Юрий Бахорин - Обитель теней

— Очень скоро это переходит в привычку, и ты просто становишься Человеком.

— Ну, не знаю.— Она пожала плечами.— Жизнь так коротка… Стоит ли усложнять ее?

— Разве так уж важно, как скоро ты умрешь? — возразил Хэлдир, и Соня удивленно посмотрела на него.— Гораздо важнее, как ты прожил эту жизнь.

— Конечно, конечно,— не задумываясь согласилась она, и Хэлдир понял, что слова его не достигли цели.

Он поморщился и иронично заметил:

— Ты, наверное, как и многие, мечтаешь о вечной жизни!

— А как же! Что здесь плохого?

— Об этом чуть позже,— остановил он девушку,— Для начала я хочу, чтобы ты поняла: твое желание противоестественно. Древние философы говорили, что человек рождается для того, чтобы умереть. А жизнь — это всего лишь ежедневная отсрочка неизбежного.

— Не надо только философствовать,— замахала руками девушка.— Многие так называемые великие истины на поверку оказываются всего лишь точками зрения, и ты никогда не докажешь другому свою правоту!

— Что ж,— усмехнулся старец,— совсем неплохо! Но, как бы ты ни относилась к моим словам, нельзя забывать, что ничто нас так не старит, как годы.— Он внимательно посмотрел на девушку, но на этот раз она слушала не перебивая.— А ведь время летит! Его ничем не остановишь. Так не лучше ли прожить отпущенный тебе срок по-настоящему?! Не торопись! — остановил он ее.— Подумай! Здесь ничего не изменят ни лишний день, ни луна, ни год.

— А сколько тебе лет, Хэлдир? — спросила она.

— Много,— коротко ответил он.

— Ну сколько — много? — не уступала она.— Мне тоже много! — Хэлдир пренебрежительно хмыкнул, и она поспешно добавила: — По сравнению с Лорной, к примеру.

— Ну а мне много по сравнению с тобой! — рассмеялся седовласый хитрец.

— Нет, ты скажи!

— Мне так много лет, что ты и представить себе не в состоянии.

— Ну уж? — усомнилась она и гордо добавила: — Я могу представить довольно-таки большое число!

— Увеличь его в два-три раза,— кивнул он,— и тогда сможешь примерно представить.

— Так много?! — Девушка нарочито ужаснулась и прижала ладони к щекам.

— Точно! — радостно согласился он, и оба рассмеялись.— Между прочим,— вдруг начал Хэлдир,— что касается Севера… Если хочешь, могу рассказать, почему ты злишься на него.

— Интересно послушать,— ответила она.

— Он задумывается над ценой поступков, своих и чужих, то есть делает то, на что тебе время тратить жаль, ибо это скучно и неинтересно. Поэтому он всегда знает, что тебе ответить, и ответы его разумны. А это значит, что ты, как правило, не можешь не согласиться с ним, и это злит тебя, даже когда ваши мнения совпадают. Я угадал?

Старец испытующе посмотрел девушке в глаза. Она не выдержала его взгляда и отвернулась, пробурчав при этом:

— Если и да, то мне это не интересно.

— Но ведь это же глупо,— с укором произнес он.

— Это жизнь,— возразила девушка.

— Вот именно,— подхватил старик.— Так или иначе, тебе придется поумнеть.

— Или ему поглупеть!

— Ему нельзя.

— Это почему же?! — запальчиво воскликнула Соня.

— Он погибнет.

— О чем спорите? — послышался знакомый голос, и Соня почувствовала, как сердце ее невольно забилось сильнее.

Вожак приближался, неся на плече огромную кабанью тушу. Вулоф и Вилва тащили на спинах по косуле, но и им было нелегко, ведь добычу приходилось придерживать зубами.

Север сбросил на траву тяжелую ношу, сел на скамью и вытер пот со лба.

— А ну-ка, полей воды! — попросил он Хэлдира.— Упарился, пока тащил.

Тот схватил деревянное ведерко и окатил Севера раз, другой, черпая нагревшуюся за день воду из огромной бочки, пока удачливый охотник полностью не смыл пот и грязь.

— Куда же нам столько мяса? — удивилась Соня.

— Как куда? Съедим,— улыбнулся Север.

— Так ведь не успеем же — испортится. Жара вон какая стоит!

— Не беда,— успокоил ее Вожак.— За домом, гам, куда не попадает солнце, полно снега. Ты разве не видела? — Соня отрицательно помотала головой.— Зароем, и дело с концом.

— А если…

— Некому! — не дав ей договорить, ответил Север и, свистнув волков, направился к восточной стороне дома.

Вулоф с Вилвой побежали за Вожаком, повизгивая и покусывая друг друга на бегу за уши. Она посмотрела на них с острой завистью и отправилась следом.

Первой мыслью, когда Соня проснулась утром следующего дня, была: «Сегодня опять вокруг леса побегу».

Собственное решение, однако, не вызвало у нее радости, но девушка встала и бодрым шагом направилась к двери.

Мужчины сидели на привычном уже месте, и за это она вдруг почувствовала к ним совершенно непонятную благодарность. Все трое позавтракали, перебросились парой-тройкой ленивых фраз, Север поднялся, и они побежали. Несмотря на вчерашний день отдыха, движения давались Соне с трудом. Осторожно ступая, она перебралась на другую сторону ручья, и — странное дело — чем дольше бежала, тем легче ей становилось. Не успели они преодолеть и половины подъема, как девушка почувствовала, что от усталости и боли не осталось и следа.

Каково же оказалось ее удивление, когда, пробежав всего круг, Север остановился у стола и сказал:

— Все. На сегодня хватит.

— Теперь что, все время так будет? — поинтересовалась она на всякий случай.

Север задумчиво посмотрел на нее, перевел взгляд на стройные загорелые ноги девушки, которые она, сама не зная зачем, торопливо спрятала под стол, и ответил:

— Лучше, чтобы все тренировки повторяли ту, первую, но у нас, к сожалению, слишком мало для этого времени.

— Какая беда! — Соня всплеснула руками и притворно вздохнула.

— Не расстраивайся,— вполне серьезно ответил Вожак.— Я что-нибудь придумаю,— пообещал он, и девушка едва ли не с ненавистью вспомнила слова Хэлдира о своем хвастливом языке.

— Это завтра,— поспешила она перейти на другую тему,— а сегодня что?

— На твой выбор,— предложил Север.— Можем просто поговорить, но можем и заняться чем-нибудь, хотя, на мой взгляд, учиться тебе вообще-то нечему. Ты и так умеешь почти все,— честно признался он.

— Спасибо! — Девушка залилась румянцем.— Только если ты и впрямь так считаешь, зачем мы здесь?

— Ну, во-первых,— начал объяснять он,— мы оба понимаем, что ты согласилась поехать со мной лишь потому, что тебе не оставили выбора. Я же хочу уговорить тебя стать моей напарницей по доброй воле.

— А во-вторых?

— А во-вторых,— невозмутимо продолжил он,— неплохо бы подучить тебя кое-чему.

— Но ты же сказал…

— Я сказал: в общем нечему. Но это вовсе не значит, что нам нечем заняться.