Алла Вологжанина - На тропе Луны
И они вышли на октябрьский ветер, связанные если еще не дружбой, то тайной.
Едва они вышли на улицу, осенний воздух так бесцеремонно ворвался в Каринины легкие, что она закашлялась.
– Шапку носи, – посоветовал Митька, хотя сам игнорировал этот полезный предмет гардероба до самого снега.
– Или косу не заплетай, – добавил Резанов.
И покраснел. Или ей в темноте показалось? А Люсия ничего не сказала, но вытащила свою светло-сиреневую шапочку и натянула себе чуть ли не на нос. Два помпона, расположенных по моде, как два ушка, были собраны из пушистых ниток, перекрученных в петли, точно… как ленты Мебиуса.
– Ой, что я забыла рассказать, – выпалила Карина.
– Ну что еще? – заворчала Люсия.
– Мне там между делом попалось упоминание о пространстве Мебиуса…
Арно удивленно взъерошил свою странную стрижку.
– Пространства? Ты уверена? Не ленты Мебиуса?
– Ну конечно уверена, про ленту я знаю…
– А я вот не знаю, – заметила Люсия, – просветите, что ли.
Резанов подумал, потом открыл рюкзак, покопался там и достал закладку. Обычную, для бумажной книги. Значит, не только в планшете носом сидит. С обеих сторон бумажной полоски был нанесен фантастический узор, но с одной стороны он был в светло-желтых, а с другой – в фиолетово-синих тонах. Арно аккуратно перекрутил закладку поперек и, вытащив жвачку изо рта, склеил концы. Получилось кольцо, только в одном месте окружность перекручивалась.
– Дай руку. – Он взял покрасневшую Люсию за запястье и поставил ее палец на желтую сторону кольца. – Теперь веди, не отрывая пальца. Смотри, мы через грани не переходим, даже близко не приближаемся, так? А теперь, прости, приближаемся к моей жвачке и…
– Надо же! – Люська удивленно уставилась на свой палец, упирающийся в темно-синий узор. – Я же была на светлой стороне!..
– И неожиданно перешла на темную. Так-то, мой юный джедай, – засмеялся Арно. – Это и есть лента Мебиуса. А пространство… надо подумать.
– Нечего тут думать, – спокойно вставил Митька. – Если представить, что перекручена не лента, а трехмерный… то есть четырехмерный мир, то это и будет пространство Мебиуса. И если по такому перекрученному пространству двигаться, то не заметишь, как перейдешь в это, как его… Трилунье.
Арно пожал плечами:
– Звучит, как фантастика.
– Да мы тут все звучим, как фантастика, – отозвалась Карина, – и ты, Арно, чуть ли не больше всех.
Тот покраснел, теперь уж точно не показалось. Стемнело, и Люська этого не заметила, зато Карина и Митька ехидно переглянулись. Арноха тем временем порылся в очередном карман на рюкзаке и вытащил несколько аккуратных круглых шариков, не то стеклянных, не то пластиковых. Шарики были прозрачные, и внутри каждого отчетливо просматривались колесики, пузырьки воздуха и разноцветное нечто, похожее на амебу.
– Возьмите по одному, – сказал Резанов. – Полезные штуки. Во-первых, они мой «сувенир» нейтрализуют, да и вообще почти любой гипноз. Во-вторых, через них можно связаться друг с другом.
– А как ты их сделал? – поинтересовался Митька.
– Сплавил кучу всякой фигни, – пожал тот плечами, – сложно только разобраться, что сплавлять с учетом глубины, а для чего и трехмерки хватит. Ну, и чтобы шар при этом получился, самая удобная форма. Считайте, что это наши… талисманы. Понимаете, да? Есть «сувениры», гипнотизирующие механизмы. А это – «талисаны» – другой тип.
Карина осторожно сжала шарик, руке стало щекотно. Но не просто, а как-то… в самой глубине. И накатило странное ощущение…
– Блин… – вырвалось у нее.
– Что? – почти хором отозвались остальные.
– Ничего. Просто чувство такое… Как будто раньше мы ползли себе, как гусеницы по дороге, и вдруг бабах! Тормоза сорвались, предохранители снесло… И такое началось!
Глава 10
Такое
Центр помощи подросткам «Дом Марко» находился в старом купеческом особнячке.
Изначально просторные комнаты располагались анфиладой, то есть переходили одна в другую. Но с помощью гипсокартона эти анфилады давно были превращены в длинный коридор с небольшими спальнями по обе стороны. На первом этаже, где помещались медпункт и лазарет, перегородки были кирпичные, а в паре комнат и вовсе бетонные.
Обитатели центра, конечно же, интересовались, почему нежилые комнаты по левой стороне «медпунктского» коридора похожи на глухие «казематы» без окон, на что Марк неизменно отвечал: «На всякий случай», но что это за случай, не объяснял.
Не объяснял до того раннего осеннего утра, когда притащил на себе раненого.
Марк устроил его в комнатушке без окон и строго-настрого запретил детям подходить близко. Послушались даже самые отпетые хулиганы – кому охота лишиться осеннего похода и зимних лыжных покатух в придачу. Да и вид раненого человека несколько ошарашил, а оттого утихомирил ребят.
Марк регулярно навещал раненого – кормил, перевязывал, разговаривал.
Последнее шло туго. Отгрызенная Марком в драке рука ликантропа почти отросла заново, правда, в человеческую уже не превращалась.
Удивительно, как у этих промежуточных тварей все быстро заживает.
Лапа-то отрастала, но сам ликантроп почти все время находился в полузабытьи. В лучшем случае. В худшем – метался в бреду и страшно температурил. Честно говоря, Марк с ним вконец измотался, а ведь надо было еще присматривать за подопечными. Да и с детенышами что-то решать – совершенно не дело им вот так по городу носиться и собирать приключения себе на… подхвостья.
Поначалу единственное, что было понятно из бреда раненого ликантропа, – вредить детенышам он не собирался. Хотя кто его, слетевшего с катушек оборотня поневоле, знает? По-настоящему Марку повезло лишь через несколько дней после странного инцидента с четырьмя восьмиклассницами, одновременно впавшими в легкий транс на перемене.
Пациент (пленник?) был в сознании. Глаза ликантропа из мутно-серых стали светло-синими, и температура спала до тридцати семи с половиной.
– Говорить можешь? – убирая градусник, спросил Марк.
Тот кивнул. Немногословный тип. Как-то незаметно и сам начинаешь перенимать эту сверхлаконичную, но не слишком внятную манеру изъясняться.
– Охранника в архиве помнишь? – Кивок. – Ты его загипнотизировал с помощью, как его? «Сувенира»? У кого еще может быть такая штука?
Ликантроп медленно покачал кудрявой головой:
– Только у того, кто мой сувенир сделал. Но этого человека нет в городе. Никогда не было.
– Видимо, прибыл. У меня, представь себе, в понедельник четырех восьмиклассниц увезли с уроков по домам в таком же оглушенном состоянии. И поблизости вертелась девчонка, которую ты в архиве ловил, да не поймал. Она, заметь, была в полном порядке. И внезапно появился новенький, аж из самой Москвы. Некто Арнольд Резанов. Младший.
