Константин Костин - Ксенотанское зерно
Так может, Подмастерье – просто переодетый гвардеец? Правда, непонятно, зачем ему может понадобится обычный крестьянин, но, может быть, у них что-то вроде оброка, как у крестьян? Скажем, найти и посадить в тюрьму двух заговорщиков и четырех болтунов. Вот и приходится крутиться.
Да и та история с розовым зайцем? Зачем Подмастерью понадобилось убеждать Якоба, что тот ошибается? Проверял? Зачем?
Якоб отгонял мысль, которая лежала на поверхности. Что все дело в Ирме, что он, Якоб, выручив ее, ввязался в дворянские игры, от которых всегда бежал.
«Ничего, вот доедем до столицы, только ты меня и видел, господин Подмастерье»
***
– Август.
– Да, Ваше величество.
– Что за история произошла вчера вечером на улице... кхм... Старого Кладбища?
– А что за история?
– Август.
– Группа молодых дворян, пьяных, со знаками Лиги Освобождения, напали на сержанта Вашей личной гвардии, Рудольфа цу Токенблатта...
– Опять? Господин цу Гроссабгрунд, мне кажется или каждый, кто задирал сержанта Токенблатта за последние недели оказывался лигистом? Что это означает?
– Лигисты – большие задиры. Или их слишком много развелось в столице.
– А мне кажется...
– Нет. Лигисты. Во всем виноваты лигисты.
– И что мне предлагаете делать? Семья Гольденхирш требует возмездия.
– Может, казнить его?
– Сколько можно? Это и так третий раз за месяц. Ладно, объявите им, что обидчик казнен, покажите отрубленную голову... запас еще есть?
– Есть.
– А сержант Токенблатт пусть сменит фамилию и... прекрати ухмыляться! И передай своему защитнику чести невинных девушек, что если в течение этой недели он не найдет Ирму, то у нас пополнится запас отрубленных голов. Твои люди могут работать только под угрозой смерти. И еще... Что это за рыжая дрянь носится по столице?
***
– Вот так, Рудольф. Ты же меня знаешь... Но ты знаешь и нашего доброго короля. Если он пообещал отрубить голову – он отрубит...
– Да, господин генерал.
– Поверь, я все понимаю...
– Да, господин генерал.
– Я знаю, что ты искал бы девушку и без угроз, но... Ты же знаешь нашего доброго короля...
– Да, господин генерал.
– Рудольф, не обижайся...
– Да, господин генерал.
– Рудольф... И меня не обижай.
– Да... Август.
– Ты найдешь девчонку?
– Да.
***
Друден. Столица Нассберга.
Якоб задрал голову, пытаясь рассмотреть верх крепостной стены. Высоко...
Стена, из крупных серых камней, уходила ввысь футов на тридцать. Друденских футов, конечно.
У ворот в квадратной въездной башне толпились люди, прибывающие в город. Да что там толпились: въезд в город был плотно забит. Ворота закрыты, стражников на посту нет.
– В столице всегда так? – повернулся Якоб к безмятежно дремавшему Подмастерью.
– Ага, – беззаботно откликнулся тот из-под шляпы, – На час точно. Яблоко хочешь?
Ушлый попутчик успел поблуждать между узких кривых улочек пригорода и принес полмешка яблок. Красных и кислых.
– Нет, благодарю.
– Якоб, так что ты думаешь про короля Вальтера?
Вот, опять.
– Дай Бог ему долгих лет жизни и здоровья.
– А если правда?
– Послушай, уважаемый, что ты хочешь услышать от меня? – Якоб резко повернулся и наткнулся на твердый взгляд светлых глаз, блестевших в полутьме под шляпой.
– Что хочу? Хочу узнать одну вещь: если в стране начнется борьба короля Неца и его противников, что ты будешь делать?
– Коров пасти пойду. Это все дворянские игры, и крестьянину там делать нечего. От него все равно ничего не зависит.
Подмастерье пробормотал что-то неразборчивое.
***
– Ты можешь хотеть играть в эту игру, Якоб, можешь не хотеть. Но она уже играет в тебя.
***
– Уважаемый, ты хочешь сказать, что они не одинаковы? Что есть разница между королем генералом Нецем и аристократией?
– Есть, – уверенно заявил Подмастерье, – Ты и сам это знаешь. Как впрочем и любой крестьянин. Ведь вы любите короля, хотя и не признаетесь в этом. Ведь так?
– Ну так. От аристократии крестьяне ничего хорошего не видели... От генерала Неца тоже немного, но немного – чуть больше чем ничего. Да и генерал Нец всего добился сам, поднялся из низов. Аристократы же дали себе труд только появиться на свет.
– Понятно... А как насчет Микаеля цу Гольденберга? Вам он должен нравится больше генерала, ведь он – бывший крестьянин, поднявшийся на вершину самостоятельно.
Якоб подумал. А правда, почему цу Гольденберг, о котором не слышал только ленивый и глухой, не пользуется такой любовью в народе, как генерал Нец? Вроде бы, одинаковая судьба: один – разбогатевший крестьянин, сумевший купить себе титул герцога, второй – солдат, дослужившийся до генерала и получивший корону. Один уже получил власть, другой – хочет получить. Почему Неца любят, а Гольденберга – нет?
– И почему?
– А ты подумай. Наша очередь.
Стражник у ворот привычно поймал медную монету, лениво оглядел повозку, глянул на Подмастерье, на Якоба... Взгляд мгновенно заострился и похолодел.
– Господин сержант! – заорал он, направляя на Якоба ствол мушкета.
От ворот, утирая лоб, бежал крупный стражник в обшитой галуном треуголке.
– Что такое, зелень красная?!! Ты же видел, с кем я...
В воротах мелькнула и исчезла спина, в черном мундире.
– Мало того, что гвардеец из меня, сине-красная голубизна, все соки выпил, так еще и ты! Что случилось?
– Вот! – стражник ткнул мушкетом в побледневшего Якоба.
– Так... – сержант сдвинул треуголку на затылок, – Интересно...
– Что случилось, господа? – Якоб осторожно отодвинул от лица ствол.
– Что случилось, что случилось... Вылезай, парень. Ты арестован.
Глава 19
– За что? – спокойно спросил Якоб. А что беспокоиться? С двумя вооруженными стражниками не справишься.
Любая, самая неимоверная сила, разбивается о того, кто вооружен ружьем.
Положим, стражника Якоб успел бы... А вот сержант успел бы выстрелить. И наоборот.
– Вылезай, вылезай...
– Прошу прощения, уважаемый...
Сержант и стражник синхронно вздрогнули: они оба ухитрились не заметить в повозке Подмастерье. Тот упруго соскочил на землю, лениво потянулся:
– Может быть, вы МНЕ скажете, за что хотите арестовать этого, ручаюсь, законопослушного юношу?
Стражники затоптались на месте, невольно вытягиваясь во фрунт. Казалось, они разговаривают не с обычным крестьянином, а с собственным начальством.
– Да, понимаете ли, уважаемый, мы тут не причем, – сержант повел глазами и привлек в качестве поручителя икону святого Христофора над воротами, – Шварцвайсские монахи. Они на каждые ворота привезли описание крестьянина, которого нужно задержать. Вот в точности ваш спутник. И повозка такая же...
