых арьяльцев нас защищает…»
Тем временем Учай вдруг на миг запнулся и умолк. Коснулся рукой груди, накрыв ладонью оберег с черным ликом. Когда он вновь заговорил, голос его задрожал, однако стал еще слышнее в мертвой тишине, – кажется, люди перестали даже дышать, чтобы не пропустить ни полслова вождя.
– Услышь же меня – ты, кому мы все обязаны нынешним счастьем и процветанием! Взгляни на меня, незримая защитница! О ты, что вела меня дорогой славы, а мой народ – к братству и благоденствию! О Мать Битв! Мы воевали, и лишь одно из твоих имен, самое грозное, было нам открыто! Но сегодня я, сын Шкая, стою перед тобой как твой земной супруг – так яви же нам свой любящий лик, госпожа!
Учай поглядел в небо, будто надеясь увидеть богиню среди звезд, и многие повторили его движение. Кому-то померещился крылатый силуэт в столпах дыма над кострами, кто-то почувствовал на себе жгучий взгляд из-за грани миров…
– Приди, о возлюбленная, о небесная супруга! Да родится на празднике нового солнца новый союз богов!
Повелитель ингри умолк. На берегу царила озадаченная тишина – люди ждали, что будет дальше. По знаку Учая стражники начали расталкивать толпу, освобождая пространство между помостом вождя и огненной избой.
– Что же угодно тебе, Матерь Битв, какое угощение тебе всего больше по нраву? Знаю – ничто тебе так не мило, как поле кровавой сечи! Там ты пляшешь среди павших, там выбираешь себе лучших! Позволь же напоить тебя жертвенной кровью героев!
Учай повернулся к Кирану и хлопнул его по плечу так, что тот едва не свалился с помоста.
– Наши славные гости из Арьялы, великолепные воины, сами предложили подарить свои жизни Матери Битв! Поистине многоценный дар! Да приведет нас кровь арьяльцев к победе!
Толпа отозвалась одобрительными воплями. Больше всех усердствовали дривы.
– Скажи воинам напутственное слово, Киран! Богиня ждет!
Киран смотрел на ухмыляющегося Учая и только раскрывал рот, онемев от такой наглости. Краем глаза он увидел, как его воины один за другим вытаскивают мечи из ножен. «Вот и конец нам всем настал», – промелькнула мысль.
– Что же ты молчишь, Киран?
Бывший блюститель престола вздрогнул, увидев, что к нему обращается маханвир его домашнего войска.
– Предатель! – загрохотал знатный арий, направляя острие меча в лицо Кирану. – Продал нас лесным дикарям, выкупил нами свою жалкую жизнь! А теперь желаешь, чтобы мы поубивали друг друга на радость чужим богам?!
Охрана Учая мигом сомкнулась вокруг него, ощетинившись копьями. Арьи как один выхватили мечи. Над толпой поднялся крик; ингри из рода Хирвы и Карью, из нового войска Учая и все те, кто верил в него, устремились на помощь своему божественному повелителю. Губы Кирана сами зашептали прощальную молитву Исвархе Вечернему…
…И тут сквозь крики, топот, лязг оружия, словно ручеек через бурелом, пробился звон струн. Слепец Зарни, не обращая ни малейшего внимания на то, что вот-вот окажется в сердце схватки, заиграл на гуслях.
Спустя несколько мгновений звуки битвы отдалились, арьи и ингри словно пропали в тумане. Каждый слышал лишь необычайно красивый, глубокий, околдовывающий голос вещего певца.
– Если небо откроет глаза, где найдешь ты укрытие, смертный?Если небо откроет глаза, как снесешь его пристальный взгляд?Если небо откроет глаза, бесполезен будет доспех,Нет спасенья от вышних глаз. Помни, смертный, защиты нет!– Ты вернулся?! – раздался вдруг яростный рев, полный страха и ненависти. – Опять ты?
Маханвир арьев, зрелый, опытный воин, служивший Кирану еще во времена его наместничества в земле дривов, остановившимся взглядом смотрел прямо перед собой, на одного из своих товарищей.
– Я же своеручно сжег тебя!
– Меня? – Молодой арий побледнел, глядя в лицо одержимого. – Что ты несешь?!
– Да, тебя! Бросил в огненную яму и слушал твои вопли… Как ты сумел выбраться?!
– Кого он видит? – ошеломленно зашептались в толпе.
Сверкнул меч, хлынула кровь – и не ожидавший ничего подобного молодой воин, даже не попытавшись закрыться, упал на землю. Тело его было рассечено от ключицы до грудины.
– Сгинь в преисподнюю! И больше не возвращайся! – тяжело дыша, прохрипел маханвир.
После чего, не тратя ни единого лишнего мгновения, развернулся и глубоко вонзил меч в незащищенное горло еще одного соратника.
Толпа отхлынула во все стороны, издав дружный вздох потрясения. Оставшиеся арьи опомнились и
