Эндрю Оффут - Меч Скелоса
На глазах у наблюдающих людей в мантиях он твердо, безжалостно прижал прут к ее телу, которое извивалось и дрожало от ужасного предчувствия. Из ее горла вырвался крик; ее голова дернулась вверх и назад, и новые струйки пота, блестя, покатились по ее телу. Люди в мантиях услышали резкий шкворчащий звук и почувствовали запах горелого мяса.
— Хватит.
Человек в капюшоне отвел прут в сторону. Его жертва висела перед ним, всхлипывая, тяжело дыша; она ощущала запах паленой кожи. Пот лился с ее тела и склеивал ее волосы.
— Говори!
Она несколько раз сглотнула, захлебываясь воздухом, всхлипывая, тяжело дыша.
— Еще раз.
Человек в капюшоне сделал движение, и она почувствовала, как жар железа приближается к ее телу.
— Перестаньте. Я скажу вам. Ее голос был монотонным, безжизненным, умоляющим.
— Перестань, — сказал человек в мантии — тот, у которого был меч. У более молодого человека, стоящего рядом с ним, оружия не было. Красивый медальон из золота, жемчуга и топазов словно горел у него на груди поверх туники.
— Что ж, говори. Держи прут наготове, Балтай. Человек в черном капюшоне остался стоять рядом с ней с прутом в руке, словно надеясь, что она скажет недостаточно. Он был крупного сложения, высокий и тяжелый.
— Ты шпионка Балада?
— Да.
— Ты служишь женщине по имени Чиа, и живешь здесь, во дворце, вместе с ней, и шпионишь за ней и за мной в пользу этого предателя, Балада.
Она заколебалась; человек в капюшоне шевельнул рукой.
— Да, — сказала она, соглашаясь даже с тем, что Балад был предателем.
— Он платит тебе?
—Да.
— Как он тебе платит?
— Мои… мои родители живут хорошо… и не знают почему. А… я… я…
— Говори!
— Я должна получить покои моей госпожи, когда Балад захватит Замбулу, и… и она должна будет служить мне.
— Идиотка! Аквилонийская дура! Ты можешь себе представить, чтобы величественная аргоссианка Чиа, которую я называю Тигрицей… можешь ли ты представить себе, чтобы она согласилась служить тебе? Ты заключила идиотскую сделку, и посмотри, куда это тебя привело!
— Ба… Балад заставит… заставит ее!
— О , конечно. Конечно, заставит! Ты не проживешь и дня, как она воткнет в тебя несколько своих драгоценных булавок для одежды, глупая ты аквилонийская потаскуха! Каким образом ты передаешь сообщения предателю Баладу?
— Он… он не предатель! Он пытается освободить Замбулу от…
— Балтай!
Человек в капюшоне отреагировал движением руки и затянутой в перчатку кисти. Конец прута уже немного остыл и стал красным, но все же сделал свое дело, и они услышали это и почувствовали носом; она вскрикнула и, обмякнув, закачалась на веревках.
Вода и крапива привели ее в чувство.
Она рассказала, что три дня из каждых десяти встречалась с дворцовым стражником Хойджей и передавала ему сообщения. Нет, она сама никогда не видела Балада. Он послал ей известие и тот самоцвет, который они нашли спрятанным в ее волосах. Нет, она не могла показать им это известие; она не умела читать, и записку унесли обратно. Она уверена, что узнала печать и его имя.
— Это мог быть твой смертный приговор, ты, глупая тварь!
— Не-ет…
— Хватит. Балтай, положи прут на место. Поднимись сюда.
У пленницы вырвался долгий вздох, и она, обмякнув, повисла на веревках, пытаясь опереться на пальцы ног и тяжело, с усилием дыша. Человек в капюшоне сунул прут обратно в жаровню и поднялся по двадцати и пяти ступеням, ведущим из подземной темницы к двоим в мантиях, стоящим на площадке лестницы.
— За мою спину, — сказал его господин, и Балтай шагнул за спину человека с мечом. Другой человек в мантии тоже отступил назад на шаг, так что Актер-хан остался стоять в одиночестве перед ними.
— Убей ее, — сказал Актер, и в ту минуту, когда хан произносил эти слова, губы второго человека шевельнулись.
— Уф! — пропыхтел палач и еще больше отступил назад, ибо из ножен, висящих на боку у его господина, сам собой выскользнул меч. Он какое-то мгновение колебался в воздухе, потом понесся вниз, в подземелье и , описав небольшую дугу, словно его держал в руке бегущий — или летящий — невидимый человек, погрузился в грудь пленницы — чуть слева от середины. Актер-хан улыбнулся и , продолжая улыбаться, повернулся к своему магу.
— Нехорошо было лишать Балтая такого прелестного объекта для долгой финальной пытки, — сказал он, — но кто мог бы устоять и не применить твой чудесный меч, Зафра!
Зафра скупо улыбнулся в ответ.
— Возможно, мой господин оставит этого охранника, Хойджу, Балтаю, как… возмещение, — сказал молодой волшебник.
Актер-хан кивнул и повернулся к палачу.
— Да будет так, Балтай! Хойджу скоро приведут к тебе. Покажи ему… это, — сказал он, указывая вниз, в подземелье, где висела Митралия, аквилонийская служанка Тигрицы Чиа. Она уже не дышала. — И проверь, знает ли он кого-нибудь еще, кто замешан в этом деле. Поработай над ним, Балтай.
— О, мой добрый господин знает, что я это сделаю!
— Да — и еще я знаю, что ты сделаешь, как только мы двое покинем твои владения, ты, негодный извращенец! — Актер улыбнулся. — Идем, Зафра, королевский маг Замбулы!
— Мне принести моему господину его меч?
— Балтай! Вытащи меч из этой коровы и принеси его мне!
— Мой… мой господин…
— Не бойся, Балтай, мой верный пес; как и ты, этот меч повинуется только твоему хозяину. Он не причинит тебе вреда. Теперь это просто меч.
Балтай не торопился, спускаясь по ступенькам, и Актер улыбнулся своему магу и даже положил руку тому на плечо.
— Мой верный Зафра! — спокойно сказал он. — Насколько ты ценен для меня! И ты был прав — она действительно была шпионкой и выдала нам другого шпиона. Признаюсь, кстати, — я опасался, что она может обвинить мою Тигрицу! Однако девчонка явно ненавидела ее и завидовала ей, и Балад сделал бы Чиа рабыней — если бы ему когда-нибудь удались его безумные планы!
Зафра слегка поклонился.
— Я должен сказать моему господину, — отозвался он столь же спокойно. — У меня появились подозрения, когда я заметил, как она вела себя, когда я посещал ее хозяйку, твою Тигрицу. Мой господин Хан вспомнит, как по случаю того, что я преподнес ему меч, он послал Тигрицу Чиа ко мне.
— В тот же самый вечер. Конечно, я помню. Ты говоришь мне, что ты… был с ней после того раза? Зафра не поднимал головы.
— Мой господин, это так. Я должен сказать тебе, хоть мне и было тяжело собраться с духом. Мы провели… довольно много времени вместе.
Актер расхохотался и снова похлопал мага по узкому плечу.
— Ты любишь ее, Зафра?
— Мой господин, — честно сказал Зафра, — нет.
— А как ты думаешь, она тебя любит?
