Джон Норман - Тарнсмен Гора
Именно поэтому я перебрался через изгородь именно в этом месте; я искал палатку Казрака, которая должна была стоять во внешнем кольце, около коралей. Мои предположения оказались правильными, и через минуту я скользнул в его палатку и бросил на циновку свое кольцо со знаком Кэбота.
Час, который я провел внутри палатки, показался мне вечностью. Наконец появилась усталая фигура Казрака со шлемом в руке. Я не стал говорить с ним, пока оружие было в его руках: к сожалению, горийский воин прежде всего, встретив в своей палатке чужака, убьет его, а потом станет разбираться, кто он такой. Я остался в тени и подождал, пока он отстегнул меч. Вспыхнуло огниво, и Казрак зажег маленькую лампу – фитиль, вставленный в медную чашку с тарларионовым жиром – и при ее мерцающем свете повернулся к циновке. И тут же он упал на колени и схватил кольцо.
– Царствующие Жрецы! – воскликнул он.
Я прыгнул к нему и зажал ему рот руками. Он яростно отбивался.
– Казрак! – сказал я и убрал руки. Он обнял меня и прижал к груди, с наполнившимися слезами глазами.
– Я искал тебя, – сказал он. – Два дня я скакал по берегам Воска, чтобы освободить тебя.
– Это было святотатством, – рассмеялся я.
– Пусть так, но я должен был освободить тебя.
– Мы снова вместе, – просто сказал я.
– Я нашел раму в полпасанга от Воска, уже сломанную, и подумал, что ты погиб.
Этот храбрец плакал, и я тоже чувствовал, что слезы подступают к моим глазам, но от радости – ведь он был моим другом. Подойдя к его ящику около циновки, я достал флягу вина ка-ла-на и, сделав большой глоток, протянул ее ему. Он осушил ее одним глотком и вытер бороду, испачканную красной жидкостью.
– Да, мы снова вместе, – сказал Казрак. – Снова вместе, Тэрл из Бристоля, мой брат по мечу.
Мы уселись и я рассказал ему о своих приключениях, а он слушал меня, качая головой.
– Самой судьбой и Царствующими Жрецами тебе предназначено совершать великие подвиги.
– Жизнь коротка. Давай лучше поговорим о наших делах.
– За сотню поколений из тысячи храбрецов едва ли кто сравниться с тобой.
Кто-то вошел в палатку. Я исчез в тени. Это был один из доверенных воинов Минтара – человек, чьи тарларионы тащили паланкин торговца.
Даже не оглядев палатку, он обратился прямо к Казраку:
– Не хотят ли Казрак и его гость, Тэрл из Бристоля, сопроводить меня в палатку Минтара, торговца?
Мы были ошеломлены, но поднялись и пошли за ним. Уже стемнело и я надел свой шлем, так что узнать меня было невозможно. Перед тем, как покинуть палатку, я положил кольцо в свой мешок, но теперь решил, что излишнее благоразумие не повредит моей гордости.
Шатер Минтара был огромен и казался дворцом из шелка. Пройдя мимо стражи у входа, мы увидели в центре шатра у небольшого костра двух человек, между которыми лежала игорная доска. Один был Минтар, чье тело подобно бурдюку покоилось на мягких подушках. Другой, гигант, носил одежды Страдальца, но носил их по-королевски. Он сидел, скрестив ноги, с выпрямленной спиной и высоко поднятой головой – как подобает воину. Даже издали я узнал его – это был Марленус.
– Не будем прекращать игру, – сказал он Минтару.
Мы встали рядом.
Минтар погрузился в мысли, не отрывая взгляда от красных и желтых клеток доски. Увидев нас, Минтар моргнул, и его пухлая рука протянулась, на секунду поколебавшись, к одной из 100 клеток доски, где находился тарнсмен. Он коснулся его. Последовал мгновенный обмен ходами, подобный цепной реакции: первый тарнсмен взял первого тарнсмена, второй копьеносец ответил нейтрализацией первого копьеносца, но был сражен вторым тарнсменом, тарнсмен – рабом копья, и раб копья – рабом копья.
Минтар откинулся на подушки:
– Вы взяли город, но не Домашний Камень. – Его глаза заблестели от удовольствия. – Я позволил это, чтобы захватить раба копья. Он дал мне нужную точку, слабую, но решающую.
Марленус усмехнулся.
– Позиция должна выдерживать любое рассмотрение. – И он величественным жестом двинул своего убара в разрыв, образовавшийся в результате взятия раба копья. Убар закрыл Домашний Камень.
Минтар наклонил голову, признавая себя побежденным, и большим пальцем повалил своего убара.
– Это моя слабость, – пожаловался он. – Я во всем гонюсь за прибылью, пусть даже маленькой.
Марленус взглянул на нас с Казраком.
– Минтар учит меня терпению, – сказал он. – Обычно он мастерски защищается.
– А Марленус всегда нападает, – улыбнулся Минтар.
– Захватывающая игра, – сказал Марленус почти откровенно. – Некоторым она заменяет музыку и женщин, доставляя не меньшее удовольствие. Она помогает им забыться. Это – как вино ка-ла-на в ночь, в которую его следует выпить.
Мы молчали.
– Вот смотрите, – сказал Марленус, восстанавливая позицию. – Я использую убийцу, чтобы взять город. Убийца падает от тарнсмена… необычное, но интересное решение.
– И тарнсмен падает от раба копья, – добавил я.
– Верно, – согласился Марленус и взмахнул рукой, – но я побеждаю.
– А Па-Кур, – сказал я, – убийца.
– Да, – сказал Марленус, – и Ар – город.
– А я – тарнсмен? – спросил я.
– Да, – ответил он.
– А кто же, – спросил я, – раб копья?
– Какая разница? – сказал Марленус, взяв в руку несколько рабов копья и по одному роняя их на доску. – Сгодится любой.
– Если Убийца возьмет город, – сказал я. – Власть посвященных будет уничтожена и орда уберется прочь, останется гарнизон.
Минтар уселся поудобнее.
– Молодой тарнсмен неплохо играет, – сказал он.
– И когда Па-Кур падет, – продолжал я, – гарнизон разделится и произойдет восстание.
– Возглавляемое убаром, – сказал Марленус, глядя на фишку, зажатую в руке. Он провел ею по доске, спихивая остальные фигуры на шелк. – Убаром,
– воскликнул он.
– Вы хотите, чтобы город сдался Па-Куру, его орда ворвалась в цилиндры, разгромила и сожгла город, уничтожила или поработила население?
– спросил я, невольно содрогнувшись, представив себе орду Па-Кура в Аре, грабящую, убивающую, насилующую, или, как говорят горийцы, умывающую мосты кровью.
Глаза Марленуса вспыхнули.
– Нет, – сказал он, – Но Ар падет, Посвященные способны только бубнить молитвы Царствующим Жрецам да обсуждать детали бессмысленных и безжалостных жертвоприношений. Они получили власть, но не умеют с нею обращаться. Они никогда не смогут противостоять хорошо организованной осаде города. Им не удержать его.
– Разве вы не можете войти в город и захватить власть? – спросил я. – Вы вернули Домашний Камень. За вами пойдут.
– Да, – сказал Марленус, – я вернул Домашний Камень и кое-кто последует за мной, но этого недостаточно. Кто встанет под знамена изгнанника? Власть Посвященных должна быть уничтожена.
