Ржевский. Том 4 - Семён Афанасьев
— ДОРОГАЯ! МОЖНО ТЕБЯ НА МИНУТКУ?! — удивлённым гостям поясняю по-русски. — Мне нужно посоветоваться с невестой.
Самым пикантным нюансом становится тот факт, что на мой крик приходят сразу два близнеца — и Далия, и Мадина.
— А кто из девушек ваша невеста?! — Виттон растерянно переводит взгляд с одной на другую, затем всё-таки решается. — ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, БЛАГОДАРЮ ЗА УДЕЛЁННОЕ ВРЕМЯ!
Шарящий мужик, даже где-то развеселил.
Приветственное обращение он технично выдал вразрез между двойняшками: получается, может и к одной относиться, и к другой.
Поклонился ювелир тоже хитро: между ними.
Как здесь не заржать, как говорит одна не по годам умная менталистка. Что и делаю.
От моего хохота все присутствующие вздрагивают. Извиниться или не надо?
— Если возможно, я бы присоединился к вопросу, — Черятов озадачено отвесил челюсть вниз и таращится на дам, не зная, какую выбрать. — Сударыни, которая из вас будет невестой Ржевского?
Наджиб и аль-Футаим обмениваются взглядами и хохочут вслед за мной.
— Простите за откровенный ответ, но зачем оно вам надо? — мягко улыбается Далия. — К тому же, если вы в курсе, наша религия позволяет нам обеим выйти замуж за одного мужчину.
— И счастливо жить с ним до смерти, — деликатно, но твёрдо добавляет Мадина. — Один обязательный нюанс, господа. Мы понимаем, что вы в курсе общей схемы от господина Самбура. Но личности принцессы и двойника в нашей стране специально анонимизированы даже от собственных подданных. Намёк ясен?
Четыре ювелира, не сговариваясь, складывают руки перед собой и почти синхронно кланяются в пояс.
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим
— Дамы, спасибо, что подошли обе. У меня вопрос к принцессе в первую очередь, во вторую очередь к тебе, Мадина. — Язык Залива лился из Ржевского бегло и непринуждённо, как родной.
С невесть откуда взявшимся магрибским акцентом. В сочетании с внешностью воистину прикольно.
— Я оценила, что ты старательно соблюдаешь интригу, — улыбнулась аль-Футаим. — И даже если кто-то из них нас сейчас понимает, всё равно не вычислит, кто принцесса.
— Никто не понимает, — заметила менталистка. — Я уже проверила.
— Итак. Они хотят разместить ювелирные ценности на ответственное хранение, — начал Ржевский.
— Погоди, — перебила Наджиб по-русски. — Господа, на правах невесты разрешите поинтересоваться: вы же просили Диму сохранить ценности с учётом наших возможностей? — она приобняла близняшку за плечо. — Вы же в курсе портала?
— Да. Отвечаю от имени всех, — кивнул Черятов.
— Дима, теперь вопрос к тебе. А ты сам где бы хотел хранить? У себя на участке или порталом забросить к нам?
— Конечно, второе, — блондин и не подумал юлить или лукавить.
К величайшему удовлетворению золотых дел мастеров, отметила Мадина. Они обрадовались, когда хранилищем он честно обозначил Эмират.
— Но у меня вполне естественный вопрос, — продолжил потомок гусара. — Почему было сразу не прийти к вам? Они обратились ко мне — почему? Вы здесь, о наших связях всем известно. Как оказалось, — добавил он с явным неудовлетворением.
Разговор о присутствующих в третьем лице его не смущал.
— Я могу объяснить, — Наджиб протяжно посмотрела опекуну в глаза. — Но пусть лучше сами скажут. Господин Фаберже, почему вы обратились к Дмитрию? Почему не пришли к нам?
— Ваше Величество, — ювелир низко поклонился. — Под Слово Ржевского в качестве гарантии я готов оставить что угодно, уж не взыщите за откровенность. При всём уважении к вам, я не Самбур. В ваших краях дел никогда не вёл, хотя и наслышан; ваша гарантия по надёжности Ржевской проигрывает. Ещё раз прошу простить за дерзость.
Мадина, никак не комментируя, смотрела на Дмитрия, подняв правую бровь.
— Так и думал, — попечитель что-то сосредоточенно про себя просчитывал. — Хорошо, принято. Дорогая, — теперь он обратился к Далие, не называя имени. — Ты сможешь меня поддержать в вопро…
— ДА. Говно вопрос, — отмахнулась аль-Футаим на своём языке.
По-русски она поняла, но бегло ответить могла только так.
— Дим, там же возле портала груз встретят люди из службы протокола, — продолжила принцесса. — Прочтут записку или что ты там приложишь. Переместят сразу в мою сокровищницу, можно тебе отдельную комнату выделить. Время доставки из сокровищницы к порталу — десять минут с момента команды, это разные этажи.
— Дорогая, я не сомневался, что ты меня поддержишь, но должен был выяснить, — вздохнул блондин. — Дорогая, — он посмотрел на Мадину, по-прежнему профессионально избегая имён. — На всякий случай. Предложение — чистая монета? Мне их без помощи оставлять неохота, но и вляпаться во что-то, если они недобросовестные…
— Чистая монета, — коротко кивнула менталистка.
— Господин Ржевский, вот совместная опись от всех нас. — Черятов, дождавшись положительного резюме, извлёк из-под одежды бумагу. — Количество ящиков, вес, маркировка, прочие виды тары, пломбы.
Ржевский бегло пробежал взглядом:
— А сам фарш в вашем транспорте?
— Да.
— Хотите переместить прямо сейчас?
— Если возможно.
Четверо гостей, не сговариваясь, выпрямились по стойке смирно.
Их люди быстро дотащили всё до ворот, сквозь защиту и внутри участка ящики носил сам Дмитрий.
— А вы чрезвычайно крепкий молодой человек, — Черятов даже на вы перешёл после того, как впечатлился блондином, бегающим с солидным грузом на вытянутых руках быстрее него. — Будете вскрывать и пересчитывать?
— Спаси Христос, — отмахнулся опекун. — Уже.
Он принял второй экземпляр бумаги, поставил чужим карандашом роспись, дату и дописал двумя алфавитами «Ржевский». Затем вернул документ ювелирам:
— Господа, не беспокойтесь. Вы сейчас переживаете по поводу того, что я не стал проверять содержимое ящиков. Так вот, это не потому, что собираюсь вас кинуть.
Мужчины ничего не сказали, напряжённо провожая взглядами исчезающие в портале грузы.
— Есть родовой дар, — спокойно продолжил Дмитрий. — Господин Виттон, к примеру, на вашем браслете с внутренней стороны глубокая царапина. Неправильная буква С, бор сорвался во время гравировки. Прочесть, что написано?
Ювелир широко открыл глаза, обращаясь к коллегам:
— Об этом никто не знает! Дмитрий Иванович, да, надпись есть. Если вы её озвучите, это действительно снимет напряжение!
— Мудак ты, Виттон, — пожал плечами Ржевский. — Если угодно.
— Подтверждаю, — заморожено кивнул гость. — Это супруга после одного случая моим инструментом написала! Она и царапину оставила!
— А-а, так это на браслете написано, что ты мудак! — оживлённо просветлел Черятов. — Тьху ты. А я подумал.
— Да, на браслете.
— Дмитрий Иванович, а об этом кольце что можете сказать? — соотечественник блондина издалека показал перстень на пальце.
— Сплав, — Ржевский едва мазнул по украшению взглядом. — Скорее всего ваш первый удачный опыт по подбору жёсткой лигатуры. Вес… размер… внутри вы зачем-то пробу завышенную указали. Написали семёрка, на самом деле пятёрка. Кстати, зачем?
Трое коллег весело развернулись к бородачу:
— Правда?!
— Вопросов больше не имею, — тот покраснел и потупился. — Даже вес точный. До десятой грамма.
