Стефан Корджи - Демон пучины
Конан остановился, озадаченно глядя на эту неожиданную идиллию. Старик поднял голову, заметил стоящего киммерийца, тяжело встал, разогнав мальков, и приветливо сказал:
— А, варвар! Дошел-таки!
Начиная тихонько звереть, Конан сообразил, что перед ним тот самый Демон океана, из-за которого вся его устроенная счастливая жизнь в последнее время пошла кувырком. Успев подумать, что этот гнусный старик зря так самоуверенно себя ведет, киммериец сделал только два мимолетных движения: он выхватил меч и что было сил рубанул, надеясь сразу рассечь злодея пополам.
Разноцветными искрами брызнули в разные стороны любопытные мальки, от страшного удара меча на широкой белой ступени появилась трещина.
Улыбающийся Од'О, как ни в чем не бывало, сидел на лестнице в нескольких локтях левее.
Бешенство Конана не имело границ, одним прыжком он вновь оказался рядом с Демоном и рубанул еще и еще раз. Казалось, вода вокруг сейчас закипит от сумасшедших взмахов меча. Он опомнился только тогда, когда осколком мраморной крошки ему оцарапало щеку. Лестница выглядела так, будто ее покорежило сильнейшим землетрясением. Ни малейших следов убитого или хотя бы покалеченного Демона океана не было. Киммериец стоял совершенно один, сжимая в дрожащей от ненависти и бессилия руке бесполезный меч. Стиснув зубы, он несколько раз вдохнул, поймав себя на мысли, что до сих пор не знает, каким образом дышит на дне, вложил меч в ножны и начал подниматься вверх. Борьба еще только начиналась.
Наверное, это был тронный зал. Непонятно, где начинались и заканчивались стены, то ли покрытые затейливыми узорами, то ли увитые водорослями, несколько рядов изящных тонких колонн уходили вверх, потолок отсутствовал, рассеянный жемчужный свет лился со всех сторон, порой казалось, что откуда-то прямо в уши проникает мягкая заунывная музыка. По ногами всеми цветами радуги переливался мозаичный пол. На мгновение странная скованность появилась в движениях, Конан остановился и обнаружил, что вместо простой одежды, порванной и залитой кровью во время стычки с пиратами, на нем теперь великолепные доспехи изумрудно-зеленого цвета. Легкий, необычный на ощупь плащ скрепляла тяжелая цепь, судя по всему, золотая. Первым желанием Конана было сорвать эту дешевую подачку, но, сдержавшись, он, стиснув зубы, двинулся дальше, решив не действовать больше сгоряча.
Зал был огромен. Через несколько десятков шагов перед киммерийцем внезапно вырос трон. Величественное сооружение, высеченное из черного с золотыми прожилками камня представляло собой пирамиду с широкими пологими ступенями, на вершине которой в креслах с высокими спинками сидели трое. По центру, чуть возвышаясь над двумя остальными, располагался мужчина с жестким некрасивым лицом. Справа от него неестественно прямо и неподвижно сидел другой, помоложе и покрасивей, но такой мертвенной бледности, что это наводило на мысль о тяжелой болезни. И, наконец, слева, чуть прикрыв обнаженное тело прозрачной голубой накидкой, зло кривила красивые полные губы его старая знакомая.
— Наша первая встреча прошла не очень удачно, — звучным голосом начал сидевший по центру мужчина. — Не могу не заметить, что ты сильно попортил мою лестницу. Чего это ты вздумал наскакивать на меня? И, кстати, откуда меч? Панора сказала, что ты остался в лодке совершенно безоружный…
— Мне кажется, вопросов многовато даже для второй встречи, хотя я не помню, где мы с тобой виделись раньше, — презрительно ответил Конан, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на сидящих на троне. Он уже догадался, что заговоривший с ним и есть Демон Од'О, который просто умеет превращаться в старика. Кто были остальные двое, его не сильно интересовало, хотя имя Панора смутило. Гардевир точно говорил, что уничтожил зловредную колдунью, но эта красотка сама называла Од'О отцом…
Пауза затягивалась. Гость не задавал никаких вопросов, да и хозяева, расположившиеся на троне, не спешили начать разговор, откровенно рассматривая киммерийца. Конан, внешне совершенно спокойный, стоял, чуть расставив ноги, сжимая рукоять меча, и глядел прямо в глаза врагу. Перед повелителем океана предстал уверенный в себе король Аквилонии. Лицо Од'О вдруг странно дернулось, словно он пытался улыбнуться, но не знал как. Он заговорил, и киммериец вновь удивился несоответствию сильного красивого голоса и отталкивающей внешности Демона. Весь он в своих великолепных одеждах, богато украшенных драгоценными камнями, походил на плохо сделанную куклу с грубо вытесанной головой из желтого камня. При разговоре еле двигалась только нижняя челюсть, глаза же вовсе походили на куски серо-голубого льда.
— Вы, люди, ужасно любите всякие церемонии. Признаюсь, я тоже перенял у вас некоторые приемы. К тому же у нас сегодня высокопоставленный гость. Если не ошибаюсь, король… — Демон неуклюже пощелкал пальцами, словно ожидая, что ему подскажут забытое слово. Никто не принял его игру, и он нехотя «вспомнил» сам: — Аквилонии?
Конана сильно подмывало ответить какой-нибудь подходящей гадостью, которых за время своего долгого пути он приготовил немало, но он лишь неслышно скрипнул зубами и продолжал слушать разглагольствования Од'О.
— Я думаю, — монотонно говорил тот, — что, следуя этикету, мы сейчас отправимся за стол, — киммериец отметил про себя, какая скука отразилась на лице девушки. — А о наших делах поговорим позже. Нашему гостю нужно отдохнуть, мне кажется, сегодняшнюю ночь он провел не самым лучшим образом? — Последний вопрос непонятно к кому относился, как, впрочем, и вся тягучая речь Демона. — Прошу прощения, что не представил сразу: моя дочь Панора, — затем последовал легкий кивок влево: — Октогирум. Сын.
Видно, Конан не сумел скрыть удивления, услышав эти имена, потому что хозяин издал неопределенный звук, лишь слегка похожий на смех:
— Ну, как же, как же, старый болтун Гардевир уже успел напеть о своих успехах в борьбе с моими детьми? Соврал, соврал…
Од'О поднялся с трона и начал медленно спускаться по ступенькам. Его угловатые движения напоминали походку краба.
— Чтобы раз и навсегда положить конец всяческим недоразумениям и неразумным выходкам со стороны нашего гостя, хотел бы заметить, что нападать на меня нет никакого смысла: земные железки не могут причинить мне никакого вреда. — Тут он снова безуспешно попытался скривить лицо в улыбке и доверительно добавил: — К тому же, моя смерть, увы, не разрушит никакие чары. Это там, на земле, достаточно треснуть второсортного мага дубинкой по голове, чтобы все его колдовство рассыпалось в пыль. Я же привык делать все добротно.
