Воплощение - Дмитрий Билик
Постоялых дворов, к которым привыкла дева во время путешествия по остальной Империи, в Землях не существовало. Точнее, были комнатки и прочие закутки со скамьями в медовых домах (зачастую, гигантских залах), где северяне могли передохнуть от постоянного пиршества, но выспаться можно только в том случае, если ты мертвецки пьян.
К тому же, не хотела там селиться Юти и по другой причине. Она знала как минимум одного человека, коему в «северном» трактире было бы очень хорошо. Потому решила отомстить Ерикану, который будто бы сговорился с Фромвиком.
За все время путешествия по Землям ученица и наставник останавливались в самых обычных домах. Стоило лишь постучать и спросить, не приютят ли хозяева двух гостей в обмен, скажем, на убитого зайца или хорошую историю.
Северяне были суровы на лица, решительны на слова, но широки душой. Редко где путникам отказывали в ночлеге. К тому же, ни дева, ни старик не походили на лихих людей. А когда Ерикан открывал рот, рассказывая многочисленные истории (вымышленные или нет, кто знает?) о жизни Запада, Востока или Юга, вплетая туда последние новости, даже самый скаредный хозяин доставал спрятанный бочонок «жидкого хлеба».
Ныне ситуация оказалась и того проще. Фромвик был красив, высок, северной крови, да к тому же с деньгами. Встань он на площади, да спроси, кто хочет приютить у себя троицу, так к ним бы сбежался весь Ралендер. Впрочем, бывший ярл вывел их за крепостную стену, к самому краю города, за которым чернела в наступающем вечере наезженная телегами дорога и теперь оценивал сами дома. Добротно ли построены, сколько скота, есть ли баня? И наконец остановившись на одном, он постучал в дверь, поприветствовал хозяина и после краткого разговора махнул своим спутникам, приглашая внутрь.
В доме было натоплено перед грядущей свежестью летней ночи и пахло сырами, перебродившей брагой и травами. Юти встретила рослая и красивая женщина с широкими плечами, пригласив на северном за стол. Как поняла Одаренная, по разговору Фромвика с мужчиной, на имперском хозяева не говорили вовсе.
Дом оказался огромен и был построен диковинно для девы и привычно для местных, просматриваясь по длине от начала и до конца. Лишь по сторонам отгораживался многочисленными клетушками: комнатками для хранения припасов, местом, где жили сами хозяева, их дети и пришлые люди. К слову, ребятишек здесь было в изобилии. Юти чувствовала на себе с десяток пар глаз, уставившись на нее из темноты.
Хозяйка буркнула нечто неразборчивое, скрылась в кладовой, звеня связкой ключей, а после к столу подле очага три девчушки от десяти до четырнадцати лет принялись выносить разносолы: круги сыров, пряные колбасы, хлеб, какую-то диковинную закуску из рыбы, нарубленные овощи и несколько бочонков с хмельными напитками. После, вместе с хозяйкой, будто по замыслу сиел, на вертеле появился небольшой поросенок, а подле него осталась одна из девочек.
Юти не торопилась приступить к трапезе. Во-первых, после пиршества у ярла она еще не проголодалась, во-вторых, Одаренная неплохо поднаторела в обычаях северян. Прежде, чем есть необходимо было дождаться хозяина. Уж на что Ерикан со скорбью смотрел на выставленные бочонки, но и он ждал.
Хозяин, невысокий крепкий мужичок с густой черной бородой и широким лбом вернулся вместе с Фромвиком. Бывший ярл сказал, что сыновья Ольдерика уже готовят баню.
Тут случилась странная заминка. Ольдерик сел на самом высоком месте, во главе стола, как того требовали обычаи. И жестом пригласил Крепкорукого занять почетное место напротив. Но тот отрицательно замотал головой, скосив глаза на Юти. Хозяин несколько раз перевел взгляд с Ерикана на Одаренную, явно недоумевая, почему если выбирать между почтенным старцем и молоденькой девчушкой, вариант следует остановить на последней. Но вскоре все же обратился к ней, приглашая оказать ему честь и занять место, достойное ее по праву. Юти, понимая, как много для северян значат эти маленькие детали, села напротив. Правда, теперь с нее не сводили взгляды практически все обитатели дома, включая тех, кто прятался в темноте. Наверное, каждого из них интересовал самый важный вопрос: «Кто же она такая?».
Хозяйка запалила еще несколько лучин, чтобы было посветлее, лично разлила напиток из первого бочонка, медовухи, как поняла по запаху Одаренная, и Ольдерик поднял кружку.
— Скол, — сказал он, не сводя взгляда с девы.
— Скол, — ответила Юти, а после нее и Фромвик с Ериканом.
Одаренная опасалась, что ей придется участвовать в беседе, но Ольдерик спросил о чем-то Крепкорукого, тот ответил. После хозяин вновь сказал что-то, а бывший ярл с удовольствием поддержал разговор. Юти, хоть и скудно понимала северный, из-за скорости говорящих не поспевала за ними, а там явно было что-то интересное. Вон Ерикан подхихикивал, попивая медовухи, то и дело многозначительно посматривая на свою ученицу. Оставалось только надеяться, что Фромвик не сболтнет ничего лишнего. У ярла Крепкорукий проболтался о драконе еще до того, как они сели за стол.
Так продолжалось довольно долго, как представлялось Юти. Мужчина разговаривали, она лениво ковыряла еду, Ерикан торопливо пил. Словно боялся, что не успеет осушить все три бочонка. Пока наконец к Ольдерику не подошел здоровенный и низенький парнишка, похожий на медведя в человеческом обличии, и шепнул что-то отцу. Правда, встретившись с Юти взглядом, он тут же залился краской и поспешил убраться прочь. Хозяин дома сказал пару слов, а Фромвик перевел.
— Баня готова.
Юти без лишних слов встала из-за стола и вышла во двор. С баней, самой странной из всех придумок северян, она уже сталкивалась. Правда, всего лишь раз, когда Ерикан отправил ее мыться ради шутки в самом начале их путешествия по Землям. Оттого теперь она сразу пошла к небольшому домику. Пол здесь был замощен камнем с крохотным стоком, натопленная торфом печь обдавала жаром, а на лавке перед входом уже заготовили чистое белье и даже костяной гребень для волос. Юти обратила внимание, что одежда хоть и свежая, но будто намеренно с широкими и короткими рукавами, словно хозяева хотели посмотреть, какие кольца есть у ее гостьи. По-хорошему, стоило бы остаться в своем, но Одаренная как представила, что чистая влезает в потное и припорошенное пылью тряпье, как ее тут же передернуло.
Потому дева неторопливо разделась, вытащив наружу недовольного скворца. Тот недоуменно посмотрел на нее, а после обиженно щелкнул клювом и растворился в ночи. Хотя Одаренная знала, что он уселся где-нибудь неподалеку и вернется при
