Гарри Гаррисон - Конные варвары
– Ты задаешь правильный вопрос. Пробка высохла и я могу проделать в ней отверстие через замазку и кожу до самого пороха. Затем, используя тонкий конец иглы, я просуну в отверстие этот кусок ткани: его я взял у одного из твоих людей, а тот у жителей низины. Я смочил ткань в масле, и она будет хорошо гореть. – Он взвесил глиняную гранату в руке. – Думаю, что готово.
Темучин вышел, и Язон с бомбой в одной руке и мерцающей масляной лампой в другой, пошел вслед за ним на некотором расстоянии. Перед камачем вождя было расчищено большое пространство, а воины удерживали любопытных на расстоянии. Стало известно, что готовятся какие-то странные и опасные опыты, поэтому со всех сторон разбросанного лагеря собрались люди. Язон осторожно положил бомбу на землю и сказал, повысив голос: – Если сработает, будет громкий гул, дым и пламя. Некоторые из вас знают, о чем я говорю. Итак, я начинаю.
Он наклонился и приблизил лампу к фитилю, держа ее до тех пор, пока ткань не загорелась. Фитиль горел медленно, и Язон смог задержаться на две секунды, чтобы убедиться, что все идет хорошо. Только тогда он повернулся и заторопился к камачу вождя.
Даже подкрепленная наркотиками уверенность Язона не выдержала напряжения. Фитиль горел, дымился, разбрасывая снопы искр, а потом по-видимому погас. Язон заставил себя ждать долгое время, не обращая внимания на нетерпеливый гул и отдельные гневные выкрики. У него не было желания наклоняться над бомбой, чтобы она взорвалась ему прямо в лицо. Лишь когда Темучин начал угрожающе ощупывать рукоять своего меча, Язон отправился посмотреть, что же случилось. Он глубокомысленно кивнул головой и повернулся.
– Фитиль погас раньше, чем огонь дошел до пороха. Нужно больше отверстие и лучший фитиль. Я только что вспомнил другой куплет «Песни о бомбе», где как раз говорится об этом. Сейчас я все сделаю. Пусть никто не приближается до моего возвращения. – Прежде чем кто-то успел возразить, он скрылся в камаче.
Он нуждался в пороховом фитиле, чтобы огонь прошел через пробку из грязи. Пороха достаточно, но во что его завернуть? Лучше всего в бумагу, однако в настоящий момент это невозможно. Или возможно? Он убедился, что он один в камаче. Потом он порылся на дне своей сумки и извлек оттуда аптечку. Он принес ее несмотря на риск, так как не знал, долго ли продлятся опыты, и не хотел свалиться без памяти.
Потребовалась секунда, чтобы нажать, повернуть и открыть камеру анализатора аптечки. Под ампулами лежал листочек с инструкциями, достаточно большой для его цели. Он вновь спрятал аптечку. Сделать фитиль было не трудно, хотя ему пришлось чуть ли не каждое зернышко пороха переносить в отдельности, чтобы быть уверенным, что они не слипнутся и не сгорят слишком быстро. Когда работа была закончена, он натер бумагу маслом с сажей с целью скрыть ее первоначальную белизну.
– Должен действовать, – сказал он, беря фитиль и иглу и выходя из камача. Задержка продолжалась дольше, чем он думал. Кочевники открыто смеялись и отпускали грубые шутки, а Темучин побелел от гнева. Бомба по-прежнему лениво лежала там, где он ее оставил. Стараясь не слушать насмешливых замечаний, Язон наклонился и проделал новое отверстие в глиняной пробке. Он не хотел, чтобы в порох попал дымящийся кусок тряпки. Это была трудная работа, и пот выступил у него на лбу, несмотря на утренний холод, пока он не уложил фитиль на место.
– На этот раз взорвется, – сказал он и поджег фитиль. Бумага вспыхнула, разбрасывая в воздухе искры. Язон бросил короткий взгляд на пламя, повернулся и побежал.
На этот раз результаты были впечатляющими – бомба взорвалась с оглушительным гулом, и обломки глины засвистели в разных направлениях, проделывая дыры в камачах и раня зрителей. Язон не успел убежать и взрывная волна прокатила его по земле.
Темучин по-прежнему неподвижно стоял у входа в свой камач, но выглядел несколько более удовлетворенным. Отдельные крики боли были заглушены криками энтузиазма и счастливым похлопыванием по спинам. Язон с трудом сел и ощупал себя. Повреждений не было.
– Можешь сделать большую бомбу? – Спросил его Темучин и жажда разрушения сверкнула в его глазах.
– Их можно делать любого размера. Я мог бы лучше посоветовать тебе, если бы ты сказал, для чего тебе нужна бомба. – Движение на противоположной стороне поля привлекло внимание Темучина. Группа людей на моронах прокладывала себе дорогу через толпу, и зрители недовольно шумели. Послышались гневные крики и чей-то болезненный стон.
– Кто приближается без разрешения? – Возвысил голос Темучин, и когда он потянулся за мечом, его личная охрана обнажила оружие и собралась вокруг него. Ряды зрителей расступились и появился всадник.
– Что за шум? – Спросил всадник властным голосом. Было видно, что он также привык подавать команды, как и Темучин.
Этот голос был очень знаком Язону.
Это был Керк.
Темучин в холодном гневе двинулся вперед. Охрана шла за ним. Керк спешился и к нему присоединился Рес и другие пирряне.
Назревала схватка.
– Подождите, – крикнул Язон и побежал между группами, чтобы предотвратить столкновение.
– Это пирряне, – кричал он, – мое племя! Они пришли, чтобы присоединиться к войску Темучина. – Он подмигнул Керку. – Успокойтесь! Склоните колени, иначе мы все будем уничтожены.
Керк ничего подобного не сделал. Он остановился, глядя так же раздраженно, как и Темучин, и так же угрожающе схватился за меч. Темучин со своим отрядом надвигался как лавина, и Язон вынужден был отступить, чтобы его не раздавили. Когда Темучин остановился, носки его ног коснулись носков ног Керка, и они глядели в глаза друг другу. У них оказалось много общего. Вождь был выше, но ширину пиррянина не следовало бы принимать за жир. Одежда пиррян была весьма внушительной: Керк точно следовал переданным по радио инструкциям Язона. На нагруднике Керка было вдвое уменьшенное изображение орла, а на его шлеме череп орла.
– Я – Керк – вождь пиррян, – сказал он, двигая вверх и вниз меч в ножнах.
– Я – Темучин, вождь всех племен. И ты должен склониться передо мной.
– Пирряне ни перед кем не склоняются.
В горле у Темучина что-то глухо заклекотало, как у разъяренного хищника, и он начал вытаскивать меч. Язон с трудом преодолел желание закрыть глаза и убежать. Это будет кровавая схватка. Но Керк знал как поступить, он пришел не для того, чтобы сместить Темучина – во всяком случае, пока. Поэтому свой меч он не извлек. Напротив, с необыкновенной и только пиррянам доступной быстротой, он перехватил руку Темучина, державшую рукоять меча.
– Я пришел не для борьбы, – сказал он. – Я пришел к тебе как равный. Мы будем разговаривать.