Зеркало для никого - Лара Мундт
– Это одна из немногих работ моей мамы, которые она смогла вывезти в Зеленый город. Когда я учился в выпускном классе, нас возили на экскурсию в тот город, в котором я родился. Если честно, в моей памяти я тоже вижу скорее эту картину, чем то, что мы увидели из окна своей капсулы… Но память избирательна.
Леон стоял ко мне очень близко, так, что я буквально ощущала тепло, волнами исходившее от учителя. Раздалось покашливание. Тео явно чувствовал себя не в своей тарелке. Поделом ему. Я отошла от картины и намеренно долго улыбалась Бернару.
– Это очень красивая картина. И вы на ней такой милый.
Леон хохотнул.
– Когда-то и я был милым. Ну что, молодежь, приступим к нашему факультативу.
Я не сразу заметила в его руках нескольких книг и фильмов на дисках. Официальная история из фотографий и планов. В одном из фильмов даже был представлен фрагмент жизни в Красном и Зеленом городах. Глядя на понурых людей, спешащих на работу в одинаково черных робах, даже мне стало немного грустно. Теперь-то понятно предназначение капсул, которые я увидела на фотографии. В них по пять человек забирался народ, чтобы прилететь на работу. Мне удалось уговорить Бернара сделать копии с фильмов и книг. Незаметно для остальных, я также сняла копию с картины с мальчиком, моргнув левым глазом. Осталось смонтировать все это в единый фильм и подарок для Амалии готов!
Глава 9
Универсальное Рождество
Долгожданное УР. Хвойные деревья украшали яркие огни гирлянд, на улицах летали китайские фонарики с пожеланиями всего наилучшего. Столы ломились от всевозможной снеди. Каждая семья холила свои маленькие традиции. Где-то тихо читали Коран, где-то пели песни, слов которых мне было не понять. Где-то наряжали елку и водили вокруг нее хороводы. В нашей семье пекли имбирное печенье в форме человечков, а подарки раскладывали в красные чулки, подвешенные возле искусственного камина. Под елкой стояла фигура пожилого человечка с бородой, которого мама любовно называла сложным для меня словом «Юльтомтен». Папа не особенно чтил традиции своей семьи. Возможно, он их и не знал. Его отец всю свою жизнь посвятил тому, чтобы вырваться из квартала троек. Ему было не до традиций.
Сегодня можно было не оглядываться на Рейтинг. В Универсальное Рождество принято вспоминать о семье, рассказывать истории из прошлого, общаться со своими стариками. Моего дедушку по маминой линии, к сожалению, подкосил Альцгеймер, а потому он находился в доме престарелых. С бабушкой случилось кое-что похуже, но об этом в семье не было принято говорить, а родители папы уже умерли.
Утром я встретилась на городской площади с Амалией. Сейчас было самое время покататься на коньках, слепить снеговиков из искусственного снега и пообщаться с друзьями. У Амалии было немного свободного времени. Из соседнего Зеленого города к ней каждое Универсальное Рождество приезжали с десяток двоюродных братьев и сестер. У них был Рейтинг пониже и семьи попроще, чем у нас, но Амалия любила проводить с ними время.
Когда я преподнесла Амалии плоды своих трудов в виде смонтированного фильма о Трущобах, та подняла радостный визг. Это стало для меня подтверждением того, что подарок удался. Мне она подарила огромный стеклянный шар, вот только снег в нем падал над многоэтажным городом, в крохотных окнах которого горел свет. Амалия перерыла весь округ в поисках подобного раритета. Нашла на барахолке на окраине и потеряла десятую пункта своего Рейтинга, пока искала его.
– Нравится? – спросила она меня. Я поближе рассмотрела крохотных человечков, которые сидели в старомодных машинках, нагруженных елками. Фары у машин тоже светились. Казалось, что они все пробирались сквозь метель.
– Очень! – честно ответила ей. Передо мной был другой мир, более далекий, чем поверхность Луны, более недоступный. Я бережно упаковала шар обратно в коробку, обняла на прощанье подругу и отпустила ее к шумным родственникам. Жаль, у меня только тетя Фрейя, да и та убежденная чайлдфри, а у папы братьев и сестер нет.
Вечером этого же дня я получила неожиданный подарок от сестры Тео. «Выходи из дома, у меня для тебя кое-что есть». – Увидела я сообщение, когда помогала маме украшать елку сотней стеклянных шаров, расписанных изображениями лесных зверят.
– Мама, я на минуточку, – сказала я. Мама только кивнула, полностью увлеченная своим занятием в попытках повернуться так, чтобы поймать свое отражение в стеклянных шарах. Она немного нервничала, потому что знала, как ее сегодня оценивали Зрители. Во время Универсального Рождества отключался Рейтинг. Никто точно не знал почему. Романтичная версия этого была такова, что в Универсальное Рождество люди должны видеть друг друга такими, какие они есть, а не романтичная – что в этот праздник запускалась диагностика и обновлялась система.
Анастасия ждала меня на обочине, восседая на своем металлическом коне. Она, как и всегда, выглядела круто. Красная шапка с белым помпоном напоминала о Санта-Клаусе. Волосы ее были окрашены в серебряный цвет и переливались от света многочисленной иллюминации, которую мама установила с внешней стороны дома. Я порывисто обняла подругу, искренне произнося:
– Ты потрясающе выглядишь!
Анастасия рассмеялась:
– Кто бы говорил, красотка! Это тебе. С Универсальным Рождеством! – она передала мне маленькую красную коробочку, перечеркивая этим простым жестом недели игнорирования, и я почувствовала себя настоящей скотиной. В коробочке оказался кулон, похожий на тот, который я бы подарила Мист, только был он зеленого цвета.
– Какая красота! – восхитилась я, и почувствовала, что провалюсь сквозь землю от стыда, если не подарю ей ничего взамен. К счастью, подарок для Анастасии у меня был. Я наклонилась к подруге и прошептала:
– В городской библиотеке Слепая зона. Всегда.
Брови Анастасии удивленно поднялись.
