Юрий Никитин - Артания
Скилл сказал задумчиво:
– Понимаю, почему у нее такое лицо.
– А кто этот Горасвильд? – спросил Аснерд.
– Маг, который задержался дольше всех, – отмахнулся Вяземайт. – К тому же – красавец. Обещает, что вот-вот снимет заклятие. Вообще-то он не один вертится вокруг Иргильды. Это от нее слухи, что тцар болен, а когда умрет, она расправится с его сторонниками… На сегодня уже отколола от Тулея половину двора!
Он видел на лицах обоих артан нескрываемое отвращение. Интриги, сплетни, тайные слухи, заговоры… И среди этой гнили расцвел такой дивный цветок, как Итания? Бедный Придон…
Вяземайт добавил вдруг очень серьезно:
– Да, еще забыл сказать. Теперь и мы для нее – враги.
– Тю на тебя, – удивился Аснерд. – А мы при чем? Вяземайт хмыкнул, мол, сам догадайся, а Скилл сказал серьезно:
– Это понятно. Мы видели, как Тулей цыкнул на нее, как на собачонку. Свидетели ее унижения! С другой стороны, Тулей прав: нельзя наглеть до такой степени даже жене. Когда надо, ее позовут. А то вломилась, как кабан в камыши. Еще и чесальщика спины привела…
Им снова пришлось оставить боевые топоры и даже поясные ножи при входе во дворец тцара. Сердце Придона всхлипывало от изнеможения. Наконец-то его день, наконец-то примерзшее к земле время сдвинулось, вот уже открываются врата…
Снова роскошные залы, один другого краше. К Череву подошел придворный бер, пошептался. Черево кивнул, повернулся к артанам.
– Тцар принимает послов. Нам предлагают пока, чтобы не скучали, посмотреть дворец, диковинки…
У Придона вырвался вскрик. Скилл усмехнулся, сказал негромко:
– А почему нет? Надо знать, где что лежит.
Во дворце им долго показывали роскошь палат, сокровищницы, доспехи древних воителей, магические кристаллы, волшебные вещи… Но, как заметили артане, равнодушный к украшениям из золота Аснерд все же оживал, когда видел молодых хорошеньких девушек, а их, как нарочито, проводили перед ними часто.
Скилл ткнул его кулаком в бок.
– Седина в бороду, бес – в ребро?
Аснерд погладил чисто выбритый подбородок, глаза его выкатились из орбит, провожая взглядом молоденькую служанку, что несла через зал кувшин на плече. По обычаю куявов обнажена до пояса, юная, грациозная. Покрытые тонким солнечным загаром молодые груди торчат дразняще. Она перехватила жадный взгляд артанского воеводы, ее губы раздвинулись в загадочной усмешке, которую можно истолковать как угодно.
Она уже скрылась, а воевода смотрел в ту сторону, не замечая украшенных серебром и золотом стен, статуй, выкованных из чистого золота массивных светильников.
– Где седина? – спросил он запоздало. – Пока мужчина бреется, у него седины не бывает.
– А на голове? – уличил Скилл.
– На крыше может лежать снег, – ответил Аснерд наставительно, – но в доме может быть тепло! А в очаге вообще полыхать жаркий огонь.
– Что ты называешь очагом?
Придон первым в нетерпении пошел дальше, стремясь поскорее закончить с этим осмотром, словно это могло ускорить прием послов из дальних стран, Скилл двигался рядом, успокаивающе похлопывал по спине.
Вяземайт ткнул Аснерда в спину.
– Пошел, не спи! Что-то слишком часто раскрываешь рот на всех этих… тупых бесстыдниц. Зачаровали? Аснерд проворчал:
– Те, кто хвалит женщин, знают их мало, но те, кто ругает, не знают совсем. Что, волхвам нельзя? Дурость все ваши запреты. Вот в таких юных и красивых запрятано все главное волшебство Куявии! И вообще, в них и есть вся магия белого света.
– Что ты мелешь, дурак? Совсем из ума выжил?
Аснерд спокойно отпарировал:
– А что, у любви или магии есть что-то общее с умом? От ума мне ни холодно ни жарко. А вот при виде этих молодых и спелых моя жизнь, что уже начинает скучнеть, снова гремит по степи копытами, над головой сверкает и даже поет радуга, а в траве верещат кузнечики!.. Даже зимой верещат, и цветы цветут, если хватаю какую-нибудь в объятия.
Вяземайт в отвращении сплюнул, пошел вперед, стараясь не находиться вблизи распустившегося воеводы. Скилл, который по долгу наследника трона все замечал и слышал, остановился в следующем зале, а когда Аснерд поравнялся, сказал с мягким упреком:
– Зачем волхва дразнишь?
– А дурень, – ответил Аснерд хладнокровно. – Мудрец, а дурень. И дорожка его опасная. Ведь начинаешь с того, что отучиваешься любить красивых женщин… как же – соблазны!.. затем вообще других людей, ибо надо любить только своего бога, а кончаешь тем, что уже и в самом себе не находишь ничего для любви. А это уже не человек.
– Может быть, – сказал Скилл тихо, – становишься выше человека?
Аснерд отмахнулся с великолепной небрежностью чистокровного артанина до мозга костей.
– Но я-то среди людей? Что мне дороги богов?
Он с удовольствием рассматривал женщин, но с неодобрением провожал взглядом разряженных мужчин, пышно одетых придворных.
Черево заметил, спросил ядовито:
– Что, не нравятся? Аснерд фыркнул, как конь.
– Мужчина должен быть слегка неряшлив! Или ширинка расстегнута, или рукав в говне!
Черево в десятом по счету зале со вздохом повалился на роскошный диван. Диван был укрыт шкурой диковинного зверя, Скилл тут же измерил длину, пощупал лапы с оставленными острыми когтями, уважительно покачал головой.
– Да, сильна у вас магия.
Черево открыл один глаз. По красному распаренному лицу стекали мутные капли пота. Толстые щеки блестели.
– Какая магия? – ответил он уязвленно. – Простые охотники добыли простыми копьями. У них даже наконечники не из бронзы, как у вас. Просто жерди с обугленными для крепости заостренными концами. По два-три таких вот зверя в месяц бьют! Скот охраняют.
Скилл усомнился:
– Таких зверей заостренными палками? Бабушке своей расскажи, когда встретишь.
Черево все еще отдувался тяжело. Лицо за эти три дня опухло еще больше, пошло красными нездоровыми пятнами. Сказал раздраженно:
– Уверен, что только у вас воины?.. Отважные воины Степи? Народ Боевых Топоров?.. Налетели лавой, выпустили тучу стрел, унеслись, как стая испуганных ворон!.. А встречный удар вынести сможете?
Артане смотрели, онемев. Черево морщится, слышно, как трещит череп бера, а внутри грохочет камнедробилка, глаза налились кровью, вот-вот лопнут. Видать, забрало бедолагу, обычно куявы на язык осторожные.
Скилл сказал с недоброй улыбкой:
– А вы проверьте. Что стоит куявам хоть раз вторгнуться в наши земли? Увидите, сможем ли защитить.
Черево отмахнулся, в жесте и словах было великолепное презрение знающего человека к тупым детишкам простолюдинов:
– Что вы можете защищать?.. Вы даже не знаете, где могилы ваших предков!
